ГЛАВА 9,
В КОТОРОЙ ЗАБОРНАЯ ГИМНАСТИКА СМЕНЯЕТ ВАЛЬСИРОВАНИЕ
Сентябрь 2017, Париж
Двадцать девушек в бальных платьях с шифрами на груди стояли перед зеркалами. Высокие прически, прямые спины, талии, утянутые корсетами, и пышные фижмы. Все должно было начаться через полчаса, и дебютантки находились в предвкушении.
Я тоже волновалась, но вряд ли мое смятение было созвучно оному других институток. Ощущение товара, облаченного в вуаль и газ на ярмарке мужского тщеславия, не покидало ни на минуту. Глаза же дебютанток, горящие волнением величайшей радости, презрительные взгляды и лицемерные улыбки лишь усиливали это чувство.
— Попрошу вас выстроиться парами, окно телепорта откроется с минуты на минуту.
Вместе с этими словами директрисы в центре зала загорелась сфера, которая начала стремительно увеличиваться в размерах, пока не достигла высоты человеческого роста.
— А вот и приглашение. Как пунктуально, — прокомментировала госпожа Веретес и, подавая пример, первой шагнула в телепорт.
Мы последовали за ней. В паре со мной оказалась демонесса. Ее темные волосы, уложенные в затейливую прическу, были украшены бутонами алых роз, придавая образу девушки испанский акцент. Восемь пар уже вошли в телепорт, когда моя спутница наступила на шлейф одной из впереди идущих девушек. Та, не ожидая подвоха и, видимо, подумав, что край за что-то зацепился, по инерции потянула чуть сильнее. Как результат, ткань затрещала, и под носком туфельки демонессы остался изрядный кусок.
Оглянувшаяся в последний момент дебютантка была готова в первое мгновение разрыдаться: наряд был испорчен.
— Я нечаянно, — протянула, словно искренне сожалея об этом, демонесса.
— Ах ты, — влага из глаз исчезла, уступив место злости.
Было видно, что оборвашка готова вцепиться в рогатую красавицу.
— Время. Ты идешь или остаешься? — напомнила спутница пострадавшей.
— Иду, иду, даже голая я пойду на этот бал! — в порыве злости выпалила та, чья юбка стала значительно короче, и шагнула в телепорт.
Я оглянулась в последний раз на зал и шагнула следом.
Когда мы вышли, то застали интересную картину: оборвашка освободилась от каркаса юбки, отчего платье потеряло пышность. Зато и рваный край спрятался под складками. Приглядевшись, можно было понять, что произошло, но неискушенному взгляду были видны лишь точеные ножки, которые выглядывали из-под юбки чуть смелее, чем у остальных.
Директриса стояла к нам спиной, словно не заметив произошедшего.
— Будь готова ко всему, — одобряюще шепнул тень и… смылся в неизвестном направлении.
Зазвучали фанфары, распахнулись массивные позолоченные створки дверей, и я услышала три характерных удара, а потом зычный, поставленный голос провозгласил:
— Госпожа Веретес из Санкт-Петербургского института благородных чародеек с воспитанницами!
Яркий свет ослеплял, натертый до блеска паркет напоминал лед катка, и сотни устремленных взглядов вызывали желание ретироваться отсюда куда подальше.
Я непроизвольно сглотнула и еще выше подняла голову, почувствовав себя комедианткой, в улыбке которой мед, а во рту — вкус горечи.
Директриса остановилась и присела в реверансе перед убеленным сединой мужчиной. Мы синхронно повторили ее маневр.
— Рада приветствовать вас, генерал Шенон! Вот уже полвека вы оказываете нам честь, приглашая на ежегодный осенний бал.
— Ну что вы, госпожа Веретес, — учтивый поклон и ответ, соответствующий нормам этикета. — Это вы оказываете нам несказанную честь, принимая наше скромное приглашение. И прошу вас простить за некоторую спешку, но в этом году бал приурочен к празднованию четырехсотлетия нашей военной академии, а потому мы позволили пригласить и некоторых ее выпускников.
На это его заявление директриса хищным ястребом глянула по сторонам и расплылась в ответной любезной улыбке: видимо, увиденное ее удовлетворило.
— Хитрый плут! — Веретес, сложив веер, шутливо стукнула его по запястью. — И вы держали все в тайне. Я рассчитывала, что будет два празднества, а вы…
— Каюсь, грешен… — генерал хитро улыбнулся, — но совет посчитал, что два бала — слишком расточительная трата… А посему позвольте загладить мою вину и пригласить вас на первый танец.
Шенон галантно протянул руку директрисе, и в тот же миг я почувствовала, что кто-то подошел ко мне.
— Вы окажете мне честь? — приятный мужской баритон.
Я подняла глаза. Передо мной стоял блондин с правильными чертами лица, выдающими в нем аристократа, карими глазами, взгляд которых проникал в самую душу. Слегка замешкалась, и он мягким, чарующим голосом уточнил:
— Так вы позволите?
— С превеликой радостью окажу вам эту честь, — ответила я.
Зазвучали первые аккорды полонеза, выстраивающего пары для торжественного шествия. Неторопливые такты позволили мне осмотреться: военная униформа была везде и всюду. Блестящие эполеты, зеленые мундиры… мне на миг показалось, что среди остальных я увидела знакомую рыжую макушку, но музыка изменилась, призывая развернуться к партнеру лицом.
— Должен признаться, леди… — партнер намеренно сделал паузу, заставляя назвать свое имя.
— Светлана, Светлана Смирнова, — ответила и, вынужденная оказать ответную любезность, поинтересовалась: — С кем имею честь?
— Джеймон Йорк, — соблазнительно улыбнулся блондин. — Так вот, прошу вас, Светлана, простить мои горячность и напор, но вы меня поразили в самое сердце наповал.
— Ну что вы, я не пуля, чтобы поражать, — вернула неудачный и затасканный комплимент обратно адресату с пометкой «придумать что-то пооригинальнее».
Собеседник это понял и оценил, потому как тон сразу стал более деловым и в то же время искренним:
— Тогда позвольте сказать, что вы весьма ценный и необычный экземпляр, — он на мгновение прикрыл глаза и словно попытался уловить аромат, витающий в воздухе. — Поверьте мне на слово, мы, оборотни, в этом разбираемся.
— Меня не прельщает склянка со спиртом или препарировачная энтомологическая игла.
— При чем здесь они? — партнер хоть и не сбился с ритма танца, но был ошарашен.
— При том, что необычные экземпляры ценители-таксидермисты, дабы сохранить, обычно помещают в музей под стекло, предварительно выпотрошив.
— А вы умны. Определенно очень умны. А потому прошу: не показывайте ваш ум, ибо красивых девушек много, но красивых, умных и с сильным даром — мало. А потому вас обязательно запомнят и захотят в свою коллекцию многие в этом зале. И не скрою — я не исключение. Меня бы устроила такая, как вы.
