на которых тебе было бы интересно охотиться, а драться с кем-то просто так не стоит, чтобы не привлекать внимания. Так что… — он вдруг запнулся на полуслове, после чего его губы вдруг изогнулись в коварной ухмылке. — А знаешь, ты можешь мне кое с чем помочь.
— Дай угадаю, — улыбнулся я в ответ. — Дело в этом Липпе?
— Ага. Он должен дорого заплатить за то, что сорвал мой план. Байротин не накажет его по-настоящему, он слишком любит племянницу. Лишит жалования, отправит на какую-нибудь скучную работу, может быть отчитает публично.
— Детский лепет, — понимающе кивнул я.
— Мягко говоря. Вот что делает в этом мире кумовство. Из-за всяких внучатых племянников и троюродных внучек не удаётся нормально делать свою работу!
— Ну так ты её и так не делаешь. Я-то тут, живой и здоровый.
— Это уже мелочи, — отмахнулся он. — Важнее то, что Липпа бесится, что Баройтину пришлось сделать меня своим замом за все заслуги, а не его. И изо всех сил ставит мне палки в колёса. Надо ему аккуратно намекнуть, что так делать не стоит.
— Насколько аккуратно?
— Ровно настолько, чтобы Баройтин ни о чём не догадался.
— Скажи мне, где он живёт.
— Ты не разгоняйся, у тебя ведь пока даже документов нет. Сходи к моему знакомому, он тебе за пару дней организует подделку, достаточно качественную, чтобы её не распознал ни один пропускной пункт. Это здесь, недалеко, через четыре квартала. Улица Строителей, дом семнадцать, квартира семь. Постучишь, скажешь, что пришёл от Зева, и что документы для тебя — это оплата долга. Зовут его Плешивый.
— Я думал, что плешивых и лысых Магистров не бывает, — хмыкнул я.
— У него особый случай, поймёшь сам. А Липпа живёт в Гинации, административный квартал, улица Тридцати Семи Магистров, дом П-три. И не попадись, его обычно сторожат люди его матери, подчинённые Баройтина.
— Сильные?
— Третья-четвёртая стадия.
— А сам Липпа?
— Пятая. Но мне он и в подмётки не годится.
— Даже не сомневаюсь. Когда встретимся?
— Как со всем справишься — приезжай в столицу. Сними номер в гостинице Валей, скажи, что тебя зовут Агур Вирсавия, на это имя там всегда снят номер. Чувствуй себя как дома. Я приеду, как закончу всё и буду готов явиться к Баройтину на ковёр.
— Всё так серьёзно? — в Алистере не осталось ни капли его обычных расслабленности и весёлости. Он бросался сухими объяснениями и фактами, и было видно, что бо́льшая часть его мыслей занята совершенно другим.
— Мне надо придумать, как максимум за месяц сделать то, на что обычно уходит несколько лет, иначе с работой в секретной службе можно будет попрощаться. Так что да, серьёзно. Но я сам знал, что это риск. Так что всё в порядке, не впервой укладываться в невыполнимые дедлайны.
— Ну, тогда успехов. Постараюсь хоть немного тебя порадовать новостями о Липпе.
— Уж пожалуйста.
Спустя несколько дней, получив поддельные документы от Плешивого, оказавшегося кентавром с очень странной расцветкой шерсти, я стоял на улице Тридцати Семи Магистров у дома Л-три. Обиталище Липпы находилось напротив.
Что же, пришла пока показать, что бывает с теми, кто доставляет проблемы моим друзьям.
То, что я специализировался на ближнем бое и то, что мои аспекты, а теперь и основания Формулы были под это заточены, не означало, что не умел в скрытность.
За более чем сто пятьдесят лет исследования мировых приказов я успел накопить их больше тысячи, из которых не меньше нескольких десятков относились к категории сокрытия энергии, присутствия и формы.
К тому же теперь, проводя эти мировые приказы через Формулу, я мог значительно повышать их эффективность и точность контроля по сравнению с тем, что было раньше, когда я использовал чистую энергию аспектов.
Так что пробраться под покровом ночи в дом П-три по улице Тридцати Семи Магистров, обойдя следящую систему и нескольких наблюдающих за периметром Магистров, оказалось вообще не сложно.
Липпарион, внучатый племянник главы секретной службы, сладко спал в своей постели. Дедушка, похоже, ещё не рассказал ему, что встретился с Алистером и наслушался от него много чего неприятного в адрес внука.
Это было прямо-таки идеально. Как минимум, у меня появилось время на то, чтобы подготовить сцену.
Вообще, я не был сторонником каких-то картинных жестов, напускного пафоса и прочего подобного. Если момент располагал к крутой фразе — тогда да, удерживать себя от того, чтобы не сказать что-нибудь эдакое, было глупо.
Но специально подстраивать ситуацию, чтобы произвести дополнительный эффект? Это было не слишком-то эффективно, муторно, в целом бесполезно, а меня самого просто от мыслей о подобном схватывал приступ испанского стыда.
Тем не менее, я не мог не признать, что иногда маленькое театральное представление могло быть полезным. Например, запугав цель правильно, можно было не бояться, что она побежит жаловаться деду, а это автоматически убирало серьёзную головную боль.
К тому же одной из моих целей было порадовать Алистера, которому сейчас, наверное, приходилось с намыленной жопой носиться едва ли не по всем Землям Небесного Грома, чтобы справиться с последствиями выходки Липпы. Думаю, он бы не оценил, если бы я просто нагрянул к внучку Баройтина, сказал: «БУ!», клацнул челюстями и свалил.
Так что, поддерживая мировые приказы сокрытия, прятавшие мою ауру, звуки, что я производил, моё присутствие и даже моё дыхание, чтобы не только охранники, но и сам Липпа ничего не заподозрили, я почти два часа убил на то, чтобы исписать стены его комнаты сложной вязью рун.
А затем уселся в одно из кресел, расставленных вокруг небольшого круглого стола, развернулся к кровати Липпы, отсмеялся, пока была возможность сделать это бесшумно, и, наконец, изобразив непроницаемый покер-фейс, снял всю маскировку.
В следующую секунду простынь, одеяло и подушка парня вспыхнули ярко-белым пламенем, не вредящим, но всё равно обжигающим.
Ну, как парня. Липпа был почти в три раза меня старше. Но я уже давно перестал считать возраст в фактически прожитых годах. Великие Души были таким местом, где можно было как почувствовать себя стариком в пятьдесят, так и остаться с детским мышлением даже после тысяч и тысяч прожитых лет.
С учётом того, что Липпарион был внуком большой шишки из ближнего круга Мудреца, прожил всю свою жизнь в роскоши и комфорте, работу получил благодаря связям, занимался чем хотел,
