смотреть?
Вим сжал пальцы и зажмурился. Артефакт холодил кожу, Вим почувствовал легкое покалывание в кончиках пальцев. Но больше ничего не происходило. Может, нужно как-то настроиться?
Вим подумал о птице, которую вспугнул из тростника. Для начала сойдет. Допустим, это цапля: длинный клюв, сильные крылья и серые перья… Но ничего не получилось. Как сидел, так и остался сидеть — только рука онемела. Что и требовалось доказать: нет смысла полагаться на артефакты. Вим вздохнул и открыл глаза.
Внизу с безумной скоростью проносилась водная гладь.
Мозг сделал сальто в голове. Все органы чувств твердили, что сейчас Вим сидит на бревне и не двигается. И с тем же упрямством глаза говорили об обратном. Он летел над озером, почти касаясь воды. Вим увидел кончики длинных крыльев. Мир вдруг стал куда больше, чем раньше. Под водой мельтешили серебристые стрелки — надо же, как много в озере рыбы!
В то же время Вим не чувствовал себя птицей. Вим видел полет изнутри, но как бы и со стороны.
— Тихо, Вильгельм, спокойно… — зашептал он. — Это такое кино. «В мире животных», новейшие технологии съемки…
Вода приближалась. Птица приметила небольшую рыбку и намеревалась ее поймать — Вим понял это по тому, как сфокусировался взгляд. Он приготовился к холодным брызгам в лицо.
Брызги поднялись, но Вим не почувствовал ни единой капли. Увидел рыбу, забившуюся в длинном клюве… Он разжал пальцы, и фигурка совы упала к ногам. Фильм оборвался безо всяких титров и затемнений. Вим снова сидел на бревне, таращась на озеро и заросли тростника. Вдалеке над водой мелькнуло серое пятнышко.
Вим тупо пялился в одну точку. Ощущения от «полета» оказались не самыми приятными. Вима слегка пошатывало, словно его приложили по затылку чем-то тяжелым и мягким, вроде мешочка с влажным песком. Хороший артефакт, полезный — с таким и до шизофрении недалеко.
Вим поднял фигурку. И как с помощью предмета искать Аску? Вим поскреб щетину. Если бы здесь была Белка! Можно было бы попробовать совместить действие двух артефактов: с помощью Медведя управлять полетом птицы и смотреть ее глазами. Но Вим не представлял, где находится девчонка. Может, она уже вернулась в Длинный Дом? Но плыть обратно и проверять не было времени. Оставалось надеяться, что с ней все в порядке, а если что и случилось, то брат Аски ее защитит.
Вим снова взял фигурку совы. Теперь, когда понятно, как работает эта штука, нужно правильно выбрать, чьими глазами воспользоваться. Лесные звери и птицы не годились — слишком ограниченное поле зрения. Даже если какая-нибудь пичуга прямо сейчас смотрит на великана, Виму от этого мало пользы. Нужен хороший обзор, чтобы увидеть картину в целом. Кто-то, кто летает достаточно высоко и обладает очень хорошим зрением. Идеально подошел бы орел или гриф-стервятник — вроде они могут за километр разглядеть мышь, прячущуюся в траве.
Итак, орел… Вим закрыл глаза. Интересно, здесь водятся орлы? Впрочем, на худой конец сойдет и ястреб…
…Полетели.
Земля проплывала далеко внизу — огромная кукольная страна с крошечными деревьями и блестящими лентами лесных ручьев. Словно он смотрел на нее из окна самолета, за тем исключением, что не было ни окна, ни самолета. Горизонт изгибался, поднимаясь по краям, будто Вим оказался внутри огромного шара. И этот шар вращался. Изображение по краям было смазанным, но в центре оно обретало невероятную четкость. Можно было пересчитать каждый листик на каком-нибудь дереве размером не больше спички. Вим никогда не боялся высоты, но сейчас почувствовал, что его мутит.
— Спокойно, Вильгельм. Не паникуй!
В такие моменты полезно напомнить себе о жизненных принципах.
Свободной рукой Вим вцепился в шершавый ствол дерева. Сомнительная точка опоры, но другой у него не было. Как бы ни хотелось выпустить артефакт и вернуться в реальный мир, Вим заставил себя собраться. Острые ушки Совы впились в кожу. Больно, но хорошее напоминание, кто он и где находится на самом
деле.
