– А как же? Прекрасно помнит. – Тумил решительно сграбастал кувшин с вином. – У Зулика, князя Тимариани.
– Ты… В смысле, она уверена? – как-то мне в такое не поверилось.
– Еще как. – Тумил, который вообще-то в питье весьма умерен, снова набулькал себе кубок до краев. – Не раз с князем к ней захаживал, покуда не исчез. Судя по тому, в каком виде вернулся – явно был шпионом. А ими, в то время, командовал наш нынешний министр посольских дел, который, кстати, тоже ставленник князя Тимариани.
– И чьего дядю я с должности казначея не согнал, что могло бы помочь Танаку вернуть себе венец Эшпани…
– Угу. – парень снова приложился к кубку. – А еще у Зулика капитан Блистательных в побратимах, если твое величество не запамятовал. Я вот и думаю, нас когда резать-то начнут? Сейчас, или чуть погодя?
Я поднялся, подошел к Тумилу и забрал у него кубок.
– Завязывай-ка с вином, а то у тебя уже ум за разум заходит. – посоветовал я. – Если бы Ржавый был замешан в заговоре, то меня бы тихонечко убили прямо во дворце, еще задолго до того, как Латмур нас с тобой спас.
– Даже если и так – я бы не был уверен в том, что капитан станет своего побратима арестовывать, а не перейдет на его сторону. – похоронным тоном ответил мой стремянной.
– Это да. – теперь уже из кубка сделал глоток я, возвращаясь на место. – Не стоит его вводить в такое искушение. Верность командира гвардии надо особо беречь и лелеять – это тебе не Мировая Гармония, которой ни от чего ни хрена не сделается.
Я уселся в кресло, напрочь позабыв и про артрит, и про радикулит тоже.
– Значит так. – я допил вино. – Сейчас напишу приказ на арест князя Белого Яблока, отнесешь его Латмуру. Десяток Ваки сейчас в карауле, вроде?
– У дверей, по крайней мере, его ребята. – кивнул парень.
– Тогда по пути к Латмуру найдешь его, скажешь – царь зовет. Время вечернее, Главный министр уже дома… Пошлешь к нему гонца, чтоб, значит, немедленно явился ко мне – сам не ходи, ты в чувствах расстроенных, можешь выдать себя чем-нибудь. Будем Зулика без Ржавого заарестовывать. Поставим, так сказать, перед фактом.
– А если?..
– В случае шухера попробуем сбежать.
Танака взять живым не удалось. Когда к нему домой явились Блистательные во главе с главногвардейцем, тот сразу понял что спалился и успел принять яд. Зато князя Тимариани взяли прямо на входе в мои апартаменты и препроводили в подвал, где его уже ждали палач, дыба и прочие не менее увлекательные собеседники.
Зулик поупирался чисто для вида. Не то, чтобы его сломили пытки, нет: просто осознав, что спасения ждать не приходится и дворцовый кат – это всерьез и надолго, решил зря не мучится. Все равно ведь, рано или поздно, правду из него вытащили бы, но поскольку он, по своему статусу, подсуден лишь совету князей, имеет смысл до его сбора (а дело это не быстрое) оставаться как можно целее. А ну как возможность сбежать представится?
Как выяснилось, погубили моего бывшего верного соратника две вещи: жадность и дура-баба.
С жадностью все понятно – денег много не бывает. И очень становится обидно, когда они вот, сами в руки плывут, а на пути стоит какой-то старый маразматик, что не иначе как лишь попущением богов поставлен выше тебя, хотя не видит не только очевидной выгоды, но и вообще ничего дальше собственного носа.
Ведь, казалось бы, ну куда она убежит, эта Большая Степь? Ее и на следующий год можно начать колонизировать, а сейчас – вот же он шанс хапнуть! Асины и скарпийцы готовятся к войне с парсюками, дураку понятно, что сатрап Бантала – глупец и ничтожество, – от захватчиков огребет и будет вынужден открыть всем участникам вторжения путь к внутренним рынкам Парсуды. Как можно упускать такую возможность?! А награбить в богатейших бантальских землях сколько можно! И ведь не как прихвостень с асинами идешь, как полноправный партнер – сами в союзники зовут, со всем уважением, а это значит что и с контрибуции выйдет немалая доля… Да на этакие богатства десять Больших Степей покорить можно! И, да, уже после этого тихонько сосать с новых земель соки.
