Шатен последовал за ним, поигрывая ломиком — хотя в его взгляде и походке не было такой уверенности, да и держаться он старался так, чтобы между мной и ним постоянно находился его друг.
- Придурок. Это даже не та могила, — процедил блондин, проводя рукой по обломкам моей собственной могильной плиты, отчего те со стуком попадали вниз. — Нужен Сергей Готфрид…
Короткий взгляд в открывшуюся пустоту. Короткий взгляд на меня. Вот теперь в глазах парочки мелькнуло что-то вроде испуга — такого, какой может возникнуть, когда стоишь на кладбище возле типа в истлевшей одежде и понимаешь, что одна из могил рядом пуста.
Глава 2
Создавшимся эффектом нужно было пользоваться, и я скрестил руки на груди.
- Итак, — заметил я. — Вы ведь не из Готфридов?
Нет, за мою родню их никак нельзя было принять. Среди Готфридов были хорошие люди, были плохие, были поистине ужасные, но я не слышал ни об одном Готфриде, который попёрся бы среди ночи с монтировкой раздирать могилы своих предков — да и чужих тоже. Среди Готфридов, известных мне, не было ни некромантов, ни мародёров, ни просто вандалов, опустившихся бы до такого позора. И это не говоря уже об отсутствии внешнего сходства — все Готфриды были жгучими брюнетами.
Парни неловко переглянулись; блондин скривился.
- Мы что, похожи на Готфридов? — огрызнулся он — но в его тоне уже не было прежней уверенности.
Правая рука медленно и будто бы непроизвольно тянулась к карману джинсов.
- Вот и я думаю, что не похожи, — я шагнул вперёд, медленно проводя рукой по каменным могильным плитам. — Так какого чёрта вы забыли на могиле моего отца?
Пауза. Да, на такой вопрос не сразу придумаешь ответ. Мне тоже пауза бы не помешала — всё-таки я не в том состоянии, чтобы ввязываться в драку с полной уверенностью в успехе; создание тела выпило все силы, а остатки забрал переход между мирами. Тем не менее, пока хватало и простых слов; в глазах у блондина рос ужас; казалось, он сейчас начнёт…
Удар. Я не ожидал его, потому монтировка, опущенная мне на затылок, действительно заставила меня пошатнуться. Чёрт!.. Я, как идиот, смотрел на блондина, лидера дуэта — и в какой-то момент упустил из вида второго.
- Мочи его! — заорал шатен, нанося ещё один удар. — Он же… этот!.. Зомби!
Больно — и на этот раз уже в самом прозаическом, бытовом смысле. Я отскочил в сторону — кажется, голова была цела, хотя и трещала — и пнул шатена ногой в живот; тот с икающим звуком скривился, но монтировку из рук не выпустил. Кажется, он впал в ступор, пытаясь подобрать слово.
- Зомби?.. — медленно, чуть рассеянно, хмыкнул блондин. Он говорил так, будто рядом не происходило никакой драки — спокойно, без повышения голоса. — Брось… Обычный псих, может, какой-нибудь выживший Готфрид — кто из считал?
А затем он выбросил вперёд ладонь.
Сначала мне показалось, что светится что-то вроде печати на ладони — знак треугольника, расчерченного на множество более мелких треугольничков. Через секунду я понял, что светится не сама ладонь, а тонкий амулет, цепочка от которого была намотана на руку парня. А ещё через секунду я рухнул прямо на холодный камень, пронзённый волной боли.
- Ну, да, — третьего удара не последовало, но шатен замер надо мной с монтировкой в руках — в угрожающей позе, готовый нанести удар в любой момент. — На зомби он не похож. Но сказал про отца. И он вскрыл могилу. Может, он даже достал из неё ту штуку!
- Он не вскрывал ту могилу, — блондин опустил руку; боль в моём теле погасла, но чувствовал я себя паршиво, так что пока даже не пытался приподняться. — Кажется, я понял. Могила его отца… и посмотри на его одежду. Он из неё вылез. Знаешь, я о таком слышал: люди впадают в кому, живут так годами, без еды, воды… потом очнулись — а жизнь уже прошла…
Шатен быстро и согласно закивал. Что за идиоты. Пролежать двадцать лет в могиле и остаться живым? Только придурки могут поверить в такое. Тем более, меня на той свадьбе буквально надвое разорвало.
