Ознакомительная версия.
Долго Синг не мог понять, откуда в портовой побрякушке, которой до шлюхи всего год-два оставалось, пламя такое хлещет? Месяц по бедняцким кварталам ходил, да только никто рассказать не смог. Мать ее была статной, не шустрой. Сама из рабынь-корептянок, понесла девчонку неизвестно от кого, когда еще в ошейнике ходила. Да вот нашелся неизвестный, выкупил через третьи руки ее вместе с младенцем, дом ей справил, лавку рыбную отписал. А кто – демон его знает. Мать-то еще пять лет назад укололась о плавник прибрежной шипучки, от яда и померла. А девчонка, что девчонка? Она и сама за себя постоять могла. Кошельки на рынке из озорства резала, в порту все так жили. А так ей-то озоровать нужды не было: в трактире Ярига кто-то счет ей открыл, каждый месяц на пять золотых могла рассчитывать, и одежонку прикупить, и наесться от пуза. Да на такие деньги стражник конга целую семью мог содержать!
Ткнулся Синг к Яригу, а тот только руками развел: мол, приносят деньги раз в год по шестьдесят золотых, и всякий раз человек разный, к тому же лицо не показывает. Даже Арух в трактир выбрался, чтобы колдуну в единственный глаз посмотреть. Навел ужаса на трактирщика, немало огненных знаков начертил у него на спине, да только то и вызнал, что проныра хоть обязательства перед неизвестным исполнял, но деньги не под замком держал, а с немалой выгодой в рост пускал. На том и успокоился Арух, тем более что перепуганный Ярит верным доносчиком колдуна стал.
А неизвестный этот, как Айра в башне у Аруха обосновалась, больше не появился у трактирщика. Только самой Аире до этого дела не было. Она вдруг в себе страсть к магии обнаружила, которая не то что легко ей давалась, а тянула в себя, как мостовая притягивает, если на нее с площадки скирского маяка смотреть. Ровесники, которых Синг десятка полтора набрал, подначивать ее попытались: мол, не ветер ли тебе попутный в паруса дует? Да быстро язычки прикусили, едва Айра умение свое показала. Только двое и устояли – белоголовый крепыш Смиголь и тонкий, на девицу похожий, Тирух. Тот самый, что сейчас лежал у нее за спиной с рассеченной грудью. «Ну так как? – сама себя спросила вчерашняя портовая разбойница. – Сможешь остаться холодной, когда догонишь танцовщицу?»
За воротами четвертого круга стоял туман. Плотными языками полз с востока на запад, поворачивал на юг за крутым склоном храмового холма и вновь уползал на восток. Айра, стоя на краю четвертого круга, видела только уходящую вверх пустынную улицу, заполненную туманом, над которой странно избегающие света Аилле здания стояли как черные тени, но ощущение закручивающегося вокруг храма тумановорота не оставляло. Не вьщержала Айра, выставила перед собой на всякий случай жезл, оглянулась. За спиной свет Аилле не ослабевал, а впереди стояла почти ночь. Вот, значит, какие подарочки приготовила ей Суйка? Что там, в тумане? Что за тени мелькают, похожие на собак? Что за огни горят на мутных ступенях? Отчего чудятся деревья с растопыренными живыми ветвями посреди туманного месива?
Ну что же? Сейчас и посмотрим!
Третий круг с южной стороны Суйки Зиди и Рич прошли быстро. Девчонка сожгла лишь несколько рыгв, да и те по ее мнению выглядели слабыми и вялыми. Старому воину так не показалось, но его устроило и то, что почти рассеялась ставшая уже привычной вонь, да ни один из трех, бросившихся на них мурров, не добрался до вожделенной плоти. Вновь обретенный Зиди меч рубил нечисть исправно. Но перед воротами второго круга Рич остановилась с явной опаской.
– Мертвецов в Суйку с этой стороны не возят, – прошептала она, напряженно всматриваясь в полуобрушенную арку проездных ворот. – Слышала я, что с этой стороны даже первого круга нет, со вторым он сливается, да и второй стеной не огорожен, ни склепов в нем, ничего, – беднота жила с этой стороны. От их домов, кроме груд мусора, ничего не осталось, но ни трава, ни кусты на них не растут. И почему мертвецов не возят, непонятно. Руку дай, – вдруг потребовала Рич. – Левую.
Тряпицу достала, от Зиди отвернулась, стилет откуда-то извлекла. Левую ладонь, которую еще не так давно этот же стилет на ведьмином столе удерживал, тряпицей обмотала и рану, затянувшуюся после снятия покрывала смерти, вновь отворила. Зиди и охнуть от боли не успел, а девчонка уже тряпицу кровяную скомкала и в здоровую руку баль сунула.
– В лесу я тебя учить не стану, – сказала негромко, – а здесь я тебе и лекарь и проводник. Ну-ка…
Размахнулась Рич и наотмашь по ранке ладонью хлопнула. Зиди уже хотел крепкое слово употребить, да не успел, зубы стиснул, чтобы от боли не вскрикнуть, а там уже и сам увидел: не кровенит ранка. Правый кулак сам стиснул, сжал в комок тряпку. Рич кивнула, как и в прошлый раз обхаживать его руку стала. Ждал уже Зиди, а все одно, когда зверек на его ладони глазками блеснул, едва сдержался, чтобы не выпалить что-нибудь подобающее.
– Этому что отдашь? – спросил девчонку. – Шаги, запахи или морок какой наведешь?
– Так отдал ты уже или не заметил? – усмехнулась она. – Плоть свою и отдал. А теперь пойдем, посмотрим, что с плотью твоей, да и моей, будет за этими воротами.
Шагнул в арку Зиди вслед за юной спутницей, на которую он все чаще как на старшую посматривал, присел на корточки рядом, сразу все разглядел. И мрачную полосу мертвого камня, усыпанную обращенными почти в пыль обломками зданий, и густые непролазные кусты иччи за ней, и сосны, и белые скалы за кронами деревьев. Над пустырем кружил редкий снег, но не ложился на камни, а сносился порывами ветра куда-то влево, в сторону пади.
Рич опустила зверька на камень и подтолкнула его, прошептав только одно:
– Вперед.
И двух десятков шагов не промчалось магическое создание. Как ни поддергивал лапки зверек, провалился сначала на палец, потом вовсе исчез. Только шар над камнем вздулся, да когда лопнул, тряпица лежать осталась.
– Течень, – словно сама с собой согласилась Рич. – Болотный течень. Огромный. Вправо и влево насколько лежит – не знаю, а вперед до кустов уж точно.
– Что делать-то будем? – напрягся Зиди.
Рич тяжело вздохнула, спиной о стенку оперлась, сползла наземь, словно последние силы разом ее покинули, на баль глаза подняла.
– А знаешь, мы ведь с прошлой ночи ничего не ели, а ты и до того не объедался. Признаюсь, баль, ты и раньше красавцем не был, а теперь на тебя и вовсе смотреть страшно. Глаза горят, щеки ввалились, да и оброс ты щетиной, как нищие старики на скирском рынке.
– Так не до бритья было, – пожал плечами Зиди и меч за поясом шевельнул. – Да и нож мой…
– Вернется еще к тебе твой нож, – прошептала Рич, – и быстрее, чем ты думаешь, вернется. А сейчас поесть нам надо и хорошо поесть. Развязывай-ка мешок, кое-что я у ведьмы все-таки прихватила. Вино, рыбу копченую, лепешки. Старушка-то не бедствовала, да не пригодится ей уже это все. И сам давай ешь.
Ознакомительная версия.
