Трей перешел на обычный бег, он бежал изо всех сил, не щадя ни мышц, ни связок, ни легких. Сейчас его жизнь зависела только от скорости. В глубине души он понимал, что это ненадолго, даже если он оторвется от смертельной погони, это не сильно продлит его жизнь, но он не мог не попытаться оттянуть перерождение хотя бы на час. Пусть Хортон восхитится в последний раз силой и мужеством вассала, пусть он поймет, что этот вассал достоин смерти в честном поединке, что подлые ловушки лишь унижают честь и достоинство убиваемого и убивающего. Впрочем, куда ему это понять…
Бригитта лежала на спине, ее руки были заведены за голову, там их крепко держал мастер смерти по имени Ивернес. Задранная хламида сложилась под поясницей в неудобную жесткую складку, под лопатку упирался острый сучок, по ногам ползали какие-то насекомые. Было больно, неудобно, противно и как-то опустошенно. Бригитта не сопротивлялась не потому, что не было сил, и не потому, что Ивернес сказал, что задушит ее, если она будет сопротивляться, просто сопротивление не имело смысла. Ничто во всем мире больше не имело смысла. Ее мир изменился, перевернулся вверх ногами, нежная девичья душа не могла вместить в себя эти изменения, и все, что сейчас могла Бригитта, — лежать, страдать, терпеть и делать вид, будто все происходящее происходит не с ней. Это было очень странное ощущение.
— Шляпа не пострижена, — сказал вдруг демон.
Он копошился пальцами в промежности Бригитты, пальцы были толстыми, горячими и грязными, их прикосновения были противны.
— Что? — не понял Ивернес.
— Шляпа не пострижена, — повторил демон. — Непривычно.
— Опять ругаешься непонятно, — догадался мастер смерти.
— Ага, — пробормотал демон и нервно хихикнул. — Ладно, придется как-нибудь так.
— Давай, я помогу, — предложил Ивернес. — Так у тебя не встанет, после такого потрясения-то. Иди ко мне, я его подниму.
Лицо демона приобрело брезгливое выражение, как будто Ивернес предложил ему сожрать целый ковш болотной жижи.
— Я этим не занимаюсь, — заявил он. — У нас, демонов, это не принято. Я не… — он произнес совершенно непонятное слово.
— Ох уж мне эти демонские заморочки, — вздохнул Ивернес. — А если она тебе отсосет, это у вас принято?
Демон замялся. Ивернес отпустил руки Бригитты, она повернулась на бок, отодвинувшись от острого сучка, и стала разминать затекшие запястья.
— Давай, девочка, — сказал мастер смерти. — Приступай. Покажи, чему тебя научили Хортон с Людвигом. Ну, живо!
Он демонстративно медленно потянулся к шее Бригитты, она испуганно отпрянула, затем села и приблизила лицо к паху демона. Глубоко вдохнула и сморщилась от отвращения. Демон пах потом и гарью, она никогда не думала, что придется взять…
— Помылся бы, что ли… — пробормотала Бригитта.
Демон вдруг вскочил на ноги, одернул хламиду и отступил на два шага.
— Я не могу так! — воскликнул он. — Это неправильно! Я нормальный человек, а не маньяк какой-то! Пусть стучит куда хочет, я ее насиловать не буду.
— Может, лучше я попробую? — предложил Ивернес.
— Не лучше! — рявкнул Павел. — Потрясателю положено учить людей? Так вот, я учу! Вот мой первый закон — девок насиловать нельзя. Отпусти ее, пусть рассказывает, что хочет и кому хочет, пусть идет, куда хочет, я ее сам не трону и тебе не дам. Все, Бригитта, ты свободна, иди отсюда.
Это было совершенно неожиданно, настолько неожиданно, что Бригитта даже не поняла сразу, чем вызваны слова демона. А потом она поняла, и это понимание ударило, смяло и ошеломило ее душу. В ней вспыхнул гнев, но это был совсем другой гнев, чем прежде. Он возник резко и неожиданно, как будто его вложили извне магическим образом.
— Ты брезгуешь мною! — воскликнула она. — Думаешь, я неумелая и не умею ублажать мужчин? Так ты ошибаешься! Иди сюда, я тебе покажу, что умею. И не смей мною брезговать!
