равновесие восстановится, но до тех пор придётся уделять границе особое внимание. Плохо то, что торговля с дальним западом рискует окончательно захиреть — водить караваны становится невозможно, все пути перерезаны.
— Вы рассказываете неприятные вещи, мессен Рикарид.
— Простите, мессена Селеста. Клянусь, я расстроен не меньше вашего!
Не позволив легкому колебанию отразиться на лице, госпожа решила сделать очередной шажок к будущему Святому походу. Избегая озвучивать саму идею, начать подводить к ней будущих фигурантов.
— Должна признаться, у меня есть определенные мысли насчет восстановления связи с дальним западом, — призналась она. — Хотелось бы убить сразу нескольких зайцев одной стрелой. Беда в том, что потребуется участие жрецов, которые вряд ли благожелательно отнесутся к любым предложениям из уст вашей покорной слуги.
— Любопытно было бы выслушать.
— Пока что рано говорить, — с извиняющейся улыбкой отказала Селеста. — Но я обещаю, что благословленный станет первым, к кому я обращусь, если вдруг появится шанс. До тех пор нам придется с настороженностью наблюдать за сомнительными выходками мерзких лицемеров и надеяться на высочайшую мудрость.
Обороты, использованные миниатюрной восставшей, содержали достаточно указаний, чтобы герцог удивленно и заинтригованно подался вперед. Госпожа обвинила жрецов в нарушении божественных клятв. Можно было не сомневаться, что одними намеками дело не ограничится, и Лаш с надеждой ожидал услышать подробности.
Селеста его не разочаровала.
— К тому, что жрецы с легкостью нарушают положения собственной веры, люди уже привыкли. За примером не надо далеко ходить — недавно Святители Огня раскопали под Неммистом святилище одного из темных аспектов Аркоты Пламенеющей и сейчас активно его изучают. Уверена, они найдут, к чему приспособить найденные там артефакты и полученные знания. Но они же и в политику лезут самым активным образом!
Не так давно в руки мне попал один документ — денежный перевод хранителя Гласа Тишины на крупную сумму. Угадайте, кто оказался конечным получателем?
— Даже боюсь предположить.
— Правильно делаете, мессен. Опора Благонравия из Триады Правильности. Там, правда, длинная цепочка с множеством посредников, но проследить удалось.
— Сын Моря подкупает противников? — предположил герцог.
— А вот и нет. Он ничего не знает. Его слуги начали своё расследование, в которое мы влезли.
— Возможно, хранитель затеял какую-то свою игру?
— Безусловно затеял, — согласно кивнула Селеста. — Только зачем партнером он выбрал ставленника принца Сакира? Подобные тайные контакты внушают опасение даже лицам, абсолютно не посвященным в реалии придворной жизни.
Лаш, о подводных течениях высшего общества знавший если не всё, то многое, согласно кивнул. Совместные дела идеологов двух, фактически, противостоящих группировок не могут не вызывать подозрений. Им вообще не стоит общаться без наличия хотя бы пары свидетелей, что уж говорить о деньгах?
— Если вдруг мне что-нибудь станет известно, я обязательно уведомлю вас, мессена, — пообещал герцог.
Селеста поблагодарила легким поклоном. Обещание, конечно, следовало делить на десять, но частично информацией он обязательно поделится, если найдёт. В среде аристократов не принято впрямую лгать и нарушать обещания без веской причины, что, впрочем, не означает, будто они всегда говорят правду и держат данное слово. Казуистика пропитывает их отношения. Поэтому Лаш, если что-то выяснит, обязательно поделится сведениями — может, десятую часть расскажет, может, половину. Всего не сообщит точно.
Расстались они ближе к утру, когда заря уже занималась на востоке. Заверив друг друга во взаимной любви и почтении, решив часть совместных проблем и озадачив партнера новыми. Лично Селеста уходила довольной. Герцог наверняка поминутно разберет их сегодняшний разговор, техники работы с памятью в него вбивали с самого детства. И когда разберет, то потребует у своих Приносящих ответы, те самые ответы на парочку неприятных вопросов. Во-первых, что произошло под Неммистом и почему он ничего об этом не знает? Во-вторых, как связаны между собой два высших иерарха соперничающих церквей и почему, опять-таки, ему ничего об этом не известно?
Получив нагоняй, шпионы забегают. В данном случае их патрон лично, можно сказать, кровно заинтересован получить результат — компромат на основных своих врагов. Логика подсказывает, что наибольшие сложности у крупнейшего феодала страны должны возникать в отношениях с королевской властью. Противоречивые интересы, возникновение точек конфликтов, уровни разделения компетенций неминуемо приводят к напряжению, вполне способному вылиться в открытый бунт. Однако удельный правитель Ласкариса со своим сюзереном, можно сказать, дружил. Они слишком часто выступали единым фронтом против канцлера, опиравшегося на Святителей Огня, и против побочных ветвей династии Диниров, чьи отдельные представители почему-то считали себя более достойными восседать на Лазоревом троне. Триада Правильности, напомним, таковые поползновения поддерживала.
При особой удаче шпионы найдут достаточно, чтобы разразился крупный скандал. Если не найдут, то просто отвлекут на себя внимание. В любом случае, на вампиров никто и не подумает, кровавый род будет ни при чем.
Никакого сословно-представительского учреждения в Талее отродясь не водилось. В Ланаке существовали вече и совет князей, на Архипелаге весомым влиянием пользовался Совет Капитанов, в Бирате местные аристократы придумали какой-то Сенат, ограничивший власть верховного правителя. У талейцев, формально, король сам решал, кого назначить министром и какие законы принимать.
При тщательном рассмотрении выяснялось, что система сдержек и противовесов не просто существует — она работает, причем эффективно.
Основой ограничения королевской власти выступали дворянские собрания провинций. Страна делилась на уделы, те состояли из провинций, каждая провинция, в свою очередь, включала в себя четыре-пять уездов. Благодаря бурным событиям четырех вековой давности, да и кое-каким решениям живших позднее государей, собрания получили немало прав, которые не спешили отдавать. Юридически давить на них было сложно, пытаться действовать силой — опасно, поэтому постепенно сложилась своеобразная практика представительства, когда верхушка провинциального дворянства посылала вторых-третьих сыновей в столицу, где те занимали чиновничьи должности. Это был эволюционный процесс, результат которого устроил обе стороны. Центральное правительство получало уверенность, что провинциалы не «взбрыкнут» без очень веского повода, бароны и графы, заправлявшие в собраниях, пристраивали в столице родственников, обеспечивавших их интересы.
Ко времени описываемых событий трое из четырех чиновников среднего звена были крепко связаны с не-столичными группировками. Непотизм? Безусловно. Все знали, что на должность второго заместителя главы департамента перевозок назначается креатура графов Коссы, а начальником департамента призрения бедных
