На комнату опустилась тишина. Где-то за окном угукала сова. Шелестела на ветру листва. Только сверчков не хватало для полноты картины.
— Я понимаю тебя. Хорошо, ты узнаешь о наших целях и идеалах. Но не сейчас, позже. А помощь... Цена не так уж и велика. Моя кровь.
Я кивнул, поднимаясь и доставая ёмкость. Красная жидкость перекочевала обратно хозяйке.
— Ну вот и всё, — удовлетворённо улыбнулась Рейчел, окончательно расслабившись. — Надеюсь, всё закончится благополучно, и мы снова встретимся в Эстере.
Распрощавшись, революционерка покинула мои покои. Вот только я, если честно, не горел желанием пересекаться с ними вновь. На одну революцию здорового человека приходится девять революций курильщика, правильно именуемых государственным переворотом, бессмысленным и беспощадным. И, если откровенно, сомневаюсь, что здесь первый вариант. Буду рад ошибаться, но теоретиков, пропагандирующих свободу, равенство и гуманизм, я не слышал, а без этого никакой революции быть не может. Банально нет здравой идеи, за которую стоило бы драться.
Время покажет.
Глава 23
Делегация из Эстера приехала к вечеру следующего дня.
Но до этого знаменательного момента я не тратил зря время, продолжая тренировки и осваивая огненную стихию. Правда, первая же попытка пойти по сложному пути показала, что даже моя чудовищная выносливость, дарованная демоном, не является залогом успеха.
Сложный путь заключался в осознанном применении каждого заклинания. В том числе имении несколько изменять заклинание под каждую конкретную ситуацию, что увеличивало время освоения в несколько раз, в зависимости от базовой сложности.
С одной стороны такой подход ограничивал арсенал. Заклинаний, или, точнее, «конструктов» я смогу изучить и освоить меньше, чем тот, кто разучивает карту заклинаний. С другой та же огненная стрела уже в моих руках могла стать как «огненным шаром», пусть не самым эффективным, так как имеется более сложный конструкт именно под такое действие, также и с «веером стрел», бьющим точно в цели. А можно и вовсе использовать что-то экзотическое. Одна стрела, но управляемая в полёте.
Проблема только в том, что такой контроль над магией — это извращённое насилование собственного мозга. Если привычное использование заклинания можно сравнить с игрой на двух музыкальных инструментах одновременно, но одной-единственной хорошо заученной мелодии, то в моём случае играть надо малознакомую тебе мелодию, с нотной тетрадки. Или даже одновременно разные мелодии для разных инструментов.
На практике вместо того, чтобы бросать одно и то же заклинание раз за разом, я чередовал различные варианты заклинания. Пять раз разные огненные стрелы, затем огненную стену, снова стрелы, огненный поток, снова стрелы и так далее. Через пару часов такой чехарды чувствовал себя так, будто мозги готовы самостоятельно покинуть череп, лишь бы не испытывать больше этого чудовищного перенапряжения. И если вчера прогресс был налицо, то сегодня его не было вовсе. Как страдал я с самого утра, так и продолжал страдать, и никакого облегчения не наблюдалось. Только смех демона в голове, да ехидные предложения помочь. Очень ехидные.
Были предательские мысли, что у меня и так далеко не вечность на освоение магии, а я и это ограниченное время трачу далеко на самый эффективный способ. В моём положении было бы лучше быстро разучить десяток другой заклинаний и использовать их... Но я так не хотел.
Поднимаю руку, снова формируя заклинание. И ничего не происходит. Разум отказывается строить конструкт, и вызванная из-за грани сила просто расходится во все стороны. Конец тренировки, на сегодня всё.
В раздевалке стоит крупное ростовое зеркало. Оно мне не нравится. Потому что при активном использовании дара из зеркала на меня смотрит не моё отражение. Как, например, сейчас. Остановившись, я всмотрелся в черты существа, стоявшего за зеркальной гранью. Будто я сам, только женского пола, с серой кожей, заострёнными чертами лица и кислотно зелёными глазами. Ну и острыми зубами. Демон улыбалась и скалилась. И в движениях её было нечто нечеловеческое, отталкивающее. Феномен Зловещей Долины. Существо, что смотрело на меня из зеркала, натянуло на себя человеческую кожу, как перчатку на руку. И вызывало подсознательный, животный страх.