Ивернес расхохотался, секундой позже к его смеху присоединился Павел.
— Я не сказала ничего смешного! — закричала Бригитта. — А ну иди сюда!
Демон встал на колени рядом с Бригиттой, протянул к ней руки, критически посмотрел на свои грязные ладони и сказал:
— Нет, я так не могу. Надо хотя бы руки помыть.
— Так помой! Пойдем к ближайшим холопам, помоемся у них, а потом я тебе покажу, что умею.
— Пойдем, — согласился демон.
Он протянул руку и помог Бригитте встать.
— Бедная девочка, — сказал он. — Запачканная, заплаканная, испуганная.
Он обнял ее за талию, стараясь не касаться тела грязной ладонью. Это было очень трогательно и… да, это возбуждало. Бригитта вдруг поняла, что готова нарушить запрет и совершить непростительное преступление. Вовсе не потому, что иначе ее задушит мастер смерти, и не потому, что демон такой уж привлекательный, мужчина как мужчина, ничего особенного в нем нет, хотя он очень умен, раз сумел так быстро разобраться в заклинаниях, хотя никто его не учил. Но это не главное, главное то, что Бригитта вдруг поняла, что нарушать законы легко и приятно, она не получила это знание как вывод из каких-то размышлений, никто не научил ее этому знанию, оно возникло в ее душе само собой, как будто под воздействием психотропного заклятья. Теперь Бригитта точно знала, что ее судьба в том, чтобы основать новую породу, но отцом первого ребенка станет не граф Хортон, а демон Павел. Она любила Павла, даже не любила, это неподходящее слово, и не преклонялась перед ним, она как бы отражала его непостижимую и неизмеримую сущность, готовую потрясти всю вселенную. Лишь теперь Бригитта поняла, насколько Павел велик, и этот великий отнесся к ней не как к забавной мягкой игрушке, которую приятно потискать, и не как к высокопоставленной рабыне, любимице повелителя, которой надо опасаться. Впервые кто-то отнесся к ней с искренним сочувствием, не стал причинять ей боль, без всяких внешних причин не стал, просто потому что пожалел. Теперь Бригитта точно знала, что встанет рядом с потрясателем вселенной и будет стоять с ним до конца. И пусть он одарит ее всей своей самостью, кстати, она только что поняла, что это за самость, о которой говорил древний пророк.
— Павел, ты психотропную магию сейчас не пробовал? — спросил вдруг Ивернес.
Павел пожал плечами.
— Я пробовал четыре заклинания, — сказал он. — «Полет крысы», «ду ду ду ду ду», «место на линии» и «сплошной файрбол». «Ду ду ду ду ду» вполне может быть психотропным. А что?
— Так, ничего, — сказал Ивернес.
Бригитта поняла, о чем сейчас подумал мастер смерти. Он решил, что ее странное поведение объясняется тем, что Павел поразил ее заклинанием. Бригитта не чувствовала на себе никакой магии, а если даже и так, то что с того? Сейчас Бригитта хотела сблизиться с Павлом и избавиться от дурацкого противоречия, которое, она предчувствовала, скоро начнет раздирать ее душу. С одной стороны, она должна хранить верность лорду Хортону, а с другой стороны, потрясатель вселенной… Лорд Хортон учил ее: если не знаешь, какое решение принять — принимай любое, но быстро и решительно, и никогда потом не отменяй свой выбор. Что сделано, то сделано, лучше решить неверно, чем не решить ничего. Вот и сейчас она принимает сторону потрясателя вселенной, возможно, это неверное решение, но лучше решить неверно, чем страдать и колебаться, и тем более это лучше, чем уйти в перерождение прямо сейчас, чтобы потом лорд Хортон смотрел на ее труп, на ее посиневшее лицо, на синие пятна на шее, на трупные пятна по всему остальному телу… Фу… Никакая верность повелителю не стоит такой жертвы, лучше быть живой подругой потрясателя вселенной, чем мертвой рабыней, сохранившей никому не нужную верность. И нечего терзаться сомнениями, надо просто побыстрее преступить закон, и тогда обратного пути больше не будет, можно будет успокоиться и не волноваться.
