Да-а, патроны второго поколения это вам совсем не цветочки. Их зажигательная химическая начинка хоть и не столь пожароопасна, как у «Косы», но по поражающим свойствам именно живой силы далеко ее опережала. Против кукол таким воевать было не столь эффективно, потому что нередко слишком мощные снаряды просто дырявили покойников навылет, не успевая уничтожить весь некроэфир. А вот против самих инфестатов или их живых пособников оставались отличным средством.
Этот всплеск далекой боли позволил новобранцу ворваться в «форсаж» и не дать уйти двум остальным подозреваемым, которые рванули врассыпную с поистине нечеловеческой прытью. Почти так же быстро, как Факел мчал на пару воскрешенных полицейских тогда, на заправке…
«Ну точно, инфестаты!» — мелькнула догадка в разогнанном мозгу Салманова. А потому, делая два следующих выстрела новичок не сомневался ни единого мгновения. Да, бежали они быстро, без «форсажа», наверное, и не попал бы. Ну а так было время и прицелиться с небольшим упреждением, и дождаться появления в маленькой точке диоптра человеческих фигур.
Бах… Бах! Сначала один, а потом и второй подозреваемые упали на землю, припадочно агонизируя в пыли. Первому зажигательная пуля угодила между лопаток, ставя под большой вопрос перспективу его выживания, а другому в поясницу. Причем, первый, которого Умар подстрелил в бедро, так дико себя не вел. Он просто упал и скорчился на земле, зажимая раненную ногу, а эту парочку так ломает, будто из них изгоняют дьявола во время приступа эпилепсии. Вот оно, значит, как сгорает в теле инфестата некроэфир… Бр-р-р… не хотелось бы на себе такое испытать…
— Эльбрус, прием! — зазвучал чей-то голос на общем канале. — Несколько групп мертвяков «поплыли» и начали друг об друга спотыкаться. Похоже, их кукловоды были не здесь, а теперь и вовсе ушли за пределы действия «поводка».
— Принято, — сухо прокомментировал координатор. — Хреново, начальство будет недовольно.
— Ну извиняй, Эльбрус, мы тут не волшебники. Скоро закончим. Конец связи.
— Прием… кхм, Эльбрус! — голос Умара немного дрогнул от неуверенности. — Кукловоды не ушли, нескольких я подстрелил… кажется.
— Кто я? — тут же оживился руководящий операцией. — Позывной?
— Э-э-э… Сынок… — неохотно выдавил из себя новобранец, ожидая получить в ответ насмешки и шквал шуточек.
Но нет. Будучи на задании, инквизиторы не позволили себе лишних слов в эфире.
— Отличная работа! — даже по голосу было слышно, что человек на другом конце радиоволны улыбается во весь рот. — Сейчас на твою метку отправлю подмогу…
И пока не подошли ветераны инквизиции, Умар не посмел сдвинуться с места, продолжая с почтительного расстояния целить в затихших на земле подозреваемых. Было страшно допустить ошибку, из-за которой инфестаты смогут ускользнуть. Пусть уж лучше профессионалы работают…
Вскоре к напряженно замершему Салманову подбежала троица бойцов в закопченных ИК-Б, среди которых новичок каким-то шестым чувством узнал и своего напарника. Изюм, кстати, выглядел куда более потрепанным, нежели остальные. Его технологичный шлем сплошь оказался покрыт копотью, на грудных бронепластинах виднелось несколько попаданий, вокруг которых серыми цветами красовались следы, оставленные разлетевшимися на кусочки пулями. В центре них можно было заметить даже застрявшие в нанокомпозитной защите остатки сердечников…
— Ну ты молоток, Сынку! — невзирая на помятый вид, голос Виноградова звучал вполне бодро. — Хорошо этих крыс подловил!
— Так это… старался, — смущенно, но в то же время и с оттенком глубоко запрятанного самодовольства хмыкнул Умар.
— Ну-ка, покежь хлеборезку свою…
Приподняв подбородок Салманова, напарник приблизил перекрестие визора, внимательно рассматривая его повреждения.
— Фигня-война! — вынес обнадеживающий вердикт бывший спецназовец. — До завтра уже затянется. Надо только успеть металлическую крошку выковырять из-под кожи, а то еще на рамках в аэропорту звенеть будешь! Ха-ха!
