Я не удержалась и восхищенно ахнула. Девушки (ну не поворачивается язык называть их служанками), не стали терять момент и ловко одели на меня украшения. Кулон как-то засветился на долю секунды, или мне показалось, и погас.
Девушки, похоже, остались довольны результатом, потому что поклонились и направились прочь из комнаты.
— Эй, а как же я?— крикнула я им вслед.
— За вами скоро придут, — ответила одна из них, закрывая за собой мощную дубовую дверь.
Ну уж да, придут так придут… Двое с носилками и один с топором! События последних часов напрочь отучили меня от оптимизма.
Так, надо подвести итоги последних событий. Меня накурили, пытались утопить. Это минус. Отбили, уложили баинькать, накормили. Я жива. Вроде даже здорова. Одета, что тоже немаловажно. Это все в плюс.
Не реву и не валяюсь без сознания – вообще высшая степень самоконтроля для меня!
Я подошла к двери и потянула ее на себя, заперта. В шикарных покоях, но пленница. И я все еще не дома. И этот чужой, незнакомый мир. Он меня пугает, что немудрено после того что мне пришлось пережить.
Сглазила! Глаза защипало, захотелось упасть и разрыдаться, пожалеть себя бедную-несчастную. Зачем я здесь? В голове закрутилась песня Флёр:
В незримую точку смотрю не мигая,
Нетронутый завтрак мой остывает,
Да нет, не больна я, я – вспоминаю:
Зачем я здесь?
Слезы как-то невольно отступили, а кулаки сжались. Надо не жалеть себя, а искать дорогу домой. Знать бы еще, где начинается эта дорога и как на нее попасть… Ну хотя бы тропинку покажите!
Из раздумий меня выдернул скрип двери. На пороге стоял представительного вида мужчина, в кольчуге и с мечом на поясе.
— Следуйте за мной, — только и сказал он, развернулся и пошел по коридору.
Я не стала ждать повторного приглашения. Подскочила с кресла, в которое видимо, приземлилась, скорбя о своей судьбе, и быстренько зашагала за ним.
Минут десять мы брели по коридорам, украшенным колоннами с лепниной в виде цветов, и портретами – видимо, очень важных людей. Живые цветы присутствовали тоже и в большом изобилии. Эльфы что ли дворец строили? Или его у остроухих отвоевали?
Сопровождающий мою супер важную особу тип отворил створчатую дверь и жестом пригласил меня пройти первой. А мне-то что? Терять все равно особо нечего. И я вошла.
Стол, накрытый на двоих. Свечи горят. Утром, свечи, серьезно?! Ну, хоть где-то романтики еще водятся. За столом сидит давешний мужичок с тяжелой железкой на голове. Просто прелестно…
Он встал и подошел ко мне. Взял за руку и оставил на ней масло-помаду со слюнями. Ой, то есть поцеловал! Подтащил к столу, выдвинул стул, так же жестом приглашая меня присесть.
А кушать-то снова хочется! Я и уселась.
Король, как там его обзывали? Людовик? В общем, сия особа пристроился напротив и позвонил в колокольчик. Я почувствовала, что он должен мне нравиться, ну просто очень сильно должен. Но как-то не впечатляет…
Набежало разносчиц, стол уставили массой разнообразных блюд с горячим. Служанки смотрели на него и томно воздыхали, но он их жестом отправил восвояси.
— Сударыня, извольте откушать со мной, — улыбнулся он мне, так мило, что просто фу.
— Я не против пожрать. То есть откушать, — оскалилась я ему не хуже акулы.
Ой, наверное, фирменная улыбка людоедки мне не удалась! Потому что этот коронованный олень посмел решить, что я от него в восторге. И пошел в наступление — взял свой стул и передвинул его в сантиметры от моего, пристроившись с другой стороны угла стола. Потянулся и взял мою руку. И принялся целовать ее. Озабоченный он что ли?!
Я потянула свою любимую конечность обратно.
Он явно расстроился, но виду сильно подавать не стал, разве что щеки порозовели…
«Птичка решила сопротивляться, — услышала я в своей голове голос.— Так же даже интереснее!»
— Вы что-то сказали? – я уставилась на короля. На груди как-то резко потеплело, словно огонек какой зажегся.
— Вы очаровательны, — пролепетал король, опять оскалившись.
— Да что вы говорите, — ответила я с не менее выразительной «улыбкой» чем у него.
— Святую правду, сударыня, вы само обаяние. А как вы толпу-то подняли! Ух, как монахи бежали от моря! Кричали, что больше в мое государство ни ногой! Я просто восхищен! Я вами покорен!
А ведь голос в моей головке явно корольковский…
— Вы мой навеки?— тихонько спросила я, и пока он думал что ответить, я все слышала:
«Ух ты! Размечталась ведьма! Щас я с тобой в храм побежал! Сейчас мозги запудрю, а потом втихаря монахам скину. Если в цене сойдемся. А может все-таки утопить? Что б рыбкам рассказывала, как народ бунтовать учить! Нет, она хорошенькая! Точно – сперва в постель, а потом уже утопить. Интересно, умела ли она в любовных играх?».
— Я ваш навеки! – вслух выдавил Людовик из себя.
— О, вы мой! Как я рада! Как я польщена! Может мне сразу камешек на шею повязать? А он в кроватке не помешает?! – в конце тирады я уже орала. Нервы сдали, и включилась моя темная половина. А вот с этой мегерой даже начальник связываться боялся.
Король потерял дар речи и хлопал глазами. Интересно, будет пытаться брать силой или откажется от «нелегкой добычи»? Секунд через тридцать он все же смог взять себя в руки. И потянул свою конечность в направлении моего самого дорогого.
Я взвизгнула и отскочила.
— Куда руки тянешь, козел?!
— Откуда у тебя это? – прорычал он.
Я впала в ступор.
— Выросли, когда повзрослела… — растерянно пролепетала я.
— Дура! Я не про груди! Где ты амулет из мягкого серебра раздобыла?! – заорал его величество.
— Так ты ж сам подарил!
Блин, да я ж с перепугу этому венценосцу столько наговорю, что на десять гильотин хватит.
— Й-а? – уж очень он удивился, — когда? У меня в сокровищнице такого нет, я специально искал.
— Так утром, вместе с тем орудием пыток, что народ платьем называет!
В голове у меня бились мысли Людовика.
«Невероятно!.. О боги, я столько лет искал, а он был в куче Анжеликиной бижутерии! Я ж велел ведьме, что подешевле оттащить! Жаль, что я эту сволочь, сестренку ненаглядную, уже отравил! Да ее колесовать надо было! Плевать! Главное амулет! Чтение мыслей врагов, предвидение опасности – это все должно быть мое! Ведьму прибить прямо сейчас, и забрать… Да где ж он… Вот! Только бы амулет не задеть…».
Король выхватил из кармана какой-то перстень, быстро надел на палец и навел его на меня. Перстень засветился красным и в мою сторону понесся клубок огня размером с яблоко.
— Мама! – только и успела пискнуть я, автоматически пытаясь закрыться руками. Очень захотелось потерять сознание, но что-то не дало мне этого сделать.
Кулон на груди обжог холодом и вокруг меня появилась тонкая светящаяся пленка, спокойно поглотившая фаербол.
«Так он еще и защитный! Мой, только мой! Убью!» – мысленно рычал Людовик и огненные шары сыпались на мою несчастную тушку, замершую от растерянности и страха, как из пулемета. Больше всего пугало то, что все происходило почти бесшумно – только фаерболы еле слышно шелестели в полете, и моя защита мягко хлюпала, принимая очередной подарочек.