«Зачем тратить время, милый? Ты можешь получить всё и сразу» — сказало мне тёмное отражение.
Здесь никого не было, и я мог говорить спокойно.
— Мне-то это зачем? Если я всё равно не смогу воспользоваться силой, даруемой полной одержимостью?
Улыбка стала шире, злее.
«Ну почему не сможешь? Ты думаешь, мне так уж сильно хочется занять твоё смертное тело?»
Я наклонился вперёд, приближаясь к отражению.
— А чего тебе хочется?
Демон рассмеялась. Громко, в голос, заливисто, словно до глубины души обрадованная какой-то счастливой новостью.
«Наконец-то он соизволил спросить! Только посмотрите на это! Он задал самый важный вопрос!»
Спокойно пережидаю эмоциональную вспышку.
— Хватит паясничать. Хочешь что-то сказать — говори.
Демон резко замерла, застыла, подобно восковой фигуре, только глаза внимательно следили за мной.
«Мне нужна форма» — ответ был неожиданно кротким.
— Отлично. А теперь более подробно.
Демон обернулась в сторону, на шаги в коридоре. Снова улыбнулась.
«Не будем давать окружающим повод считать тебя сумасшедшим. Идём. Я расскажу»
Я начал одеваться. Не верю, что дело только в заданном мною вопросе. Если всё было так просто, то одарённые уже давно бы знали, чего так хотят твари потустороннего мира. Что-то сподвигло конкретно моего демона начать со мной говорить. Хорошо быть понять — что именно.
«Причина очень проста, милый» — продолжая смотреть на меня с любых зеркальных поверхностей, продолжила тварь. — «И, пожалуйста, давай перейдём на ты. У нас нет имён, но специально для тебя я готова обзавестись этим забавным атрибутом».
— Астарта, — тихо произнёс я.
Я ждал смеха, но вместо него пришло ощущение трепета.
«Как мило» — голос стал ещё более женственным, выраженным. — «Причина, по которой мы вообще интересуемся тварным миром — изменения. Мир за гранью статичен, монолитен. Я всегда была такой, какая есть. И, не повстречайся с тобой, навсегда осталась бы такой же».
Одевшись, я двинулся к столовой. Как всегда, дико хотелось пить.
«Я могу принять любую форму, любой вид, любой облик, это не имеет значения. Сутью я остаюсь тем, чем являюсь. Оставаясь за гранью, измениться нельзя. Но в тварном мире всё иначе!»
Убедившись, что меня никто не слышит, спросил:
— Ты хочешь измениться?
Раздался смех, но одобрительный.
«Не совсем. Я хочу развиваться. Нашего взаимодействия для этого уже достаточно. Каждый раз, касаясь тварного мира, я могу сделать маленький шажок вперёд к изменению. К развитию»
Что-то мне подсказывает, что это ещё далеко не всё. Точнее, суть её хотелок не в самом по себе развитии.
На кухне трудились слуги, но я жестом показал им не отвлекаться. Где можно найти свежих фруктов и чистой воды, чтобы сделать себе воду со вкусом, я знал и сам.
«Но само по себе развитие — это мелочь. Слишком медленно. За всё время нашего сотрудничества я продвинусь ничтожно мало в масштабе моего существования. Поэтому я хочу предложить тебе радикальный способ изменения».
Покинув столовую, двинулся в свою комнату.
— Какой? — спросил, убедившись, что никого нет рядом.
Ответ заставил споткнуться.
«Перерождение»
По спине пробежал табун мурашек.
— Объясни! — потребовал я, уже не обращая внимания на то, слышат меня или нет.
В ответ раздался смех, многогранный.
«Рада, что смогла себя заинтересовать»
Поморщился:
— Астарта! Говори!
Снова эта дрожь.
«Называй меня по имени почаще» — попросила она.
