— Ну и как ты докатился до такой жизни? — Змеелов взял бокал, и, прикрыв глаза, с наслаждением вдохнул запах напитка, который почему-то имел ярко-оранжевый цвет.
К своему бокалу я и не подумал притрагиваться.
— Вы сами меня вынудили так действовать. Тем более я не просил втягивать себя в сомнительные махинации. Неужели вы думали, что я ни о чём не догадаюсь?
— Я сейчас тебя не буду убеждать ни в чём, — сейчас улыбка на крысиной морде кобольда была больше похожей на оскал. — Тем более, в чём-то ты прав, каюсь. Вот только слишком ты сгущаешь краски. Не та ты фигура, чтобы марать об тебя руки, что бы ты там себе не думал. Но да ладно. Я с тобой вот о чём хотел поговорить. У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
— О да, — издевательски произнёс я. — Конечно же я вас с удовольствием выслушаю. Вы за кого меня принимаете?
— Пока, — он сделал паузу, — за здравомыслящего молодого человека. Хочешь попытаться испортить впечатление?
Вопрос был риторическим, поэтому я отвечать не стал, внимательно рассматривая собеседника. Змеелов отставил бокал и поудобнее откинулся на мягком стуле, который больше был похож на кресло.
— Итак, Вова. Как я сказал, у меня есть предложение. И оно заключается вот в чём… Мне нужно, чтобы ты дошёл хотя бы до полуфинала.
— А почему сразу не выиграл? — притворно изумился я. — Дело-то плёвое.
— М-да, я погорячился немного, обозвав тебя здравомыслящим, — Змеелов вздохнул.
В его руках материализовалось обыкновенное самописное перо, которое можно было приобрести в любой алхимической лавке, и желтоватый лист бумаги. Написав, несколько слов, он аккуратно подул на пергамент и так же аккуратно, сложив его вдвое, отдал мне.
— Внимательно посмотри, переосмысли, а потом мы продолжим.
Со скептическим выражением лица я принял лист. Развернув, пробежал глазами и почувствовал, как у меня будто землю из-под ног выдернули. К этому я был точно не готов.
— Теперь глубоко вдохни и я тебя внимательно слушаю, — в глазах кобольда застыл арктический холод.
— Я прошу прощения за свой тон, — фразу пришлось выдавить из себя.
— Как главе собственного клана, позволь дать тебе полезный совет. Прежде, чем открывать варежку, убедись, что около твоей задницы нет чужого хера. А когда убедишься — всё равно не раскрывай. И уясни себе накрепко — не тебе мне дерзить. Ты меня понял?
Я потрясённо молчал, а Нойман как ни в чём не бывало продолжил:
— Итак, на чём я остановился? Ах да. Тебе нужно дойти хотя бы полуфинала.
— Для чего это вам?
— Ну не будь ты таким жадным, — удивился он, будто и не было этой вспышки раздражения. — Ты же поправил своё материальное положение? А с чего ты решил, что я не хочу того же самого? Ты и так мне денег должен, если не забыл.
— И когда же я успел вам задолжать?
— А с тех пор, как «опустил» одну известную гильдию на деньги, а потом лишил её одной из клановых цитаделей. И не нужно сейчас мне ничего говорить, так как мы оба знаем, как это произошло. Поэтому мне придётся поправлять финансовое положение с твоей помощью. Понимаешь?
— Вы хотите отобрать мой выигрыш? — хмуро осведомился я, но его ответ удивил.
— Зачем же отобрать? — улыбнулся Нойман. — Я хочу с тобой договориться и разойтись, как в море корабли. Ты отдашь то, что мне должен и дальше живёшь спокойно.
— Я вас внимательно слушаю.
— Итак, завтра у вас Первая Жатва. Тебе нужно не «слиться» и «затащить», выражаясь вашим языком. И желательно «затащить» вместе со своим дядей.
Было бы глупо надеяться на то, что он не раскопает обо мне всё, что только можно.
— Кстати, дядя у тебя очень интересная личность. Не подскажешь, чем он занимается?
— А то вы сами не знаете.
— Представь себе — нет, — удивил меня Нойман. — А так не бывает, Вова. Человек в наше время просто не может не оставлять следов в информационном поле. А тут — будто и нет такого. И это — очень любопытно. Ну да ладно, с этим я сам разберусь. Итак, теперь главное. Начиная с одной шестнадцатой на тебя будут ставить некие люди. Ты должен, так сказать, оправдать их ожидания. Понимаешь? И до одной шестнадцатой ты просто обязан дойти.
