— Усиль стражу, — твердила одна из них. — Больше патрулей, больше глаз. Везде.
Фигура стояла в тени дворца вождя, конструкции из железа, бетона и ткани. Здесь было достаточно жарко, чтобы строить так, как душа того попросит, и потому дом этот отдаленно напоминал собой богатые дома людей далекого прошлого, жителей полумифической Эллады, не знавших в жизни ни забот, ни разочарований.
— Вы знаете этих кочевников? — тихо вопрошал вождь Анкх, не поворачиваясь к голосу.
— Хуже, — отвечала женщина в тени. — Их знаю не я одна.
— Думаете, они доставят нам неприятности, госпожа?
— Просто сделай так, как я сказала, — холодным, жестким, как сталь голосом повторила она. — И не задавай лишних вопросов. Я обо всем позабочусь.
За ходом разговора, прячась за шершавым, кривым углом, пристально наблюдала та, кого теперь из дворца почти не выпускали. Принцесса Тея умоляла отца позволить ей пообщаться с народом, с кочевниками, утверждала, что сможет у них чему-то научиться… Но старый вождь был непреклонен. Слишком дикими, слишком непредсказуемыми были эти люди. Эти… сплошь воры, убийцы и торговцы дурманом. Нельзя ждать ничего хорошего от кочевников, это знали даже плебейские дети.
И все-таки Тею к ним тянуло. Ей хотелось узнать их, хотелось понять, прочувствовать жизнь так, как чувствуют ее они. Но пусть на других мог сработать ее волевой, вечно сердитый голос, для отца она оставалась все той же малюткой Те, что никак не могла перестать бояться глубины.
— А подслушивать — нехорошо, — раздался вдруг у нее за спиной, у самого затылка жуткий, приглушенный резиновым противогазом голос.
Тея подпрыгнула от неожиданности, едва сдержала крик. Существо, бесшумно подкравшееся к ней, буквально излучало опасность, а мертвые, мутные окуляры противогаза не позволяли увидеть даже глаз существа, говорящего женским голосом.
Аэроманты. Жуткий народец, живущий у самой кромки пригодного для дыхания воздуха. Ниже лишь углекислый газ, что копился столетиями, заполнял собой давно брошенные цеха, окутывал литейные, кузни, жилые районы… И все становилось инертным, тихим и безжизненным. Такими были и они, племя каннибалов и убийц, не пропускающих в свои цеха никого извне.
— Что такое? — могильным, едким голосом протянуло существо, склонив голову набок. — Принцесса испугалась?
Женщина в маске все приближалась, нависала над юной принцессой. Та отчаянно храбрилась, понимала, что слишком благородна для того, чтобы показывать страх, и все же ком подступал к горлу, а сильные плечи плавца едва заметно подрагивали от страха.
Но вдруг, когда существо уже потянуло свои худые, бледные руки с длинными тонкими пальцами к девушке, позади, из тени, раздался свист. Лицо, скрытое за противогазом, тут же обратилось туда, в темноту, откуда на эту сцену взирали два черных, сверкающих белками во тьме глаза.
— Прекрати, — сурово сказала Архитектор. — Наследнице я доверяю больше, чем кому-либо в этом племени. Больше не показывайся ей на глаза.
— Слушаюсь… — прошипели вытянувшиеся в широкую улыбку маньяка губы под маской. — …сестренка.
С этими словами, существо накинуло на голову капюшон и быстрым, беззвучным шагом скрылось в глубине дворца. Архитектор же, скрыв лицо за маской, изображающей лицо в агонии, напротив вышла вперед, на свет. Это была высокая, статная женщина, которая словно пыталась скрыться от взглядов под массивным, тяжелым бурнусом. И даже так, просто находясь рядом с ней любой ощущал, что он под защитой, что отныне и впредь все будет в порядке.
"Все-таки Архитекторы… другие", — промелькнуло в голове Теи.
— А сейчас, — Архитектор подняла руку, высунула ее из-под плаща, и Тея увидела, что она вся была в шрамах от порезов. Указательным пальцем Архитектор показала на южное побережье водохранилища. — Займись тем, что умеешь лучше всего, Тея из Минос.
