Я не сопротивлялась, молча протянула подруге ладонь и позволила ей развязать то, что осталось от моей некогда белой майки.
-- С ума сошла?! -- завопила Ксюша, увидев мой порез. -- Да у тебя связки уже могут быть на уровне плеча!
--Тише, -- поморщилась я от громкого голоса, -- соседи спят.
-- Я сейчас "скорую" вызову! -- не унималась подруга. -- У тебя же ладонь в мясо!
Я вырвала у нее руку и зажала кисть подмышкой.
-- Не надо "скорой", -- отрезала я. Во-первых, я не хотела поднимать шумиху, во-вторых, во мне еще были свежи воспоминания от врача, который приезжал, когда я думала, что спасаю Алекса.
Ксюша смотрела на меня большими удивленными глазами, будто видела впервые.
-- Мать, ты вообще с катушек слетела? -- теперь она, наоборот, перешла на шепот.
-- Ксю, все нормально, -- повторила я, как заклинание, -- нож был продезинфицирован, -- уж не знаю, зачем я это ляпнула, думала успокоить, но только усугубила ситуацию.
-- Какой еще нож? -- взвыла подруга. -- Ты, что же это, сама себя?
-- Так было нужно, -- стояла я на своем.
Ксюша долго смотрела на меня, несколько раз пыталась что-то сказать, открывала рот, но не находила слов и снова его захлопывала.
-- Давай хоть перевяжем свежим бинтом, -- беспомощно предложила она через несколько минут, когда к ней вернулся дар речи.
На это я была согласна и опять подала ей руку.
-- Дурында, -- бросила Ксюша, принимаясь за перевязку.
-- Алекс придет в себя и вылечит, -- уверенно заявила я.
Подруга отвлеклась от процесса и недоверчиво уставилась на меня.
-- Прям так и вылечит? Он врач, что ли?
-- Можно сказать и так, -- замялась я.
Ксюша закончила перевязку, завязала аккуратный узелок и отошла. Взяла стул, подтащила его к моему и уселась так, чтобы иметь возможность смотреть мне прямо в глаза.
-- Говори, -- распорядилась она.
-- Помнишь, Нафаня болел? -- начала я издалека.
-- Ну, -- осторожно поддакнула Ксюша.
--Я тебе не все рассказала. Он сильно болел, врачи советовали его усыпить, чтобы не мучился.
Глаза подруги стали размером с плошки.
-- Почему не сказала?!
В ответ я только отмахнулась. Не имею привычки жаловаться людям, если они все равно ничем не смогут мне помочь.
-- Так вот, -- продолжала я. -- Как раз тогда, когда я собиралась отвезти его на усыпление, появился Алекс. Он его только погладил, и Нафанька поправился.
-- От одного прикосновения? -- не поверила Ксюша. -- А не задурил ли он тебе голову?
-- Потом я упала и ударилась лицом о ковер, разбила губы, а он вылечил. Одним касанием.
Ксюша часто заморгала.
-- Когда это ты так упала?
Я виновато улыбнулась.
-- Когда в моей квартире появились двое здоровяков и попытались меня схватить...
***
Рассказ вышел не очень длинным, я рассказала только самое основное. Про трех братьев, про булавку без пароля, про постоянную "игру в прятки".
-- Так значит, никакого любовного путешествия не было? -- Ксюша тут же вычленила главное из моей речи. -- Ты вообще не знала этого парня, когда заявила мне, что уезжаешь с ним.
Я закусила губу и виновато пожала плечами.
-- Ага.
-- Ну, Кирка! -- произнесла она мое имя на манер ругательства. -- То есть ты мне нагло соврала? -- что я могла на это ответить? Да, соврала, ясно же. -- А сейчас?
-- Что -- сейчас? -- не поняла я. -- Сейчас я не вру.
-- Нет, сейчас у вас что за отношения?
Я опустила глаза, чувствуя, что краснею до корней волос.
-- А сейчас я влюбилась в него, как школьница.
Ксюша насмешливо хмыкнула.
-- Это называется: завраться, -- нравоучительно изрекла она. -- На себе проверила. Никогда не ври начальству, что заболела, когда тебе нужен отгул, потому что реально сляжешь.
-- Хочешь сказать, я накаркала? -- возмутилась я.
-- Ну, -- протянула та, -- можно сказать высокопарно: напророчила!
-- Хватит издеваться, -- обиженно пробурчала я.
-- Ладно-ладно, -- примирительно сказала Ксюша и утопала к холодильнику. -- Давай выпьем, что ли?
-- Давай, -- вздохнула я. Может быть, немного алкоголя помогут заснуть?
Подруга вернулась к столу с початой бутылкой коньяка и двумя стаканами. Налила. Выпили.
-- Все это звучит как бред сумасшедшего, -- сказала, наконец, Ксюша. -- Маги, артефакты... Прямо городское фэнтези какое-то.
-- Не веришь?
Подруга подумала, прежде чем ответить.
-- Не верю, -- решила она, -- но допускаю. Потому что лучше поверю в магов, чем в то, что ты сбрендила.
-- Спасибо, -- искренне поблагодарила я.
***
Несмотря на то, что Ксюша настаивала, чтобы я пошла спать с ней в ее комнату, я отказалась. Слишком беспокоилась за Алекса. Поэтому улеглась в кресле недалеко от него. Ксюша на мое поведение только недовольно поцокола языком, но от комментариев по поводу моей дурости воздержалась.
После выпитого коньяка я немного расслабилась, но не настолько, чтобы быстро уснуть. Слишком многое произошло за последние сутки, и, хотя я смертельно устала, мозг все еще пытался анализировать произошедшее. Встреча с Лизой, пропажа Алекса, помощь Гриши...
Как ни хотелось этого признавать, но Лиза была права, Алекс уже был на волосок от смерти. А то ли еще будет? Но я знала, что он не остановится, а у меня язык не повернется попросить об этом.
Хотела ли я вернуться к нормальной спокойной жизни? Наверное. Способен ли Алекс жить такой "спокойной" жизнью? Вот это вряд ли.
Нафаня забрался ко мне на колени и довольно урчал. Мы оба соскучились друг по другу, и вместе нам было тепло и комфортно.
Под это мурчание я и уснула.
***
Когда проснулась, было уже светло. Из кухни доносились приглушенные голоса. Ксюша и Гриша -- поняла я с облегчением. Значит, за ночь "резерв сил" у Григория восполнился. А то вчера он меня здорово напугал, когда никак не приходил в себя.
-- Привет.
Я подскочила от неожиданности, как ошпаренная. Нафаня слетел с моих колен и издал недовольный "мяв". Прости, моя любимая животинка, но мне не до тебя...
-- Ты как?
Алекс уже сидел на диване, потирая виски. Вид у него был... Помятый. Однако вчерашних ран на лице уже не было. Он поднял на меня глаза и улыбнулся своей ехидной улыбочкой.
-- Да не паникуй ты так, жить буду.
-- Вчера я была в этом не слишком уверена, -- пробурчала я, смутившись.
Алекс протянул руку и дернул меня за запястье, так, что я с размаху плюхнулась на диван рядом с ним.
-- Я всегда говорила, что ты не умеешь обращаться с женщинами, -- не удержалась я от комментария.
-- Я помню, -- отозвался он и сгреб меня в объятия.
-- Задушишь! -- не знаю, откуда у меня это, но я всегда -- всегда! -- стесняюсь проявления своих чувств. Вроде бы, я уже признавалась ему в любви, чего мне бояться или стесняться? Но вопреки логике и желанию расцеловать его, я снова начала "выпендриваться".