Взяв парня под локоть, Макс отвел его за перевернутый вагончик, подальше от посторонних глаз, и уселся на дверной косяк.
— Постой на стрёме, мне «заякориться» надо, — попросил инквизитор и снял с головы шлем.
Умар заметил, что на макушке у старшего соратника виднеется глубокое рассечение, а его коротко отстриженные волосы слиплись от крови. Неслабо приложило наставника, даже ИК-Б не спас. Хотя, почему не спас? Без него, наверное, череп вообще бы раскололо. Вероятно, Изюм оказался слишком близко к эпицентру взрыва газовых баллонов…
Вытащив из кофра на поясе пачку папирос, которые не претерпели особых изменений за целый век, с самого момента своего создания, Виноградов вытряхнул одну и сразу же прикурил. Сделав долгую затяжку, от вида которой новобранцу захотелось самому прокашляться, он выдохнул удушливый дым, способный своей вонью разгонять демонстрации.
— О-о-о, вот сейчас начало попускать, — хрипло вымолвил Макс.
И действительно, его лицо будто бы немного разгладилось, приобретая умиротворенное выражение.
— Тяжко было? — сочувственно поинтересовался парень.
— Да фигня. Это-то дело привычное, — указал инквизитор на свою окровавленную макушку. — Мы там нашли целый конвейер по производству мертвяков. Походу, сюда недавно партию людей привезли. Две полных фуры набили, чуть ли не штабелями. Только не успели мы. Едва начался штурм, эти падлы всех в расход пустили.
— Хреново… — выдавил из себя новичок, лишь смутно представляя, что обнаружили старшие коллеги.
— Согласен.
Изюм шумно затянулся и выдохнул новую порцию сизого дыма.
— Ну а ты, Умар? — обратился он к подопечному по имени, пока вокруг не было посторонних. — Мозги не кипят? Злоба не душит? Порвать кого-нибудь не хочется? «Заякориться» не надо?
— А я еще не знаю, что меня успокаивает, — отстраненно пожал плечами тот. — Как-то без этого обходиться привык.
— Ты лучше хорошенько над этим поразмысли, — серьезно сказал Изюм. — Сам видишь, служба у нас непростая. Иногда, особенно после жаркого боя, очень трудно понять, где ты, а где позывы твоего дара. Так можно и глупостей наделать. Сечешь?
— Да, я знаю…
— Ну, а коли знаешь, чего яйца мнешь?! — ворчливо рыкнул инквизитор, делая очередную умопомрачительную затяжку. — Ищи себя, Умар. Оно тебе еще не раз пригодится…
* * *
— … да ты не представляешь! Вокруг столько тупиц, что я будто в анекдоте живу! Вот у меня, смотри, двенадцать человек в прямом подчинении. Тех, кому я могу делегировать часть своего геморроя и забыть о нем! Ну и что ты думаешь? Эти дебилы бегают ко мне и дергают по каждой ерунде! Иван Захарович, а как надо? Иван Захарович, а это куда, откуда, зачем? Ой, Иван Захарович, я пукнул! Ой, Иван Захарович, я обкакался! Тьфу!
Слушая заместителя главы, оказавшегося большим любителем прихвастнуть и потрындеть, я исправно соглашался с ним, где надо поддакивал, а в некоторых моментах даже эмоционально матерился. Иными словами, делал все, чтобы показать, будто я этой беседой увлечен и заинтересован. Ну а сам же Иван Захарович, похоже, только и искал свободные уши.
И неизвестно, сколько бы он еще травил свои истории, в которых белой нитью неизменно мелькала мысль «смотри, какой я большой начальник», если б у него не зазвонил телефон. И поскольку мобильник стоял в подставке на приборной панели, то я успел рассмотреть фотографию весьма привлекательной женщины и имя контакта: «Малыш».
Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что это или жена, или любовница чиновника. Вот только кое-какая нестыковка все же резанула мое восприятие… а именно страх. Заместитель главы при виде фотографии входящего звонка испытал всплеск неконтролируемой тревоги и чего-то похожего то ли на вину, то ли на застарелую душевную боль. Точнее сказать не получалось, ведь мой не совсем полноценный дар не в состоянии был уловить его чувства более глубинно и тонко. Тем не менее, я со всей уверенностью мог сказать, что это не тот спектр эмоций, который должны испытывать люди перед своей второй половинкой.
