Ознакомительная версия.
Оба хохотнули, но копья убрали и от двери отступили. Беата толкнула дверь, издевательским жестом предложила мне войти первому.
— Ничего, — сказал я с угрозой, — я с тобой еще поквитаюсь.
Здание показалось знакомым, хотя тогда я был здесь ночью, а ночью все выглядит иначе. Прошли широким коридором, пол паркетный, стены отделаны дорогим деревом, несколько картин в дорогих рамах, а это уже что-то в сравнении с красными полотнищами или гобеленами.
На втором этаже еще богаче, но более функционально, Беата подошла к двери, возле которой согнулся за столом мужчина в деловой одежде секретаря.
— Господин Валдиард на месте?
— Да, — ответил он, не поднимая головы, — но занят…
Беата сказала раздраженно:
— Сейчас будет занят еще больше!
Секретарь вскинул голову и сказал быстро:
— Эй-эй, ты что?
Но Беата уже распахнула дверь и впихнула меня, хотя я не очень-то и упирался. Дверь за нами захлопнулась, мы оказались в просторном кабинете с дорогой отделкой, где в роскошном кресле развалился толстый человек в красном халате, укрывающем ноги, я только и рассмотрел мягкие стоптанные туфли, а еще там большой стол с массивной чернильницей и пучком гусиных перьев в высоком стакане, мебель и прочее, но я смотрел только на этого человека, он здесь главный и выглядит достаточно необычно.
Беата сказала быстро:
— Господин Валдиард, я знаю, что вы дико заняты, но это срочно. Терентон переправил нам этого человека. Он сознался, что он шпион!
Толстяк рассматривал меня с интересом, как и я его. Что-то в нем странное, начиная от домашнего халата, что никак не вписывается в строгую обстановку кабинета, шлепанцев и даже вальяжной позы отдыхающего человека.
— Сознался, — спросил он тонким голосом, — или сообщил?
Она сказала нехотя:
— Сообщил.
— Так-так, — проговорил он, — кажется, догадываюсь… Причины?
Она коротко пересказала ему то, что сообщил я, он слушал внимательно, кивнул.
— Вполне разумно. Мордант — это место, где человек чувствует себя свободным. Хорошо, все понятно. И логично. Беата, он свободен и пусть развлекается, а я сам составлю для него отчет. Ты же возьми на себя заботу о нашем госте, чтобы ни в чем не нуждался и мог развлекаться без помех.
Она отшатнулась:
— Я?
— Конечно, — ответил он ласково, — ты справишься.
— У меня дела на периметре!
— Нет там особых дел, — заверил он. — Уж я-то знаю. Все, я решил. Идите!
Голос неожиданно стал властным, Беата повернулась и бездумно пошла к двери. Я повторил ее движения, пусть и с секундной задержкой, сообразив нутром, что он использовал нечто не совсем правильное, но мне нужно сделать вид, что подействовало и на меня.
Так мы дошли до выхода на улицу, и только там она сообразила, что ей поручено, вспыхнула, глаза стали дикими, посмотрела на меня так, словно собиралась ударить.
— И что ты, животное, — прошипела она, — собираешься делать, сразу в бордель?
Я удивился:
— Зачем? Ты же рядом.
Она сказала люто:
— Я тебя убью раньше, чем ты ко мне прикоснешься своими грязными лапами.
— Сама ко мне под одеяло полезешь, — заверил я. — А я еще подумаю, пустить тебя к моей особе или погнать, как кошку какую.
Улица перед нами широкая, но заставленная с обеих сторон торговыми рядами, обычные длинные столы, куда выложены товары, а сверху широкий навес из плотного полотна, спасающий как от дождя, так и от солнца.
Я спустился по ступенькам и медленно побрел вдоль улицы, оглядываясь с любопытством провинциала. Беата догнала и пошла рядом, я видел, как накаляется все больше и больше, вот-вот рванет так, что полетят клочья.
— Если на земле ты будешь последним мужчиной, — прошипела она, — то и тогда…
Я фыркнул:
— А я и спрашивать не буду. Просто возьму силой.
Она на ходу вытащила из ножен кинжалы, рожа перекосилась в сладострастно-злобной ухмылке.
— Думаешь, твой рост и твои длинные руки дают тебе преимущество?
— Думаю, что дают, — согласился я.
— Тогда схватку? — предложила она. — До двух порезов?
Я посмотрел на кинжалы, длинные и острые, лезвия узкие, выглядят страшновато.
— Рыцари сражаются в доспехах, — заявил я, — твои кинжалы против стальной брони бесполезны.
Она сказала победно:
— Значит, боишься?
— У тебя преимущество, — признал я.
— Какое?
— Рост и вес, — пояснил я. — Конечно же, я должен двигаться медленнее из-за общей массы тела.
— Зато твои удары сильнее, — отпарировала она.
— Что толку, — сказал я, — если увальню ударить даже не дадут?.. Но хорошо, я принимаю вызов.
Она замерла, в глазах нарастает удивление.
— Ты же сказал, у меня преимущество.
— Только чтобы подчеркнуть свою победу, — сказал я с наибольшей скромностью, даже глазки смиренно опустил. — Вырванную в условиях, навязанных недобросовестным соперником.
Она вспыхнула, сказала разъяренно:
— Чем будешь драться?.. Дать один свой?
Я покачал головой:
— Нет, оставайся, как привыкла. А я подберу себе что-нить более мужское…
— Ну-ну, — сказала она насмешливо. — Подбери двуручный меч. Или попробуешь из лука?
— Я бы попробовал, — согласился я, — но ты ж не дашь и натянуть тетиву… А вот это мне подойдет…
Она издевательски хохотнула, когда я, проходя мимо лавки под навесом, взялся двумя руками за шест, вкопанный в землю. Сильный удар окованного железом сапога с треском перебил внизу у самой земли, навес начал рушиться.
Я отпрыгнул, выдернув шест. По весу в самый раз, а главное — длинный. Торговец завопил и выскочил, брызгая слюной. Я выудил из кармана золотую монету.
— Держи! Это на починку.
Он ухитрился поймать у самой земли, быстро попробовал на зуб, поклонился:
— Да, господин. Спасибо, господин! Все будет сделано, господин…
Беата смотрела с некоторым удивлением.
— А ты здоровый, — заметила она. — Но тем хуже.
— Да, — согласился я, — синяки будут крупнее.
Она фыркнула и встала с кинжалами в боевую стойку.
— Скажешь, когда будешь готов.
— Я? — изумился я. — Всегда готов! У тебя ж такие сиськи.
Рассерженная, она бросилась вперед, размахивая кинжалами. Я заметил, что непрерывно держит взглядом мое лицо, словно уже наметила места, где пару раз чиркнет, чтобы обезобразить нахального красавца.
Народ начал заинтересованно останавливаться, а я отступил на пару шагов, как она и рассчитывает, шест в моих руках начинает вертеться, я разогрелся, ускорил метаболизм и чувствовал, что соображаю и двигаюсь втрое быстрее, но эта зверюшка с кинжалами и горящими глазами в самом деле опасна, по скорости почти не уступит, а это значит, других превосходит.
Ознакомительная версия.