Принцесса не сразу поняла чего от нее хотят — чувства ее были направлены целиком и полностью сперва на жуткого аэроманта, а затем на Архитектора, возвышающегося перед ней. Но сейчас, прислушавшись, она поняла — воды доносят до нее звуки беспокойств, все усиливающихся в цеху. Там, на южном берегу, где больше всего сохранилось архаичных бетонных жилых сооружений, происходило нечто плохое. Слышалась ругань, неразличимые с такого расстояния возгласы. Назревал конфликт.
Быстро сбежав вниз по винтовой лестнице, Тея устремилась к причалу с катерами. Нужно было как можно скорее добраться до берега, прежде, чем начнется кровопролитие.
— …позволь ей, — услышала она за спиной голос Архитектора, когда отвязывала швартовые.
Обернувшись, она увидела в дверях отца со стражей, а на его плече — израненная рука госпожи. По лицу старика Анкха было ясно, что эта затея ему не нравится, но голос Архитектора звучал ровно, спокойно, и спокойствие это передавалось вождю племени. Поджав дрожащие губы, он коротким взмахом руки приказал воинам разойтись, а затем ушел и сам, кинув на дочь последний, полный волнения взгляд.
Архитектор села в катер вместе с Теей, чем сильно удивила девушку. Госпожа не появилась даже когда прибыли гости, а теперь, почему-то, плывет с ней успокаивать взволнованных плебеев, да еще и совершенно без охраны. Конечно, Тея сразу вспомнила те истории, что она слышала — о великом боевом мастерстве каждого из Архитекторов, об их силе, прыти и неподражаемой хитрости. И снова мысли о человеке рядом успокаивали девушку, давали надежду на то, что все может закончиться хорошо.
Двухтактный двигатель ровно, тихо заклокотал, выбрасывая в воздух едкие облачка дыма. Тея взялась за румпель, прибавила скорости, и выкрашенная голубой краской лодка понеслась к южному берегу.
— Я планирую выставить твою кандидатуру, — негромко сказала Архитектор. — Думаю, ты понимаешь что это значит.
— Что? — Тея широко раскрыла глаза. Обычно о таком не говорили заранее. — Т-то есть как? М-меня?
Архитектор коротко кивнула.
— В тебе есть те качества, которые я ищу. Однако тебе нужно их раскрыть. Я недовольна тем, как твой отец вмешивается в твои дела.
— Я, но… Но почему я?
Архитектор молчала. Она сказала достаточно, и теперь у Теи была пища для размышлений. Теперь она могла решить для себя, каким она видит собственное будущее и что должна сделать, чтобы его достичь.
И пока лодка, тарахтя двухтактным двигателем, исторгая из себя запах бензина и моторного масла, быстро приближалась к поселению, меж панельных домов, где располагалась общая кухня, все больше накалялась обстановка. Плебеи двух племен столкнулись меж собой, причина конфликта уже потерялась в череде бесконечных взаимных оскорблений, ругани и проклятий.
— Вас надо гнать, как прокаженных! — кричала женщина лет сорока, сверкая на солнце золотыми зубами. — Нелюди!
— Да вы, напыщенные, ухоженные нытики, даже не знаете что такое "работать"! — отвечал ей плебей-петрамант, мужчина средних лет, лысеющий, со страшной опухолью у виска. — Вы все — скоты без чести и совести!
— Да кто бы говорил про честь, бродяга!
— А ты вообще молчи, рыба безмозглая!
— Ах так, значит..?!
Вот-вот прольется кровь. Воздух, затхлый и неоднократно переработанный в цехах аэромантов, запах потом и злобой.
— Техей, мы в экипировке, давай по бокам! Держим, пока наши не придут! — выкрикнул Эол, бегущий вместе с воспитанником со стороны стройки.
— Понял! — выкрикнул Техей, надвинув на лицо глухую маску и на бегу меняя сопло плазменной сварки на удлиненное, превращая инструмент в грозное оружие.
Эол и Техей, двое благородных, стали оттеснять своих людей от племени воды, а тех — от своих. Видя оружие в руках петрамантов, некоторые и впрямь стали отступать, но вот со стороны озера прибежало несколько благородных гидромантов в полных гидрокостюмах со шлемами и с гидроружьями наперевес.
"Злое оружие", — подумал, взглянув на них, Эол. — "Струя срывает плоть с костей."
Техей шумно сглотнул, его дыхание стало нервным, тяжелым. В висках гулко ухала кровь, а где-то за затылком слышались голоса, которых нет.
