— Курт… — тихонько зову я, мышкой проскальзывая внутрь.
Лаэрд медленно подносит руку с зажатым стаканом к губам, делает крупный глоток и едва заметно морщит нос.
— Прости, Эва, но я не хочу тебя видеть, — не поворачивая головы, сухо произносит он. — Считай, что сегодня у тебя выходной. Развлекайся, живи как хочешь. Можешь взять машину, можешь взять самолет… Езжай куда угодно, мне все равно.
Я виновато опускаю голову. Жгучее чувство стыда обжигает щеки.
— Но, Курт…
— Мне неинтересно, — резко обрывает меня лаэрд, все так же сосредоточенно гипнотизируя карту.
Закусив до боли нижнюю губу, я отчаянно пытаюсь понять, что делать в такой ситуации. Опыт подсказывал, что лучше уйти и дать Курту побыть немного одному. По крайней мере, в те редкие моменты, когда братья были не в духе или в крупной ссоре со мной, я всегда поступала именно так, давая мужчинам возможность побыть в одиночестве и переварить свои эмоции. Проходило время, они молча остывали и превращались из колючих дикобразов в привычных любимых братьев. Надо было только переждать немного и не дергать их.
Но в данном случае тактика «не дергать» явно не спасет — стоит покинуть кабинет и подняться в свою комнату ни с чем, как на меня тут же накинется мадам Дамир.
Ну уж нет! Второе близкое общение с этой женщиной может окончиться для меня весьма и весьма плачевно, а я еще даже кровь останавливать не научилась.
Короче, я струсила и, выбирая из двух зол, предпочла компанию разобиженного, выпивающего Курта.
Стараясь не шуметь, быстро пересекаю кабинет, беру второй стул и подкатываю к тому месту, где засел лаэрд. Мужчина кидает на меня мрачный взгляд почти полностью зеленых глаз.
Я сажусь рядом с ним, ставлю ноги на край стула, обнимаю колени руками и подключаюсь к процессу задумчивого лицезрения карты.
Интересно, среди этих флажков есть я? Маленькая глупая недоразвитая лаэра, мнящая себя человеком…
Бросаю мимолетный взгляд на Курта. Сейчас мне так хочется забраться к нему на колени, обнять и прижаться к груди, но мужчина выглядит чересчур воинственным. Губы сжаты, тело напряжено, а костяшки пальцев, сжимающих стакан, побелели.
Тяжело вздыхаю и вновь смотрю на карту.
Зачем я все это ему сказала? Зачем еще раз напомнила о смерти любимой женщины? Ведь знала же, как ему тяжело.
Я вздыхаю.
Порой мне кажется, что таких, как я, надо изолировать от общества…
— Ты права, — тихо говорит мужчина, и я испуганно вздрагиваю.
С каких это пор Курт научился читать мои мысли?
— В смысле? — хрипло переспрашиваю.
Мужчина делает еще один жадный глоток и кривит губы — выпивка явно не приносит ему ни утешения, ни удовольствия.
— Ты права, я действительно умер, — с ноткой сожаления говорит он. — Я так любил ее, я так мечтал о наследнике, я так ждал Макса и…
Он замолкает, закрывает глаза и медленно, с неохотой качает головой. Поддавшись внезапному порыву, кладу свою руку ему на плечо, но тут же отдергиваю в нерешительности.
— Что произошло в тот день? — шепотом спрашиваю, боясь спугнуть внезапную откровенность Курта.
Лаэрд поворачивается ко мне и грустно улыбается.
— Я узнал правду, — с горечью произносит он. — Узнал, что тихая, кроткая Бет была авантюристкой, не способной любить никого, кроме себя. Узнал, что у нее был любовник, к которому она постоянно летала под предлогом исследований отца, а еще узнал, что на протяжении девяти месяцев любил чужого ребенка.
Мое сердце пропускает удар, по телу пробегает дрожь.
— Макс… Он не ваш…
Я сбиваюсь, так и не сумев найти в себе сил закончить путаную мысль.
— Мой, — уверенно кивает Курт, и на секунду в его глазах вспыхивает глубоко затаенная боль. — Мне достаточно было знать, что это ее ребенок, чтобы любить его, как родного.
Мне сложно его понять. Это просто не укладывается в моей голове.
— Почему Элизабет оставила своего ребенка? Вы же могли отказаться от него или в гневе причинить ему вред.
Курт безразлично пожимает плечами и опять смотрит на карту.
— Думаю, Бет было все равно, — тихо говорит он спустя пару минут. — Она просто не любила ни собственного сына, ни мужа… После ее ухода в моей жизни настал траур, — еще один глоток янтарной жидкости, остро пахнущей дорогим алкоголем. — Я начал Слияние с одной-единственной целью — рвануть следом за ней и… — губы мужчины кривятся в кровожадной улыбочке. — Мне есть что сказать Бет, — заканчивает он.
Я все-таки набираюсь смелости и беру его за руку.
— Курт, мне так жаль, что я разбередила ваши старые раны…
Теплые пальцы мужчины переплетаются с моими, и он крепко сжимает мою ладонь.
— Ты не притворяешься — это редкое качество для женщины, — холодно заявляет он.
Я смотрю на сильного, невероятно сексуального мужчину, к которому меня тянет с непреодолимой силой даже сейчас. Как Бет могла так сильно покалечить его дух? Зачем убила в нем веру? И как после всего этого Курт может продолжать любить ее и хранить верность на протяжении пяти лет?
Дернув головой и выкинув ненужные мысли, встаю на ноги и делаю то, чего так давно хотела, — залезаю к нему на колени.
Лаэрд несколько озадачен, но, к счастью, в этот раз не отталкивает меня. Хочется утешить его, заставить снова улыбаться, и я знаю только один способ, которым можно этого добиться.
— Курт, — моя рука касается его небритой щеки и мягко ведет вниз по подбородку, — поехали со мной?
Сине-зеленые глаза смотрят с удивлением, а чужие руки ложатся на талию.
— Куда? — хрипло спрашивает он.
Убрав руку, обнимаю его за шею и прижимаюсь лбом.
— Поехали покатаемся, — прошу я, ощущая близость его полуприкрытых губ.
Сквозь ресницы не вижу, скорее ощущаю, как мужчина облизывает губы, и все внутри наполняется неясным предвкушением.
— Сейчас везде пробки. Мы скорее постоим, чем прокатимся, — его дыхание касается моих губ, и я с удовольствием замираю.
Это, конечно, не поцелуй, но голову все равно кружит.
— Нет, поехали на склон, — молю его я. — Только снег, скорость, борд и мы.
Мужчина замирает, а затем резко выдыхает и сжимает меня в крепких объятьях.
— А поехали! — неожиданно соглашается он.
Оглянувшись на меня, Курт делает изящный финт и съезжает с накатанной трассы в сторону, я немного притормаживаю и с восторгом провожаю его взглядом.
На кой ему съезжать с трассы? Это ведь рискованно даже для лаэрда! Ведь от столкновения с деревом на полном ходу его даже инстинкты демона навряд ли спасут.
