Король-поэт (ЛП) - Мьер Илана С.

Он сел, его словно облили ледяной водой.

— О чем вы?

Она замерла на миг, а потом сказала:

— Амулет пропал. Я пошла туда, где он его хранит… но там пусто. И я ощутила, что его не было в комнате. Он мог догадаться о нашем плане и убрать его. Отправить в другой мир, например. Я не могу помочь.

Он дрожал.

— Я умру на рассвете.

Она села рядом с ним.

— Насколько я знаю… это будет быстро.

— Как это работает?

Она покачала головой.

— Эти вопросы бесполезны. Чары Белой королевы сильные. Только мой муж может сравниться с ней.

— А вы не можете… попросить у него за меня?

Он был уверен, что теперь она опечалилась. Не нужно было даже отвечать.

Он укутался в одеяло и прошел к окну. Еще не рассвело. Он не знал, сколько времени у него осталось.

«Это будет быстро».

Это уже было что-то. Но мало.

Как так? Он думал о людях, которых больше не увидит. Они и не узнают, что с ним произошло. Что он погиб в зачарованном замке из-за глупости.

Ладонь на плече. Он знал, не обернувшись. Ладонь Этерелла. Хитрость пропала с его лица. Так казалось в полумраке.

— Это моя вина, — сказал он. — Я нашел тебя для нее. Я не думал, что тебя убьют. Я… не думал.

Дорн не знал, что сказать. Он знал, что это был не Этерелл. Но он желал эти слова.

— Зачем ты это сделал?

Этерелл потёр глаза.

— Я не знаю, почему я так поступаю, не видишь? — в его глазах были слезы.

— Тот, кого я знаю, не переживал, — сказал Дорн. — Он бы не плакал.

— Ты меня не знаешь, — сказал Этерелл. — Да и как? Я прятался за своими стенами. От себя.

— Это то, что я хочу слышать, — Дорн покачал головой. Ему было тяжело от печали, которую он долго не позволял себе чувствовать. — Это не правда.

Руки Этерелла обвили его. Было тепло, и запах окутал Дорна. Он вспомнил, чего хотел дольше всего.

— Ты умрешь, — сказал Этерелл. — Разве нам не стоит побыть вместе хоть раз перед этим? Если только ты не возненавидел меня. Это я пойму.

Было сложно говорить.

— Я не могу тебя ненавидеть, — сказал Дорн. — Я хочу тебя больше всего на свете.

Он не успел осознать, Этерелл склонился для поцелуя, и они вместе двигались к кровати. Этерелл снял тунику, штаны были почти сняты. Дорн стонал от желания, которое ощутил, когда их плоть соприкоснулась впервые.

В кровати Этерелл оказался над ним, Дорн поймал его лицо ладонями. Его пальцы гладили его щеку и челюсть. Он сказал:

— Я так тебя люблю. Я не могу это сделать.

Этерелл усмехнулся.

— Тебе ничего не нужно делать.

— Нет, — Дорн осторожно выбрался из-под Этерелла. — Это не ты. Не тебя я люблю. Я так этого хочу, но это ложь. Я не хочу, чтобы последний поступок в жизни был… таким. Гнаться за тенью.

Руки обвили его, и это был мужчина, которого он любил. А потом шепот у его уха заставил его вздрогнуть.

— Уверен?

Дорн закрыл лицо руками.

— Уверен. Прошу, изменись. Миледи, пожалуйста.

Она стояла у окна в платье с бриллиантами. Она смотрела на пейзаж, словно могла видеть в темноте.

— Дорн Аррин, — сказала она. — Ты меня удивил, — она повернулась и улыбнулась. В этой улыбке был холод, в отличие от других. — Я дала бы тебе незабываемую ночь, — сказала она. — И последнюю.

Комната растаяла. Это произошло быстро: в один миг он был в комнате в замке, и леди была у окна, а в другой был обнажен и сжимался на лугу в лесу под ночным небом. Кости дрожали от холода.

Этерелл вышел из теней леса. Покачал головой.

— Ты это сделал.

Дорн пытался прикрыться.

— Уйди, — прошипел он. — Я уже сказал. Что еще нужно?

— Что? — Этерелл растерялся, и Дорн понял, что это он, а не леди. Словно в подтверждение Белая королева вышла из-за деревьев, сияя.

Они были тут.

— Ты самый интересный смертный из моих, — сказала она. — И лучше бы тебе не мерзнуть.

