При касте вплотную заклинание действовало ещё сильнее и всего одной стрелы хватило, чтобы вскрикнувший мужчина без движения замер на месте. Не теряя времени, я уложил ещё двух повернутых ко мне спиной и не ожидавших нападения противников, затем отскочил назад и стал методично сокращать численность мятежников дальними выстрелами, отгоняя их от кастующей прямо из положения лежа «воздушную стену» эльфийки.
«Почему она не использует что-то более мощное и убийственное?» — мысленно удивлялся я. Возможно, для магов из Звездного Храма было зазорно использовать своё магическое мастерство для убийства обычных людей. В таком случае мне придется взять на себя всю грязную работу. Я же гоблин, мне всё можно. Кто будет предъявлять претензии к гоблину? От него только и ждут подлости и коварства.
Сейчас я уйму беснующуюся толпу! Я решил припугнуть никак не желавших отступать мятежников и превратить одного из них в ходячий факел. Огненная стрела менее убийственная при одноразовом касте, но при повторном выглядит куда более заметно и зрелищно, чем тихая и не имеющая яркого эффекта «водная». Перезарядив ману быстрой экипировкой уникальных артефактов, повышающих характеристику «интеллект», я продолжил действовать с одним незаметным кольцом на пальце. Выбрал одного разодетого толстяка, стоявшего в задних рядах и дающего распоряжения другим. Я послал в него две «огненных стрелы» одну за другой.
Мама дорогая! Что тут началось! Жирдяй вспыхнул, как облитый бензином сноп соломы и с воплями кинулся бежать куда глаза глядят, сбивая с ног и хватаясь горящими руками за окружающих его людей. Они в ужасе расступились. Никто не попытался его тушить, да и не было для этого никаких подручных средств, вроде воды и одеял. Агония воспламененного мной толстяка длилась долгих пятнадцать секунд, за это время он почернел, до состояния древесного угля. Я чуть не оглох от его душераздирающих воплей. Сцена ужасной смерти шокировала и отрезвила мятежников. Пользуясь всеобщим замешательством, я выскочил на передний план и выкрикнул:
— Ну, кто еще хочет так умереть?! Ещё один шаг к принцессе и я превращу в кучку золы любого!
* * *
Моя демонстрация магии огня позволила прекратить разгоревшийся бунт. Пока я держал основную группу бунтовщиков в углу внутреннего двора, принцесса проскользнула за дверь и опять закрылась в цитадели. Вилайлай привлекла на свою сторону ничего не понимающего капитана городской стражи с подчиненными, и уже они, вооружившись связкой ключей от камер темницы первого и второго этажа, заново распихивали мятежников по камерам.
Капитан бросал на меня недоуменные взгляды, но то, как спокойно я общаюсь с Высшей эльфийкой, а затем и с принцессой, убедили его, что гоблин-убийца, напавший на стражников ворот столицы, тела которых почему-то до сих пор не могут найти и низкорослый слуга Высшей эльфийки, совсем разные гоблины. Докладывая про нападение принцессе, он искоса поглядывал на меня, но не посмел заявить, что призванный принцессой герой и разгуливающий по городу злодей — одно и то же лицо.
— Я очень огорчена произошедшим, капитан, но, как видите, даже в замке сейчас крайне неспокойно. Продолжайте поиски убийцы, а как найдете, где он скрывается, пришлите гонца. Уверена, госпожа Вилайлай и мой новый слуга Лайт с ним разберутся.
Я не стал влезать в разговор, желая чтобы капитан стражи поскорее ушел, но меня слегка задело и возмутило, что принцесса записала меня и эльфийку в свои слуги. От меня она отказалась, а Вилайлай вообще не должна и пальцем пошевелить, пока Виола не расплатится с ней за учёбу и проведение ритуала. И плевать, что почти все деньги из казны забрал я. Пусть ищет, чем расплатиться. Меня также возмущало, что моя нанимательница не желала ставить свою бесполезную ученицу на место.
Как с докладом капитана было покончено, началось время очередных допросов и быстро выяснилось то, что я и предполагал. Кровь на телах плененных гвардейцев, знати и некоторых слуг принадлежала совсем не им. Они лишь изображали жертв, а среди вассалов и охраны нашлось всего несколько человек, которые остались верны королю Рудольфу и его дочери после переворота в замке. Их показательная казнь с ужасными пытками и воплями отчаяния убедила остальную стражу и двух баронов-предателей, что лучше добровольно присягнуть графу Сардуку, чем оказаться на их месте.