— Понимаю. А что будет, если я проиграю?
— Тогда тебе придётся возместить убытки, — отрезал Нойман. — Так что, если хочешь — дерзай. Один раз ты сможешь это сделать. А потом деньги у тебя закончатся. Ты как маленький, честное слово. Назло бабушке отморожу уши, но пойду без шапки, да?
— Да почему вы меня загоняете в такие рамки? — я невольно начал заводиться. — Ну никто же от случайностей не застрахован. Ну вот проиграю я вместо выигрыша, что тогда? Да и зачем это нужно? Добровольно загонять себя в кабалу я категорически не согласен.
— Согласен, вот только выбора у тебя нет, — пожал плечами Нойман. — Но есть и пряник.
— Кнут, я так полагаю, это? — поднял я двумя пальцами бумажку.
— Это так. Кнутик. Но, пока достаточно и этого. А будешь выделываться — вот тогда и посмотришь, что такое кнут. Но лучше не надо.
— А как быть с тем, что участников Турнира изолируют от остального мира?
— Об этом можешь не беспокоиться. Тебе всё сообщит та милая девушка, которая привела сюда. Наяда. Она тоже участник Турнира, представляешь совпадение какое? Сделаешь, как я сказал — всё у тебя будет хорошо. Слово даю.
Серьёзно? Прям целое слово? Ух ты!
Видимо, скепсис был написан у меня на лице, поскольку Нойман понимающе усмехнулся, вытащил из инвентаря второй листок, и снова что-то написал, только на пару фраз больше. Затем пододвинул бумажку ко мне.
— Думаю, это тебя убедит.
— Написано красиво и сладко! — осторожно произнёс я. — Только мне нужны гарантии, а не обещания.
— Гарантии? Хорошо. Будут тебе гарантии.
Весь разговор занял у нас не более пятнадцати минут. Отойдя от столика, я поискал глазами своих, а затем последний раз обернулся, но Змеелова за столиком уже не было.
— Ты где был, — пододвинулся ко мне Кастет, когда я присел уже за наш столик. — Какие-то проблемы?
— Только что я имел занимательнейшую беседу с одним интересным человеком. Его фамилия тебе хорошо известна. Сам посмотри, — я отдал ему бумажку, а сам пододвинул к себе свою кружку.
Сделав несколько глотков, вопросительно посмотрел на дядю.
— Ну как? Он был убедителен?
— Наповал! — нахмурился дядя, зло смяв в руках бумажный листок, на котором был выведен каллиграфическим почерком адрес нашего текущего пребывания. Тем, о котором никто не должен был знать. — А ну пошли-ка отойдём, чтобы сейчас не «нагружать» ребят. Не нужно им этого знать.
Когда мы вышли на улицу, он потребовал:
— Подробности, Вова. И постарайся ничего не упустить.
После моего рассказа Кастет задумался. Настроение пропало, а будущее уже не казалось таким радостным, каким было полчаса назад. Вот же тварь этот безопасник, иначе не назвать. Пришёл, спокойно рассказал, и ты снова из авангардиста превратился в аутсайдера.
— Слушай, я начинаю его уже уважать. Хоть он и козлина редкая, но не признать его комбинации неэффективными — просто нечестно по отношению к себе. Очень тонко всё рассчитал. И в данный момент твои… прости, наши… яйца находятся в его руках. Шаг в сторону — и нам крышка. И самое интересное, что я примерно догадываюсь, как он нас нашёл. Но не это сейчас важно, Вова. Важно другое. Зайди в интерфейс и скажи, что ты видишь?
Несколько секунд мне понадобилось на то, чтобы понять, что имел в виду дядя. А когда понял, то уже не сдерживаясь выругался.
— Твою же мать! Сука, да где ж я так «накосячил»?
Кнопка «логаута» была неактивной.
С текущего момента и до окончания Турнира, мы были намертво привязаны к «Даяне I». И это означало только то, что мы находимся в полной власти Ноймана, реши он нанести дружеский визит в нашу квартиру.
— Вот, — задумчиво кивнул дядя. — И да, могу тебе сказать, что к решительным действиям он пока не будет переходить. Ему это сейчас невыгодно. А вообще не переживай. Есть у меня, чем удивить твоего Ноймана. Я знаешь ли очень не люблю, когда мои яйца без разрешения кто-то лапает, — скрежетнул он зубами.
