Он не мог. Он не позволит ей отговорить себя – но он дал слово.
Я может, и трус, но не хочу становиться еще и лжецом.
Джейсон хмыкнул про себя. Болван. Рядом с ним, на стене, висело все то же объявление. Джейсон пригляделся внимательней.
Большой Риск. Большая Плата.
Ты – мечник или стрелок, у тебя верные рука и глаз и
большое честолюбие?
АРМИН, мастер-работорговец,
набирает ВОИНОВ
в экспедицию за Фэйри.
Обращаться немедленно – в Палату Работорговой гильдии.
Обучение стрельбе из ружей гарантируется.
* * *
Требуются также повар, оружейник, бондарь и кузнец.
Большой Риск. Большая Плата.
За Фэйри? Это значит – в Мелавэй. Работорговцы постоянно устраивают набеги на Мелавэй, но наемников себе в помощь не набирают. Это они делают только в том случае, если ожидается нечто более опасное, чем простой нал…
Нет!
Отец отправился за мечом, а Армин отправляется за ним.
Джейсон сорвал объявление со стены и бросился к арочной двери.
– Дория!…
Две тоненькие женщины возникли из теней, преградив ему путь.
– Ты не можешь войти, Джейсон Куллинан, – проговорила ближайшая.
– Дория! – снова закричал он. Никакого ответа.
Я должен увидеться с ней!
– Ты не можешь войти.
Он был много выше обеих, – и попытался проскользнуть меж ними, но одна из женщин поймала его за руку, тонкие длинные пальцы плотно обхватили запястье.
Он вполне смог бы вырваться, просто крутнув рукой… но женщина пробормотала что-то, и хватка ее сделалась куда как сильней, а потом еще сильней, и еще – так, что кости его едва не хрустнули.
Время застыло. Рука Джейсона сжалась на рукояти охотничьего ножа.
– Та хават, – раздалось мягкое контральто Дории; напряжение спало. – В чем дело, Джейсон? – Она ловко оттерла его от остальных и принялась растирать сильными пальцами онемевшую руку; боль сразу же унялась, словно она воспользовалась магией, хоть Джейсон и знал, что это не так.
– Прочти.
Лицо Дории посерело.
– За Фэйри. Это…
– … означает именно то, что мы думаем, – договорил Джейсон. – Они висят по всему городу.
– Должно быть, да, – сказала Дория, поворачиваясь к двум сестрам Длани. Руки их встретились, на миг сжались – и Дория вновь повернулась к Джейсону.
– Дошла весть, – проговорила она, – что Карл отправился в поход за мечом. Армин рассчитывает захватить его в море. – Она с силой вцепилась в его руку. – Он нарисовал на своей спине мишень, и Армин поднимает парус, чтобы всадить в нее тучу стрел.
Джейсон кивнул:
– Скоро?
– Не знаю. Но мы должны это выяснить.
– Мы выясним.
Ночь тянулась медленно. Они лежали в комнате, которую сняли одну на двоих. Было жарко и душно; когда Джейсон присел к окну, выглянув на улицу, скопившийся у волос пот потек по его лбу и залил глаза.
Юноша потер их. Глаза горели. Он не мог спать: было слишком жарко. Он открыл кувшин и тут же снова закрыл: теплая, как кровь, вода не утоляла жажды.
– Не знаю, Дория, – что нам делать?
Убить Армина теперь нечего и пытаться: работорговец уходит через несколько дней, а до того будет наверняка осторожен, как никогда: слишком он подозрителен, чтобы не ждать нападения.
Разумеется, Джейсон может наняться в Арминов отряд… возможно.
Но что это даст?
Дория пробормотала несколько резких слов, Джейсон повернулся – и увидел толстую темноволосую женщину лет пятидесяти. У'лен!
– Я взяла ее образ из твоей памяти, – проговорила Дория. – У'лен похожа на повариху. Мне… – Она вдруг словно бы захлебнулась, прислонилась к стене и сползла по ней на пол. Протянутая к Джейсону рука дрожала.
– Я не могу помогать тебе, – произнесла она, черты ее плыли, волны теней омывали тело. И голос уже не был ее – он стал глубже, древней, более властным.
– Нет, – сказала она обычным своим голосом. – Это я сделать могу.
– Нет. Нельзя…
– Да. Я могу изменить внешность, чтоб защитить себя. Я могу путешествовать, где захочу, и изменяться для самозащиты. Для самозащиты изменяться можно.
Она плотно сжала кулаки, откинулась в тень; темный пот выступил у нее на лбу.
Джейсон схватил кусок полотна, плеснул на него из кувшина и подошел промокнуть ей лоб.
– Нет. Стой на месте. Это – мое бремя. Плата за… то, что бросила вызов Матери.
Он отвел слабые пальцы и вытер ей лицо.
– Тише, Дория. Тише. Полотно побурело от крови. Дория подняла руку.
– Не приближайся, Джейсон. Ты все только ухудшишь.
Его желудок взбунтовался; юноша упал на четвереньки, и его вырвало – и рвало до тех пор, пока от пустых позывов не заболела диафрагма.
– Джейсон. Со мной все будет в порядке. Джейсон. Джейсон…
Он махнул ей в ответ, пытаясь усмирить свое брюхо. Он должен справиться с этим. Обязан: если он хочет, чтоб завтра Армин нанял его, он должен владеть собой.
– Я тоже… в порядке… буду, – сказал он. – И зови меня Тарен. Даже наедине.
В хорошо управляемом государстве стыдятся бедности. В управляемом плохо – богатства.
Конфуций
С бьющимся, как барабан, сердцем Джейсон медленно продвигался в очереди, выстроившейся перед Палатой Работорговой гильдии.
Он не был в восторге от тех, кто стоял в очереди с ним вместе: все они были всего лишь грязными мечниками.
Но он не имел возможности как следует приглядеться к ним. Возможно, они не были трусами.
– Ты откуда, парень? – спросил стоящий впереди человек – может, просто чтобы начать разговор.
Джейсон не ответил. Человек подождал, подумал, не затеять ли ссору, решил не затевать и завел разговор с воином впереди.
Дория предостерегала Джейсона против пустой болтовни. Юноша боялся не придирчивых расспросов – он достаточно много знал о придуманном им Тарене ип Терранджи, – а случайной оговорки.
Палата была обманчиво красива: четыре соединенных между собой трехэтажных особняка из сверкающего белого мрамора окружали внутренний двор. Особняк украшали пары высоких рифленых колонн, стражами застывших у арочных входов.
Сквозь арку Джейсон видел раскидистую крону старого дуба. Узловатые ветви рвались в небо.
Но фасад не мог скрыть всего. Две оборванные мелки, младшая примерно одних лет с Джейсоном, вторая – лет на десять старше, на коленях скребли пол в коридоре слева от Джейсона; за ними бдительно наблюдал парнишка лет пятнадцати в короткой тунике – время от времени он, щелкая многохвостой плетью, указывал мойщицам на пропущенные или плохо оттертые места.