Птица, сокол или кто-то в этом роде, парила в стороне от озера. Вим увидел плавно изогнутую береговую линию, колышущийся тростник — взгляд птицы ни на чем не задерживался больше чем на долю секунды. Вим вдруг разглядел самого себя: сгорбившаяся фигура, устроившаяся на бревне, как попугай на жердочке, бледное лицо и разноцветные глаза… Но соколу он был не интересен и потому сразу выпал из поля зрения. Куда дольше взгляд птицы задержался на растрепанном бекасе, прячущемся в тростнике. Вим с ужасом подумал, что будет, если сокол решит атаковать и камнем упадет с неба. Вряд ли желудок выдержит подобное испытание.
Заложив плавный вираж, сокол полетел от озера. Спустя какое-то время Вим даже стал получать удовольствие от «полета». Сложные виражи и петли, которые птица выписывала в воздухе, — ими нельзя было не восхититься. Сокол то зависал в одной точке, то срывался, привлеченный тенью или движением. Петля, бочка, иммельман… Аж дух захватывало. Виму мерещился свист ветра в ушах. Словно птица знала, что не одна, и хвасталась умением летать.
Внизу что-то сверкнуло. Птица посмотрела в ту сторону, и Вим громко вскрикнул.
Сокол завис над невысоким холмом, на вершине которого лежали обломки разбившегося вертолета. Проклятье… Девчонка была права! Вот она, «грохочущая птица», собственной персоной. Вим плохо разбирался в технике и не мог определить модель. Машина выглядела грубо, вроде такие использовались годах в шестидесятых двадцатого века. Глянцевочерный, с выпуклой кабиной… Вим заметил тела двоих пилотов: один распластался на земле, второй наполовину вываливался из разбитого лобового стекла. Тощая ворона клевала его в темя.
Но прежде чем Вим успел все толком разглядеть, вертолет выпал из поля зрения птицы. Сердце бешено колотилось. Вертолет! Откуда он, черт возьми, взялся? И что с ним случилось? Отказал мотор или же… Нужно добраться до холма и осмотреть все на месте. Но сейчас есть дела куда важнее. Птица сорвалась в крутое пике, а затем резко взмыла вверх.
Внизу показался глубокий овраг, на дне которого протекал черный ручей. Он походил на огромную змею: широкая круглая голова и узкий длиннющий хвост. «Голова» змеи представляла собой каменный колодец с отвесными стенами. Сокол завис над ним на мгновение, но времени хватило, чтобы Вим увидел великана. Столь отчетливо, будто чудовище оказалось у него перед носом. Он заметил маленькие глазки и толстый бугристый шрам через весь лоб… Блеснули металлические скобы. Великан склонился над чем-то, слишком похожим на человеческое тело.
— Проклятье… — зашептал Вим. Внутри все оборвалось.
Глупый сокол даже не взглянул на жертву гиганта. Вим заметил только ладонь, сжатую в кулак. Но сказать наверняка, чья это рука, мужская она или женская, он не мог. Сокол полетел дальше, оставив овраг позади.
— Дурацкая птица! Разворачивайся, ну же…
Вим вытянул шею, будто это могло повлиять на полет. Но птице не было дела до его желаний. Куда важнее — черный стриж, стрелкой мелькнувший справа. Сокол рванулся следом, набирая скорость.
— Идиот! — завопил Вим. — Куда?!
— Эй! Чужак, ты чего?!
Вим почувствовал толчок в плечо. Он разжал кулак, и перед лицом появилась физиономия рыжебородого охотника. Лорхи материализовался прямо из воздуха, как сказочный джинн.
Видимо, взгляд у Вима был совсем дикий. Охотник отпрянул.
— Твои глаза…
— Я знаю, где чудовище, — хрипло сказал Вим.
До оврага они добрались спустя несколько часов. Шли напрямик; вопрос о том, чтобы сделать крюк к разбившемуся вертолету, даже не стоял. Есть вещи важнее, чем груда мертвого железа.
Вим валился с ног от усталости. Последнюю пару километров он почти не помнил; шел, механически передвигая ноги, как заводная игрушка. Он видел лишь камни, мох и узловатые корни, о которые то и дело запинался. Картина не менялась, даже когда Вим закрывал глаза. Однако он продолжал идти — из упрямства и потому, что это было куда легче, чем остановиться. Каждый раз находились силы еще на десяток шагов. Потом еще на десяток… Считать шаги вообще интересное занятие. Главное, оно помогало не думать о руке, которую он заметил в каменном колодце. И все-таки мужская или женская?
