И услышал голос:
— Так и должно быть всегда. Ни Закон, ни Хаос не должны доминировать, управляя судьбами миров смертных. Должно сохраняться полное равновесие.
— Но ведь равновесия нет! — выкрикнул Корум. — Хаос правит всем!
И голос отвечал:
— Равновесие порой нарушается и должно быть восстановлено. И только смертным это под силу.
— Но как я могу это сделать?
— Ты уже начал. И теперь должен довести дело до конца. Ты можешь погибнуть, но на смену тебе придет другой.
— Но я не хочу, не могу нести столь тяжкое бремя! — закричал в отчаянии Корум.
— ТЫ ДОЛЖЕН!
А процессия продолжала движение, не замечая ни Корума, ни двух реявших в вышине знамен, ни весов с двумя пребывающими в равновесии чашами…
Корум как бы плыл среди облаков тумана, и в душе у него царил покой. Постепенно вновь стали видны окружавшие его предметы, и он понял, что все еще находится во дворце Рыцаря Мечей. Его же собственный меч исчез.
— Я верну тебе меч перед уходом, принц Корум из племени вадагов, — раздался над ним чей-то спокойный и громкий голос.
Корум обернулся и в изумлении выдохнул:
— Великан из Лаара!
С вышины ему улыбалось печальное мудрое лицо.
— Да, так меня звали, пока я был в ссылке. Но теперь ссылка моя кончилась, и ты можешь называть меня моим настоящим именем: лорд Аркин. И это мой дворец. Ариоха здесь больше нет. Лишившись сердца, он не может удержать свою плоть в наших плоскостях. А без плоти не может и править ими. Теперь здесь снова правлю я.
Плоть самого лорда Аркина по-прежнему была несколько расплывчатой, хотя он уже обретал нормальные формы.
— Потребуется еще некоторое время, прежде чем я обрету свой прежний облик, — улыбнулся Аркин в ответ на мысли Корума. — Лишь ценой очень больших затрат энергии и воли сумел я вообще удержаться в этом мире. Когда я спас тебя от мабденов, Корум, я не знал еще, что благодаря тебе смогу снова править здесь. Я очень благодарен тебе.
— А я, хоть и с опозданием, благодарю тебя, господин мой.
— От добра рождается добро, — сказал лорд Аркин. — От зла — зло.
— Не всегда, господин мой, — улыбнулся Корум.
Лорд Аркин тихо засмеялся.
— О да, ты прав. Не всегда. Ну что ж, смертный, я должен вернуть тебя в твою плоскость.
— Можешь ли ты перенести меня в определенное место, господин мой?
— Могу, Принц в Алом Плаще.
— Лорд Аркин, тебе известно, почему я пошел этим путем. Я искал последних представителей своего народа. Скажи: все ли вадаги исчезли с лица Земли?
Лорд Аркин опустил голову.
— Все, кроме тебя.
— А не можешь ли ты вернуть их?
— Вадаги всегда были моим самым любимым племенем среди всех смертных, принц Корум. Но я не в силах повернуть вспять колесо времени. Ты последний вадаг. И все же… — лорд Аркин помолчал. — И все же может еще наступить такое время, когда вадаги вернутся. Впрочем, будущее я вижу пока неясно, а потому и не должен более говорить об этом.
Корум вздохнул.
— Что ж, я должен быть доволен и таким ответом. А что с Шулом? В безопасности ли Ралина?
— Думаю, что да. Я еще недостаточно хорошо воспринимаю этот мир в целом, а Шул к тому же является порождением Хаоса, и мне его видеть сложно. Но мне кажется, что Ралине угрожает опасность, хотя силы Шула исчезли с падением власти Ариоха.
— Прошу, пошли меня поскорее на остров Сви-ан-Фанла-Брул! Ибо я очень люблю маркграфиню Ралину…
— Именно способность любить и сделала тебя сильным, принц Корум.
— А способность ненавидеть?
— Она лишь направляет твою силу.
Вдруг лорд Аркин нахмурился, словно обнаружил нечто для себя совершенно непонятное.
— Ты печален в час своей победы, лорд Аркин? Неужели ты всегда печален?
Владыка Закона посмотрел на Корума почти удивленно.
— Да, наверное, я все еще немного печален… Я оплакиваю вадагов, как их оплакиваешь и ты. И я оплакиваю того, кто был убит твоим врагом, Гландитом-а-Краэ. Ты называл его Мохнатым Человеком…
— Да, он был очень добр… Но неужели Гландит по-прежнему сеет смерть на земле Бро-ан-Вадаг?
— Да. И я думаю, вы с ним еще встретитесь.
— И тогда я убью его.
— Возможно.
И лорд Аркин исчез. Исчез и дворец.
С мечом в руке стоял Корум перед низкой и узкой дверью — входом в жилище Шула. За его спиной в саду хищные растения тянулись вверх и жадно пили дождь, падавший с бледно-серых небес.
Удивительная и странная тишина царила в темном и нелепом замке колдуна. Корум, не колеблясь ни минуты, бросился по извилистым коридорам.
— Ралина! Ралина!
Стены, словно нарочно, гасили звуки, как бы громко он ни звал ее.
— Ралина!
И наконец он услышал тонкий, слабый, старческий голос. Это был Шул!
— Шул! Где ты?
— ПРИНЦ Шул. Меня подобает называть в соответствии с моим титулом. Теперь, когда мои враги одержали надо мной победу, тебе должно быть стыдно насмехаться надо мной.
Корум вошел в ту комнату, откуда доносился голос Шула. Он узнал только его глаза. Шул превратился в иссохшее, съежившееся от старости существо. Он лежал на постели, не в силах сдвинуться с места.
Потом вдруг заныл:
— И ты наверняка явился, чтобы мучить меня, — ведь теперь я лишился сил. Вот так всегда: великих постигают неудачи, а их жалкие соперники…
— Хватит! Ты стал «великим» только потому, что Ариоху захотелось позабавиться.
— Молчи! Меня не проведешь! Ариох просто отомстил мне — ведь я стал более могущественным, чем он сам.
— Ты всего лишь получил взаймы, на время, даже не подозревая об этом, частицу его могущества. Ариоха больше нет в наших Пяти плоскостях, Шул, и ты сам придал событиям такой ход. Ты хотел заполучить сердце Ариоха, хотел сделать его своим рабом. Ты послал множество мабденов, надеясь, что они сумеют совершить эту кражу, но никому из них это не удалось. А вот меня тебе посылать не следовало, Шул. Мне, вадагу, удалось выполнить твою задачу, но кража закончилась твоим крахом.
Шул зарыдал, тряся головой, похожей на голову мумии.
— Где Ралина, Шул? Если с ней что-нибудь случилось…
— Случилось? — из трещины провалившегося рта вылетел дребезжащий смешок. — Да ведь это она загнала меня сюда! Забери ее из моего дома, вадаг! Я знаю: она хочет меня отравить.
— Где она?
— Я сделал тебе щедрые подарки. Вот эту новую руку и новый глаз… Ты бы и до сих пор оставался калекой, но я был добр к тебе. Хотя ты, конечно, позабудешь о моем великодушии, ты…
— Твои «подарки», Шул, чуть не искалечили мою душу! Где Ралина?
— Обещай, что ничего мне не сделаешь, если я скажу тебе?
