– От кого ты слышала? – неприятно удивился император. – Дворец – это просто яма для сплетен! Откуда ты знаешь про Илара?
– Милый, не будь глупым! – презрительно скривилась императрица. – Ты же знаешь, как разносятся слухи при дворе. И почему ты меня считаешь дурой? Если помнишь, ты трон занял при моем участии, при участии нашего рода! И я тогда была умной, а теперь – дура?
– Ты же знаешь, я не люблю постоянных упоминаний о том, что твой род оказал мне некие услуги! – рассердился император. – Если бы ты была умной, запомнила бы это раз и навсегда!
– Иногда стоит напомнить то, что пытаются забыть, не правда ли? Ты размышляешь о том, стоит ли принять паренька или нет? А мне было бы интересно послушать, что он скажет… и не только.
– Как была ты… любвеобильной, так и осталась, – тихо бросил император. – Смазливенький мальчик, и вот – главное не истина, не политические интересы, а его мордашка и молодое тело! Я начинаю думать, что для всех женщин в жизни важно именно это – разврат, сластолюбие, удовлетворение собственных прихотей!
– Милый, не ты ли вчера попробовал новую фрейлину принцессы? Уже весь двор знает, что у тебя новая молоденькая фаворитка! Ты когда в последний раз был у меня в покоях, не помнишь? А я тебе напомню – три месяца назад. И то спьяну, перепутав двери, ведущие в свои покои. Нет? Не так? Не тебе говорить о развратности твоей жены! Я хочу послушать этого парня, и все тут! Во всяком случае, это развеет скуку придворной жизни, не находишь? Одни и те же лица – тупые, подобострастные, тебе самому не надоело? Свежий человек, интересный, колдун! Разве не забавно?
– Забавно! – фыркнул император. – Никакого понятия о государственных нуждах! Только и знаешь, как пристраивать своих многочисленных родственничков к казенной кормушке! Скоро все, от конюха до управляющего, будут твоими родственниками! Везде одни и те же рожи!
– Кстати, они и твои родственники. Что касается государственных нужд – заметь, что империя нормально развивается, живет, и в этом есть заслуга и моей родни. Потому не стоит говорить о них уничижительно. Твои родственники глупят гораздо больше, пример – этот судья. Это с твоего ведома ведь арестовали колдуна без позволения Ордена? Зачем ты решил испортить отношения с Орденом? А если они откажутся поддерживать нас молодыми? Ты хочешь ходить дряблым старикашкой, развалиной? Откажись от их услуг, да! А я не хочу! Я хочу вечно быть молодой, красивой! Мне твои глупые игры совсем не по нраву!
– Мало ли что тебе не по нраву… – скривился император, стараясь не глядеть на высоко вздымающуюся полуобнаженную грудь супруги. – Да, я тоже не хочу разрывать отношения с Орденом, но тебе не кажется, что нужно немного сбить с них спесь?
– Вот оно что… император – главный судия, который наказывает виновных и поощряет верноподданных? – усмехнулась императрица. – Точно, за всей этой шумихой стоишь ты, я так и знала. Ну что же… возможно, это умный шаг. Только я не хочу, чтобы паренька осудили на смерть. По крайней мере… пока. Слышишь?
– Слышу. Делаю вывод – ты еще не залучила его в свою постель, – ухмыльнулся император. – Если он будет виновен, на самом деле виновен, – я его казню. Того, что мне доложили о происходившем, хватит на десять смертных приговоров. Так что, как бы ты ни хотела попробовать его молодого тела, – будет так, как я сказал.
– А разве не бывает всегда так, как ты сказал? – слегка улыбнулась императрица. – Я только прошу тебя – суди по совести, по правде, и, если он все-таки виноват… найди возможность смягчить его участь. Договорились?
– Договорились, – улыбнулся император и, повернувшись к супруге, довольно заметил: – Да, ты все еще хороша! Возможно, я сегодня ночью к тебе зайду. Ты права, нужно почаще бывать вместе, это полезно во всех отношениях. Как ни странно, иногда ты наталкиваешь на верные мысли!
– А разве может быть иначе? – улыбнулась императрица. – Мы ведь с тобой на одном корабле, и, если он потонет, утонем оба. Потому я всегда поддерживаю тебя и, только если вижу, что ты плывешь немного не по курсу, стараюсь поправить. В меру своих сил и возможностей.
– Хорошо, так и будет, – кивнул император и, повысив голос, позвал управляющего: – Подготовьте зал приемов для суда! Я буду разбирать дело колдуна Илара. Господа! Через полчаса все желающие посмотреть на императорский суд и засвидетельствовать решение суда должны быть в зале приемов.
Император встал, подал руку императрице, изящно вспорхнувшей со своего кресла возле трона, и, уже не обращая внимания на окружающих, быстрым шагом вышел из зала, раздумывая о том, как пройдет суд.
* * *
– Долго как! – сморщился Даран. – У меня живот бурчит, есть хочется! Перекусить бы! Может, нас там покормят? Интересно, а что император ест? Небось всякие вкусности! Печенья, залитые медом! Сладкое вино! Засахаренные фрукты и пирожки!
– Вот именно это и не ест, – покосился на мальчишку Зарган. – Ему лекари запрещают есть такую еду.
– Почему запрещают-то?! – вытаращился Даран. – Это же самое вкусное! Я бы ел, ел и ел! И кто может запретить императору? Он топнет ногой, крикнет: «Всех на виселицу!» И будет жрать что хочет! Хоть бочками! Хоть корзинами!
– Хе-хе… если бы все так просто было! Запрещают лекари, много сладкого вредно. Это ты тощий, тебе можно много есть, а когда человек уже в возрасте, ему нельзя столько сладостей. Понимаешь?
– Вот почему Илар мало сладкого ест! – догадался Даран. – Возраст не позволяет!
– О‑хо‑хо! – смеялись уже все, даже Герен позволил себе улыбнуться, правда, невеселой улыбкой.
– Да, Илар уже старенький, ему нельзя много сладкого, – отсмеявшись, заметил Зарган, утирая глаза. – А глянь, вон Хередра растолстел, как бочка! А все почему? Пирожков сладких много ест! И теперь его девушки не любят! Ты хочешь, чтобы тебя девушки любили, Даран?
– Я об этом еще не думал, – серьезно заметил мальчик. – Рано мне еще. Жены, они хитрые, норовят все в карман залезть, им деньги нужны. А с шлюхами я дело иметь не хочу – они грязные и продажные. Вообще женщины коварные, опасные!
– Пхх… – поперхнулся Хередра, закрыв лицо ладонями, и плечи его затряслись от смеха. – Откуда ты столько о женщинах знаешь? И кстати – все точно! Потому я и не женюсь!
– А вы женаты? – Даран посмотрел в лицо серьезного Герена, и все замерли – глава Ордена терпеть не мог, когда лезут в его личную жизнь.
Воцарилось напряженное молчание, Зарган уже ожидал взрыва – сейчас оборвут наглого мальчишку! Но неожиданно Герен ответил. Почему? Кто знает. Может, Даран зацепил важную струну в душе старого колдуна. А может, просто оттого, что было скучно и в разговоре можно убить время…