Но нет! Старый долбоклюй в короне рогом уперся и на в какую, не понимает, что на окупаемость колонизированные земли выйдут хорошо если через несколько лет, а до того в них надо вкладывать, вкладывать и вкладывать. Благо бы только его, так ведь и владетельным под это дело тоже кошельки придется развязывать!
Все, в общем, сугубо в своих классовых интересах, которые я не понимаю. Ну и взятка от посла, конечно, тоже лишней не была, как и обещание дальнейших преференций в случае участия в войне Ашшории.
Жаба давила Зулика неимоверно, но до смерти – я имею в виду, до моей, – наверное не загрызла бы, но зеленая и пупырчатая, к сожалению, спелась с другим, ничуть не менее, а может и куда более значимым обстоятельством.
С Валиссой, ни харда ей, ни материнки.
Я когда ей говорил, что надобно как-то технично ограничить визиты к ней князя Тимариани, а то люди уже шептаться по этому поводу начали, пояснил вообще-то, что осведомленность о его к ней чувствах выказывать ни в коем случае не надо. Эта идиотка так и поступила – но с точностью до наоборот.
Нет, разумеется невестушка не заявила ему так вот, в лоб, что «Вы меня любите, я это знаю, но я царевна – идите нафиг». Нет, эта…гм… женщина, мозг в голове которой занимает места меньше, чем KolibriOS[1] на харде, ровно в день прибытия в Аарту Ториса Карторикса решила наконец поговорить с моим Главным министром по-душам, над i все точки расставить – в результате напустила такого тумана, что бедолага Зулик понял ее слова как «Вы меня любите, я это знаю, но между нами бездна и осведомленность о ваших чувствах Лисапета».
Возможно, кстати, и правильно понял. Зная Валиссу – вполне такое допускаю.
В общем, царевна сказала решительное «нет» позывам княжеской души, которое, как известно любому половозрелому мужчине, у женщин означает «может быть». Стало быть срочно надо ковать железо не отходя от кассы, покуда никакой другой удалец тебя на хромой козе не объехал.
Ну и что же в связи с этим предпринял наш Ромео? Ринулся устранять препятствие на пути к сердцу царевны. Ну и к регентству, разумеется.
А что? Он – владетельный и Главный министр, его возлюбленная – мать наследника престола и местоблюстительница престола Шехамы. Побратим – тот вообще командир гвардии и фактический командующий Центра, ну то-есть основной массы войск… Кто ему помешает?
Конечно, невестка моя популярностью у владетельных, мягко говоря, не пользуется – они ей отчего-то не доверяют, казней опасаются, наверное… и не зря. Но Зулик вполне надеялся Валиссу от резких телодвижений удержать.
Шехамскую Гадюку! Удержать! Вот ведь наивный болван.
Нет, я знаю, конечно, что любовь слепа – в той еще жизни проверял, на первом курсе. Но чтоб настолько!..
Когда я признательные показания (упоминания о Валиссе оттуда, разумеется, были аккуратно вымараны) Латмуру прочитал, тот от поведения своего побратима аж охренел. И тут же заявил, что имя его Зуликом опозорено бесповоротно и окончательно, доверия ему быть не может – пустите в отставку.
И так еще шесть раз, включая сегодняшний. Этим я Валиссу тоже при случае попрекаю. Действует не так эффективно как упоминание о том, что она своей дурью чуть собственного сына не угробила, но тоже вполне себе аргумент. Во всяком случае, с момента вскрытия заговора ейного хахаля ядом невестка мне на мозг почти не капает.
Хоть какая-то от этого покушения польза.
– Вы собрались меня этим попрекать до конца времен, Лисапет? – обиженно поджала губы Валисса.
Ну вы поглядите, какая невинность оскорбленная – я сейчас расплачусь!
– Нет, ну что ты. – ласковым тоном отозвался я. – Только до своей смерти.
* * *
– А, князь, заходи-заходи, дорогой. – поприветствовал я Латмура, откладывая свиток с трудами Аксандрита Геронского в сторону. – Слыхал, Нвард возвратился из путешествия. Как он там?
