— Почему ты выглядишь так, словно тебя кто-то когда-то сильно обидел?
Впервые на лице дэймоса проступили эмоции. В основном — удивление. Он повернул голову к мышу и внимательно на него посмотрел.
— С чего ты это взял?
— Ты отчужденный, холодный, недоверчивый… как потерявшийся щенок, выросший в волка и решивший, что никто его, беднягу, не любит.
— Щенком меня еще никто не называл.
— Я уникален, поверь.
Кэрт хмыкнул и потянулся.
— Я не потерялся. Просто я одиночка. Ты, верно, еще не встречал таких, как я. Мне комфортно быть одному. Привязанности мешают делать то, что хочется. А я всегда делаю только то, что мне хочется. И если бы не контракт — был бы далеко отсюда.
— Н-да. Запущенный случай. А если бы этот кто-то не мешал? Ну… просто был всегда рядом с тобой, всегда со всем согласный, умеющий вовремя заткнуться, и вообще — весь из себя идеальный, к тому же очень к тебе привязанный… Как считаешь, было бы веселее?
— Не знаю. Возможно. Потому ты мне и интересен.
— Я? Я не вкусный!!!
— Но любопытный. Возможно, понаблюдав, я пойму, что в тебе такого. Может, тоже заведу себе кого-нибудь вроде тебя… если захочу.
— Угу. Ну это уже прогресс. Все, я — спать. А то скоро рассветет, а я… — Мышонок зевнул, причмокнул, укрылся крылышками с головой и устроился спать.
Рядом с островом раздался тихий плеск.
Дэймос повернул голову и посмотрел на кикимору, решившуюся выползти из топи и попытать счастья, пока все спят. Она была голодная, по-настоящему голодная, но, увидев два алых глаза, — тотчас замерла и, оскалив зубы, тихо зашипела от страха.
— Пошла прочь. — Голос мужчины изменился. Стал ниже, добавились стальные нотки и что-то еще, от чего мороз шел по коже.
Кикимора долго думать не стала. Поесть можно и ил со дна. Не очень питательно, зато живой останешься. А потому, тихо взвизгнув, осторожно попятилась и нырнула обратно в топь, до последнего не спуская глаз с того, кого узнала с первого взгляда — хозяина нежити. Случайно или намеренно впервые за долгое время объявившегося в этом мире.
Кэрт вздохнул и закрыл глаза. В принципе Кэт его отпустила. Можно было возвращаться, а не сидеть среди промозглого холода, чувствуя, как липкий туман забирается скользкими щупальцами под одежду, обжигая холодом непривычную к низким температурам кожу.
В принципе…
Алые глаза открылись, и фигура Кэрта растаяла. А примятая его телом трава постепенно выпрямилась, стирая следы пребывания дэймоса на острове.
Прыжок — кочка. Прыжок — кочка. Прыжок.
Уныло смотрю по сторонам, перепрыгивая с кочки на кочку вслед за графом. Охранники уже скрылись из виду, лишь изредка мелькая на периферии. Один из них разведывает путь вперед, второй — изучает местность.
— Тебе не скучно? — Мышь висел на моем плече, соскальзывая при каждом прыжке и не очень этим довольный.
— Скучно.
— Мне тоже.
Прыг. Прыг.
— И сколько так еще идти?
— Не знаю. Мне уже кажется, что весь этот мир — сплошное болото.
— Хочешь, я полечу вперед и попробую узнать, сколько нам еще плюхать? Может, лес неподалеку.
— Лети.
Мышь полез ко мне на макушку, больно дергая за волосы и постоянно с них падая. Не выдержав, я взяла его в руки и с силой подбросила вверх. Пискнув от неожиданности, Пых все-таки успел раскрыть крылья и даже пару раз ими взмахнуть. После чего с трудом поднялся повыше и, обозрев оттуда округу, куда-то улетел.
Стою, смотрю, хочется пить. Болотной жижи особо не попьешь. Неизвестно, сколько после этого нести будет. А вода из бурдюка надоела. Побывав в суме, она приобрела незабываемый привкус вечности. Я его, по крайней мере, так назвала. Этим привкусом также обладает плесневелый хлеб, ну и все то, что вы случайно забыли на кухне перед тем, как покинули дом дней на…дцать.
Короче, отравиться — не отравишься, но неприятно. Хочется свежей воды.
— Устала?
Поворачиваю голову к василиску.
— Не особо.
— Тогда чего стоишь?
— Нам еще долго?
— Нет. Еще два дня пути, потом будет суша.
— Какое прекрасное слово.
Василиск вздохнул и перепрыгнул на следующую кочку, которая, не ожидав такого нахальства, вывернулась из-под ноги графа и удрала куда-то в сторону. Плеск, меня окатило по пояс, а сам василиск забарахтался в жиже, пытаясь достать до прежней кочки.
Перепрыгиваю поближе на небольшой островок и протягиваю руку.
— Меня засасывает топь.
Вижу. Причем серьезно. Топи здесь какие-то ненормальные. Он барахтается меньше минуты, а уже по пояс увяз в иле. Голова все еще над водой, но он быстро погружается.
Хватаю его за руку и с силой тяну на себя. Ноги оскальзываются, этот островок абсолютно не приспособлен для спасательных операций.
— Ну и… где твоя… охрана, когда она так нужна. — Таща его изо всех сил, я едва-едва сумела вытянуть его на пару сантиметров. И мои кости, если честно, уже трещат. Ему тоже несладко, но, кроме моей руки, уцепиться здесь не за что.
— Тяни. Еще немного.
Да какие проблемы! Люблю подрабатывать… спасателем. Гхыр лиловый.
Перед глазами от сильного перенапряжения поплыли красные круги, но топь потихоньку отпускала свою несостоявшуюся жертву. С каждым выдохом тащить становилось легче.
Ну же! Я рванула так, что послышался тихий треск, а я чуть сама не свалилась в топь, с трудом удержавшись на ногах. Меня снова окатило, после чего вторая рука вцепилась в плечо, и, навалившись всем весом, василиск таки выбрался из трясины на мой островок, где и мне-то особо развернуться было негде.
Босой, облепленный вонючей грязью, он выглядел не ахти.
— Залезай мне на спину.
— Чего-сь?
— Островок маленький. Не развернуться. Я смогу оттолкнуться, но ты тогда полетишь в топь. Давай залезай ко мне на спину, — терпеливо объяснил граф.
Фыркаю и пытаюсь поднять руку. Рука отозвалась болью и висит плетью.
— Выбила?
— Похоже.
— Погоди, сейчас вправлю.
Зажмуриваюсь в предвкушении нестерпимой боли и утыкаюсь лбом ему в грудь. Рывок, тихий хруст, мой вопль, и вот уже кость снова встала на место. Боль в руке стала утихать.
Скулю сквозь зубы, жалея, что вообще за ним полезла. Ну утоп бы — и чего? Авось заклинание дезактивировалось бы. Все они деактивируются со смертью наложившего их мага. Ну почему ж я такая дура-то?
— Помочь?
— Я сама. — Молча забираюсь к нему на спину.
Мышь вернулся примерно часа через два.
Завис над нами, судорожно хлопая крыльями. Что-то пискнул и спланировал мне на голову.