Я снова прислушался к себе. Мана после создания тела из ничего почти на нуле, но это ничего не значит; будто меня можно брать голыми руками. С другой стороны, голова раскалывалась, и магический удар не прошёл даром.
- И кто ты там у нас, значит? — с неприятной усмешкой блондин нагнулся и поднял могильные плиты. — Артур Готфрид. Не слышал.
- Что-то он слишком здоровый для коматозника, — произнёс шатен, так и стоя в полузамахе. Он сильно нервничал, опасаясь, как бы я чего не выдумал… и действительно, я мог.
Он — ерунда. С монтировкой или без, он — пустяковая цель. Вот его приятель виделся мне куда более опасным противником. В конце концов, у шатена тоже был амулет, но в ход он пустил именно монтировку.
«Нападая, ты не просто наносишь первый удар», — говорил Виссарион. — «Нападая, ты берёшь инициативу, задаёшь тон всему бою. Сделай первый удар страшным — и противник будет бояться тебя весь бой. Сделай первый удар неожиданным — и враг весь бой будет делать ошибки, опасаясь подвоха и хитрости. Ну, а если хочешь проиграть — сделай первый удар просто первым ударом». Я не всегда и не во всём был согласен с учителем, но здесь он был совершенно прав.
- Не суетись, — блондин швырнул плиты в сторону. — Он уже прекрасно понял, что брыкаться не получится, и сейчас слушает.
Он широко улыбнулся мне.
- Слушай-слушай. Тут есть что рассказать; ты долго спал и многое пропустил, друг.
- Всегда найдётся тот, кто поможет и просветит, — я перевернулся с живота на спину и посмотрел на блондина в упор. — Просветишь меня… друг?
В моём голосе звучал цинизм, но блондина это вполне устраивало.
- Это можно, — его улыбка стала ещё шире. — С чего начать?
Рука поигрывала амулетом; по тому пробегали одинокие зелёные искорки, словно разряды статического электричества.
- Это же могила твоей сестры рядом, верно? — он сделал шаг по тесному склепу. — А вот её я помню. Отец разрешил устроить похороны… как последнюю подачку. Когда её хоронили, тут было много народу. Многие жалели о её смерти… знаешь, хорошая, умелая шлюха — это ценность, а она была именно из таких.
Я молчал. Возможно, по моему лицу и можно было что-то прочитать, но я очень надеялся на обратное.
- Не для элиты, конечно, — продолжал, тем временем, блондин. — Но ведь простым парням тоже нужно с кем-то развлекаться. Сначала это был урок твоему отцу за неповиновение, а потом… не выбрасывать же хорошую вещь. Столько лет ещё прослужила после его смерти.
Даже его нервный приятель чуть расслабился и опустил монтировку пониже. Я всё ещё не шевелился — и он, видимо, принял это за хороший знак. На его лице медленно расцветала, как чернильная клякса на листе бумаги, та же самая нехорошая улыбка, что и у его дружка.
- А знаешь, как умер твой отец? — продолжал выхаживать тот. — Он много о себе воображал… не признавал авторитетов. Знаешь, совершенно невыносимый был тип. Моему отцу пришлось его проучить.
Вот теперь я уже был абсолютно уверен, что моё лицо не выражает ничего. Снаружи. Справиться с эмоциями, проходящими через сознание, было минутным делом, ну, а внутри… то, что происходило внутри, никого, кроме меня, и не касается.
- Когда твою сестру впервые отдали нашим бойцам, — блондин остановился прямо напротив её могилы и постучал по ней пальцами, — он смотрел за этим. Злился, конечно!.. Его можно понять. Любой бы злился на его месте. Но вряд ли он мог многое сделать, с отрубленными-то руками.
Он обернулся на приятеля.
- Кто там ещё был в этой семейке? Давай, помогай, что это я один рассказываю.
- Да он не реагирует! — шатен указал на меня концом монтировки. — Погляди на лицо. Он двадцать лет в коме провалялся, он же, наверное, полный овощ. Может, он слов твоих не понимает.
- Нет-нет, — коротко рассмеялся блондин. — Он всё прекрасно понимает. Он делает вид, что ему всё равно, ровнёхонькое лицо, как в покере… но глаза не врут. Посмотри сам!