Как я и предполагал, уже переметнувшиеся к врагу узники давали свою предательскую клятву в присутствии тех, кто был заперт в темнице ранее. Когда принцесса каким-то чудесным образом вырвалась из плена, эти люди испугались, что будут раскрыты и казнены за измену. Поэтому они сначала напали на способных их выдать пленников. Затем один из баронов решил выслужиться перед графом. Заметив, что кроме одной магессы принцессу Виолу больше никто не охраняет, он решил пленить её и вернуть замок под власть графа Сардука.
Поспешная попытка захватить принцессу выдала их истинного господина. Тюрьма опять заполнилась пленниками. Опасаясь мести и от заключенных в тюрьму ещё её отцом узников, принцесса не пожелала их отпускать и бросила в темницу повторно. Пока никто не следил, я по-тихому спрятал в хранилище всех сваленных в горку у стены покойников. Произошел один курьез. Почерневший, как уголь жирдяй ни в какую не хотел идти в инвентарь и я понял, что в его обгоревшем теле ещё теплится жизнь, применил на него заклинание «лечения» и получил самого говорливого и готового сотрудничать информатора.
Копчёный барон рассказал то, о чем другие умолчали. В заговоре против короля Рудольфа и принцессы Виолы не участвовали два северных лорда. Их представители и погибли, до конца защищая честь и достоинство своего сюзерена. Северные знатные рода могли ещё оказать принцессе поддержку, ведь граф Сардук был наслышан об их верности прошлому королю и не рискнул предлагать главам семейств участие в заговоре, опасаясь преждевременного раскрытия своего плана или его срыва по вине несговорчивых Вульфов и Редфоксов.
После окончания всех допросов от выявленной измены и ясности в том, кто ещё может быть верен, принцессе Виоле было ничуть не легче. Разве что, её долги по выплатам за службу ощутимо сократились, но теперь верных ей людей в замке можно было пересчитать по пальцам одной руки. Надежда удержать власть в стране таяла на глазах. Принцесса даже не рискнула привлекать для охраны замка городскую стражу, ведь среди неё также могли быть подкупленные графом Сардуком шпионы. Неважно насколько крупный в замке гарнизон защитников, если есть парочка предателей, которые откроют врагу ворота в любой момент. Оставаться в замке становилось смертельно опасно. Он становился западней, а не надежным укрытием. В любую секунду граф Сардук мог вернуться, и тогда ещё верных слуг принцессы и её саму ожидали новые мучения и издевательства.
Принцесса упала духом и была морально готова покинуть город, столицу своего Королевства, поджав хвост, бежать в поисках защиты на север, к графу Вульфу, давнему противнику её отца, единственному вассалу, всегда высказывающему своё мнение о его политике честно и открыто. Выбора не оставалось. Полагаться на южных лордов было глупо и опасно, ведь они уже давно находились под властью графа Сардука, если не сообщили о проникновении в столичную провинцию крупного отряда наёмников.
Приказав замковым служанкам собраться в гостиной цитадели, скрепя сердце, принцесса раздала им в качестве вознаграждения за службу почти весь свой огромный гардероб. Прелестные платья из высококачественных, дорогих и редких тканей пришлись ахающим от восторга женщинам по душе. Они стоили куда больше, чем их месячное жалование и если их просто продать, можно было получить сумму, как за год службы. Недовольных или разочарованных не оказалось.
Принцесса Виола отдала тем кому не хватило платьев или их комплекция не позволяла носить её наряды, дорогие ткани, часть ещё сохранившейся замковой утвари, перину, ватные одеяла и пуховые подушки, шерстяные коврики, серебряную посуду, мягкие шкуры и позолоченные подсвечники из своих личных покоев. Всё это она не сможет взять с собой в бега, а заплатить слугам было необходимо, иначе о ней пойдет плохая молва, как о госпоже, не платящей верным слугам за службу. Виола раздала остатки ценностей и приказала покинуть замок всем женщинам, кроме трёх своих личных служанок.
