Дроу раз за разом взмахивал клинком, виртуозно разрезая одежду на тонкие лоскуты и оставляя на коже едва заметные, но кровоточащие порезы. Когда на Дарае не осталось ни клочка ткани, дроу остановился, разглядывая стройное обнажённое тело, украшенное кровавыми разводами, словно диковинной и страшной росписью. Дараю оставалось только молчать и по-прежнему пытаться сбросить ментальные путы. Ему удалось даже чуть пошевелить пальцами на руках, и это можно было считать удачей. Дроу вновь зажёг на руке огненный цветок и бросил в своего пленника, но и это заклинание впиталось в полупрозрачный кокон защиты.
‒ Как ты это делаешь? ‒ услышал Дарай вопрос. Он пытался контролировать раздражающую боль от порезов. Пока его тело было под контролем менталиста, регенерация не справлялась. Но он понял суть того, что хотел узнать дроу.
‒Эт-то не амулет-т. Врождён-ная спос-собность, ‒ прошептал он. Кровь тонкими ручейками покидала тело, ослабляя его.
‒ Это ещё хуже, ‒ произнёс задумчиво дроу. ‒ Ты очень опасен, человек. Если ты попадёшь не в те руки, ты сотворишь много бед. Убить тебя, что ли?
‒ Не-ет, ‒ произнёс Дарай.
‒ Ты умеешь просить? ‒ ехидно улыбнулся мучитель.
‒ Не-ет! Я с-сам с-себе хозяин! Никто не сможет мне приказать, ‒ превозмогая пульсирующую боль в висках, Дарай сделал рывок. Он на долю секунды смог преодолеть ментальное давление, приподнялся на локтях и… закричал от пронзающей боли. В руках дроу появился второй клинок, близнец первого, чтобы молниеносно войти в ладони Дарая, надёжно пригвождая его к земле.
‒ Слишком силён, слишком своеволен, слишком необычен для человека, ‒ зло произнёс дроу, склоняясь над вновь поверженным пленником. ‒ Я не могу даже пробиться в твои мысли, а значит, не могу просчитать тебя. Но ты мне интересен, человек. Дай мне слово, что никогда не станешь врагом империи Эрелон, и я, быть может, отпущу тебя.
‒ Нет, ‒ упрямо прошептал Дарай, закусив губу от боли. После неудачного рывка ему стало легче. Давление начало ослабевать, а значит, тело привыкало к нему. И, возможно, защита найдёт способ противодействия. Если успеет, конечно. ‒ Только не т-теперь! Я поступил по чести, а ты пришёл пытать меня!
‒ Ты не боишься смерти?
‒ Нет. Воину смерть не страшна, ‒ с трудом улыбнулся Дарай, всматриваясь в безжалостно красивое лицо своего мучителя. Почему-то ему хотелось запомнить его, унести с собой в новую жизнь. Дарай не сомневался, что этот дроу убьёт его.
‒ Воину? Ты умрёшь не как воин, а как… шлюха, ‒ прошипел дроу, сбрасывая с себя одежды. Его гибкое сильное смуглое тело замерцало в темноте затухающего костра.
‒ Не надо, ‒ попросил Дарай. ‒ Просто убей меня, если это успокоит твою мстительность. Но… не надо так…
‒ Меня не волнуют твои желания. Здесь правят только мои желания, ‒ дроу с силой раздвинул ноги Дарая ещё шире, и нарочито медленно опустился на него, дав в полной мере прочувствовать своё возбуждённое достоинство. Пленник изо всех сил дёрнулся, пытаясь сбросить смуглое сильное тело.
‒ Я прошу тебя… Не надо, ‒ отбросив в сторону гордость, вновь попросил Дарай, с надеждой всматриваясь в пламенеющие глаза напротив. ‒ Если ты сделаешь это, я умру.
‒ Ты умрёшь, я не спорю, ‒ дроу слизнул каплю крови с губ Дарая и прошептал, зажмурив глаза: ‒ Ssijin(сладкий, милый).
‒ Почему ты меня не слышишь? Да, я вмешался в ваши с Зорангом дела, и готов понести наказание, но не так. Я не могу…
‒ Считай, что это и есть твоё наказание, ‒ хищно улыбнулся дроу, и резкое проникновение вырвало из горла Дарая крик. Пронизывающая, разрывающая боль проникла во все уголки сознания.
Дроу двигался неистово, быстрыми толчками вбивая тело своего пленника в тонкую походную постель, всю пропитанную кровью. Ему было безразлично, что чувствовал человек, попавший в его власть. Всё его тело затопило дикое, ни с чем несравнимое возбуждение. Ему безумно нравился запах кожи, вкус крови, звук голоса, полного боли. Он не узнавал сам себя, но остановиться не смог бы даже под угрозой смерти. Приподнявшись на вытянутых руках, и глядя сверху вниз на запрокинутое искажённое мукой лицо, он задвигался ещё быстрее, стремясь постигнуть то, что ускользало. Чувствуя приближение оргазма, он поднял голову и устремил взгляд к звёздам. Через миг он закричал, выпуская на волю всю ярость, гнев и… боль. Сейчас чувствовал то же, что и жертва его безумства. Опустошение, тоску, безнадёжность. Он знал, что сам стал причиной этому.