Тепло и мягкость окутали его. Он посмотрел на себя. Зелено-золотая одежда, в которой он ушел в замок, вернулась.

— Они пытались соблазнить тебя, но не смогли, — сказала королева. — Это было хорошо сделано. И теперь у тебя имя Теневого короля. То, что ослабит его в нужный момент. Ты будешь моим оружием, Дорн Аррин.

Он вжался в траву, потрясенный. Он ощутил в себе шепот чего-то нового после ее слов. Но это все путало.

— Но… амулет…

— Это была приманка, — сказала она. — Они были умны. И я не могла раскрыть природу твоего задания. Это было бы против правил, — она разглядывала его. — Но среди чар самое сильное оружие — правда. Та, что ближе всего к сердцу. То, что поэты знали с начала мира, пока не утратили свои знания.

Он смотрел на нее. Не было ни слов, ни чего-то еще.

Она протянула к нему руку.

— Встань. Еще осталось время, ты заслужил отдых ночью, — она посмотрела на Этерелла Лира. — Отведи его в его палатку.

Дорн избегал взгляда Этерелла. Радовался, что было темно. Они шли тихо бок о бок, поднялись по холму к лагерю королевы.

Наконец, они дошли до палатки Дорна.

— Постой, — сказал Этерелл. — Ты кричал на меня… что ты имел в виду?

— Не твое дело, — сказал Дорн и закрыл палатку перед ним.

ГЛАВА 22

«Город ждет короля», — так написала Мирина мужу месяц назад. Восточная провинция была на коленях, и Элдакару пора было вернуться в Майдару. Домой.

Но он не ощущал себя там дома. Это все ощущали, но не говорили. Захра была обгоревшими руинами на горе, и Элдакар направился в замок, где не жил, в место, принадлежащее его семье, но ничего не значащее для него. Роскошь Захры — сады, позолоченные комнаты, Башня стекла — пропала. Это место было его жизнью с детства, там были радость и боль, страсти и предательства. Там было все. И это пропало за ночь.

Куда ни пойди в городе, можно было всегда увидеть это. Гора когда-то сияла башнями, особенно стеклянной.

Их процессия пришла подавленной к вратам города. Победа была близко к поражению. И на всех давила казнь, которую провел король, чтобы укрепить свое лидерство. Что-то было получено, да, никто не сомневался больше в его способности править. Но ей казалось, что что-то еще, что невозможно было назвать, было при этом утеряно.

Они прибыли днем, пересекли мост, который отряды Мирины охраняли от Миувьяха. Площадь соколов была яркой на солнце. Место, где правила Мирина, находилось там. Тут Юсуф Эвраяд когда-то жил, пока Захра строилась. У этого места была своя история.

Разобравшись с едой и ночлегом для отрядов Элдакара, Намир Хазан и принц Мансур сопроводили короля к Мирине. Король и королева не видели друг друга с прошлой весны, когда она бросила его и унизила при всей Майдаре.

Можно было понять связь с тем, что Элдакар посчитал необходимым казнить лично тех мужчин. Мужчина, униженный женой, не мог получить уважение. Королю было еще сложнее.

Так думала Намир. Она не знала, сказал бы так Элдакар. Зная его, он отрицал бы, что кто0то еще нес ответственность за его поступки, кроме него.

Он выглядел собранно, пока они шли по мраморным коридорам с высокими потолками и арками окон. Замок был красивым, с историей Эвраядов, но не Захрой.

Перед тем, как они вошли в комнату с королевой, Мансур опустил ладонь на здоровое плечо брата. И они вошли.

Королева Рихаб — нет, Мирина — была одна, без стражи. Она была в скромном наряде, без камней и вышивки. Может, посчитала это неприемлемым во время войны. Говорили, королева на время одевалась как мужчина и носила меч. Не сегодня. Ее темные волосы были распущены, без гребня или диадемы.

Король шагнул вперед. Намир вспомнила, как он прошел в круг, где были связанные братья Акабер, где он казнил их. Он снова шел медленно, но решительно.

Королева смотрела, как он подходил. Намир поразила уязвимость на ее лице. Ошибиться не вышло бы. Уязвимость и отсутствие макияжа, который превращал ее лицо в изысканную маску.

Тут не было королевы, которую Намир видела в прошлом. Чарующей, насмехающейся. Этого не было. Не сегодня.