— Меняющимся? — задумался я. — Вообще-то у нас таких называют метаморфами. Ну это одно и то же, что меняющиеся, только на языке народа, которого нет в этом мире. Как я стал метаморфом? Не знаю! Устроит такой ответ?
— Это не ответ, а прошлогоднее дерьмо летучей мыши. Конкретнее давай, иначе дождешься клыка в теплый живот, не понимаешь, что ли?
— Да уж куда конкретнее… не знаю. Со мной не так давно стали происходить странные события. Я стал летать во сне, плавать в воде, бегать, как животное, мне снились кошмары, как будто я меняюсь. Но до того как меня утащили под воду, я не мог менять свое тело. Я даже не знал, что это можно сделать! Ну как тебе еще это объяснить? Я не лгу, абсолютно не лгу!
— Я знаю, — рыкнул цербер. — Когда вы лжете, меняется запах — вы пахнете какой-то кислятиной, протухшей водорослью. Ты не первый человек, с которым мы разговариваем, но первый меняющийся из людей, которого я вижу перед собой. Итак, вспоминай: какие события привели тебя к твоему нынешнему состоянию?
— Какие? — усмехнулся я. — Тебе начать с самого начала? Боюсь, что ты не поймешь…
— А ты начни, может, и пойму, — сверкнул глазами цербер. — А чтобы тебе лучше вспоминалось, подумай о том, что сейчас вокруг твоего лагеря двадцать меняющихся, которые готовятся в любой момент, по сигналу, разорвать твоих спутников. Это как-то стимулирует твои мыслительные процессы? Или ты все еще сомневаешься, рассказывать что-то или нет? Шутки кончились! Твоя жизнь висит на волоске! Не только твоя! Если ты еще не понял — я вполне мирно отношусь к людям, но если старейшины решат, что жить вам нельзя, — вы все умрете. Ты даже не успеешь применить свои жалкие заклинания, человек! Ты просто не успеешь даже выговорить их! И даже если кто-то из присутствующих погибнет, остальные, наверху, успеют десять раз порвать твоих людей. Ты усвоил, или повторить?
— Да я хренею с вас, уважаемая редакция! Что же вы, суки, меня достали-то? — сказал я по-русски с досадой. Положение было просто швах.
— На каком языке ты сейчас говорил, — заинтересовался цербер, — какой-то язык людей?
— Да. Только не людей этого мира. Я прибыл из другого мира, он называется Земля. Там я был воином, покалеченным воином, и какая-то сила — не знаю какая — перенесла меня в этот мир.
— Ты не врешь… это интересно. Старейшины заинтересовались тобой. Продолжай, ты на правильном пути, — удовлетворенно гавкнул цербер.
— Мой мир таков, каким был ваш до катастрофы, которую вы называете Большой Бедой. С одной поправкой: он чуть-чуть послабее в техническом отношении. То есть мы стали бы такими, как ваши люди, создавшие вашу цивилизацию, но только лет через сто. До таких вершин, как искусственные организмы вроде вас, у нас еще не дошло. Хотя… сделать такую пустыню, как Запретные земли, наши вояки точно могут. И не один раз.
— Продолжай, продолжай… тебя слушают, — сузил глаза цербер.
— В этом мире я вылечился, выучился на мага, вот теперь путешествую, мир смотрю. Хочу узнать, откуда все взялись.
— Хочешь узнать, откуда все взялись? — рыкнул цербер. — Я тебе скажу. Те, кого ты называешь людьми — с кем ты пришел, — это враги тех, кто создал нас. У нас заложено в материнской памяти, передается из поколения в поколение, что мы должны убивать всех, кто появится тут, они обладают определенным запахом. То есть врагов. Наши создатели все погибли после вражеского удара, но успели отправить ответную Беду на своих врагов, только, как видим, неудачно. Создатели погибли, а враги остались. И теперь мы, следуя заветам наших создателей, убиваем всех врагов, что здесь появляются.
— Да вы понимаете, что войны давно нет, что нет не только тех людей, которые воевали с вашими создателями, но даже их прапрапрапраправнуки уже давно истлели, превратились в прах! — ошеломленно вскричал я. — Как можно тысячелетиями убивать и убивать людей, которые вам ничего не сделали, мало того — даже не помнят о том, что случилось!
— Зато мы помним… — тускло и холодно ответил цербер. — Это память предков, память крови. Ну как тебе это объяснить? Вот у тебя есть жажда, да? Представь жажду убить человека с запахом врага. Хорошо, если ты можешь контролировать эту жажду. А если нет? И представь, что при убийстве этого врага ты испытываешь наслаждение, как при соитии с самкой, тогда, может быть, ты поймешь, что происходит.
Я задумался… Да это же охренеть! Боевые живые машины, самовосполняющие свою численность, с генетически заложенным приказом убивать врага и стимуляцией в виде оргазма во время убийства! Мне реально стало страшно…
— Что же делать? — с волнением сказал я. — Как вам доказать, что убивать других разумных существ только потому, что велит голос крови, это неправильно? Что войны давно нет, а люди давным-давно забыли об этой войне. Что мне делать? Как доказать вам, что это все неправильно? Я не знаю. Я человек из другого мира, воин, маг. Вы сильнее меня, вас больше, но если вы тронете моих друзей, я все сделаю, чтобы вас уничтожить. Любым способом. Может, вы и сможете меня победить, а может, нет. Это вам дорого обойдется, я не щенок какой-нибудь!
Голос мой сорвался, и я был готов к любым действиям церберов. Уж защитный купол я успею поставить, а там — кто знает еще, как обернется, кое-какие заклинания я могу и из купола реализовывать, посмотрим еще, кто кого. А все-таки эти создатели были гениальны — каких существ сотворить! Это что-то невообразимое!
Неожиданно цербер засмеялся:
— Старейшинам понравилась твоя горячность и то, что ты пытаешься защитить свою стаю. И то, что ты назвал себя не щенком. Ведь ты на самом деле щенок. Нам по триста лет, как минимум, мы в десятки раз старше тебя! Ты дитя! Вернемся к первому вопросу: как ты стал меняющимся? Изменю вопрос: твои соображения — как ты стал меняющимся?
— Я думаю, это связано с камнями, ардаманами — так их у нас называют. Это очень, очень редкие камни — они усиливают магические способности у тех, кто ими обладает, до максимально доступного уровня. Это такой красный камень, похожий на каплю крови. Я врезал его себе в руку. После этого и начались странные события — камень растворился в моем теле, я стал видеть необычные сны, потом выяснилось, что я могу теперь изменять тело.
Цербер оглянулся на других старейшин, видно было, что у них идет бурный обмен мнениями, и сказал:
— Ты удивил нас. Мы считали, что эти способности передаются только по наследству. Как может какой-то камень передать эти способности — мы не понимаем. Мы не можем определить природу этого. И еще — мы можем быть только в двух телах — водном и сухопутном — сухопутное то, которое ты видишь, а как ты можешь сохранять тело человека? Мы этого не понимаем. Это интересно.