‒ Ты ‒ угроза, ‒ прошептал он, едва касаясь губами уха красивого парня, лежащего без чувств. ‒ Я должен убить тебя, но не хочу. Ты ранен и, если выживешь, значит, когда-нибудь я найду тебя. И, быть может, тогда всё будет иначе.
Он легко вскочил на ноги, стремительно оделся, выхватил свои клинки, оставив кровоточащие раны на ладонях темноволосого незнакомого, но такого необычного юноши и исчез во тьме, оставив позади лишь боль и кровь. Почувствовав уход дроу, Дарай открыл глаза и прошептал вслед тому, кто перечеркнул его жизнь:
‒ Мы никогда не встретимся, к сожалению. Я не смогу убить тебя.
Эсфиры не потому так тщательно выбирали себе пару, что были слишком высокого о себе мнения. От их выбора зависела их жизнь, ибо избранник у них мог быть лишь один на целую жизнь. Тот, кому эсфир подарит свою невинность, должен быть всегда рядом, иначе ‒ смерть и перерождение. Дарай доверился судьбе, а она поступила жестоко, вместо любви подарив позор и боль. И неважно, что свидетелей бесчестья не было, ведь будет помнить об этом до самого конца. Империя дроу слишком велика, чтобы за несколько дней найти того, кто унизил его, и попытаться убить. Да и вряд ли Дарай сможет справиться с менталистом такой силы. Это была заранее проигранная дуэль. На теле эсфира затягивались раны, а в душе поселилась пустота.
К утру Дарай полностью восстановился и вернул душевное равновесие. Он был всё же воином, которому не пристало лить слёзы по потерянной невинности. Необходимо прожить достойно оставшееся время, спрятав боль, страх и гнев. Месть, быть может, исцелила бы уязвлённую гордость, но не вернула бы потерянного шанса на счастливую жизнь. Он был собран, холоден и равнодушен. Эти перемены почувствовал и Рен. Он потянулся к хозяину и ткнулся влажным носом в плечо, словно пытаясь поддержать. Дарай благодарно потрепал его за ушами.
‒ Я отпущу тебя на волю, друг мой. Но… Ты ведь не примешь другого хозяина? ‒ верный конь мотнул гривой, словно подтверждая слова эсфира. ‒ Не примешь. Но и за мной ты уходить не должен. Закончим дела здесь, и я отвезу тебя на острова. Домой.
Дарай вздохнул и вскочил в седло. Он дал слово отвезти послание в Иллиитири и сдержит его любой ценой. Его жизнь больше не имела значения. Согласившись поехать, Дарай, сам не зная того, сделал свой шаг в пустоту.
Глава 3
Дараю пришлось оставить Рена в Киаре, в специальной конюшне возле портала светлых эльфов. Коню просто было не место в городе, расположенном на высокогорном плато. Дроу вообще в своих городах предпочитали перемещаться либо пешком, либо порталами. Кстати, тот амулет, что Дарай отдал принцессе, был сделан эльфийскими артефакторами и здесь, в Империи Эрелон, стоил весьма дёшево, в отличие от людских королевств. Там многие вещи, созданные эльфами, гномами и дроу стоили десятки и сотни золотых монет. Мастера древних народов на много шагов вперёд опережали людских артефакторов. Их мастерство вызывало как восхищение, так и зависть. Именно она в первую очередь двигала королём Зоранга, когда он отправил своё войско на территорию империи. Дарай снял с седла кожаную сумку, где хранилось королевское послание и небольшая шкатулка, покрытая магическими знаками.
Дарай, без задержки пройдя через портал, оказался в Иллиитири. Он с грустной улыбкой вспомнил о своей мечте побывать в этом легендарном городе. Ну, что же, у него будет немного времени осмотреться. Дараю пришлось пересмотреть многие свои планы. Что-то отбросить, а с чем-то поспешить. Он не знал, сколько ему теперь осталось. Несколько часов, пока над его головой не забрезжил рассвет, эсфир раздумывал над тем, как быть дальше. Для того, чтобы выжить, ему было необходимо не только найти своего насильника, но и заставить себя остаться с ним. Даже если бы сумел переступить через себя, то в качестве кого его приняли бы? В качестве постельной игрушки? Незавидная судьба. К счастью, местные дроу давно отказались от презренного рабства, и такая судьба Дараю тоже не грозила. Он помнил последние слова дроу, но, даже зная, что умрёт, не хотел, чтобы его нашли. Свободная любовь, которую в большинстве предпочитают дроу и светлые эльфы, не для эсфиров.
