Передразнив мою высокоморальную речь, лорд игриво поклонился, не спеша приближаться. Из-за его спины вышел второй бер, глядя на меня так же насмешливо, как и его спутник.
Морща нос от боли, я задышала еще злее, пыхтя, как настоящий зверь.
Ну, я вам устрою пирожки с капустой! И жареные, и печеные!
— Знаете, что, лорд? Нет! Ни на какую прогулку я с вами не пойду! И замуж за вас тоже не пойду, вот увидите! Никогда!
Развернувшись на пятках, смирилась с испорченным утром и побежала к крепости, стараясь как можно быстрее спрятаться от пронзительных глаз.
— Не торопись с обещаниями, берочка! — ударило мне в спину самым радостным тоном из возможных. — Ты обязательно будешь нашей!
Уже через несколько минут я пряталась на кухне у Лорны, которая, предчувствуя второй день праздника, решила начать готовку пораньше.
Не отлынивая от работы, я перечистила кучу овощей, спасая пораженные хворью костей руки пожилой беры, которая в благодарность обещала мне испечь еще пирогов с капустой. Потом потянулось тесто, которое нужно было замесить и оставить отдохнуть, следом закончилась вода в деревянных бочках… Забросив на спину коромысло, я поспешила к колодцу, совершенно забыв о своей утренней встрече.
За работой всегда так — все горести и расстройства быстро вылетают из головы, занимая ее монотонностью труда. Насвистывая под нос очередную придуманную песенку о ранней зиме и потерявшемся в ней корабле, я спустилась в хозяйственный двор, где малышня играла, бросая топоры в мишень.
— Ласкана! — долговязый в свои небольшие года Ротти бросил свой топор и побежал ко мне, перехватывая коромысло с плеч. — Я сам. Нечего тебе тяжести таскать, ты не бер.
— А ты? — присев на корточки, я чмокнула мальчишку в чумазый лоб и улыбнулась. — Добрый бер?
— Славный бер, — задрав нос повыше, юный мужчина и мой личный защитник по-хозяйски потопал к колодцу, пока остальные ребятишки окружали меня со всех сторон.
— Ласкана! Ласкана! Брось!
— Один раз, — сдалась я, принимая из рук белокурой Нэт тонкий нож с двусторонним лезвием и треугольным концом.
Прицелившись, прикусила губу и взмахнула рукой, взглядом провожая нож, летящий прямиком в вывешенную на забор шкуру.
— Ой!
— Ласкана! — старый Фрод тут же выбежал из своей сторожки у крайней стены и одним только ревом разогнал шумную толпу детишек. — Я же говорил тебе! Выпорю!
— Прости меня, Фрод! Бежим!
Подбодренная оравой смеющихся детей, я бежала обратно в крепость, радуясь, что натаскать воды вызвался Ротти, который бежал быстрее всех и уже улепетывал по коридору, расплескивая воду из ведер на качающемся коромысле.
— Ты никогда не научишься, — прикрывая рот маленькой ладошкой, смеялась малышка Лили, прячась рядом со мной за большим окном, в которое мы выглядывали, как заправские шпионы.
— А вы никогда не перестанете меня просить, — я улыбнулась, осматриваясь и выглядывая попрятавшихся детей. — В этом и веселье!
Убедившись, что преследования за нами не предвидится и старый Фрод смирился с продырявленной шкурой, я собрала детей у выхода во двор, запрыгнула на холодный подоконник и поблагодарила старших мальчиков за отданные шубки.
Беры не мерзнут, а вот я еще как.
— А у тебя есть новые песни? — спросила Нэт, сжимая маленькие пухлые кулачки.
— Сегодня сочинила! Будете слушать?
— Да! — хором ответила ребятня и затихла, приготовившись слушать.
Мчи, мой странник! Ветер вьюжит, заметая корабли!
И зима белесой стужей кружит, шепчет о любви.
Снег и буря помнят ночи, обещания хранят,
Возвращайся, милый странник, будешь нежностью объят.
Океан рычит, взмывая скалы-волны до небес,
На тебя медведь взирает, помнит ночь, тоскует лес.
Возвращайся, милый странник, славный, добрый, храбрый муж,
Возвращайся поскорее и укрой меня от стуж.
Закончив петь, я оглядела малышей, которые красочно представляли, как поет эту песню оставшаяся в одиночестве бера своему мужу, застигнутому в море непогодой, и хлюпали носами, морща свои мордашки.
— Это грустная песня, — сверкая слезинками в уголках глаз, хмуро пожаловалась Нэт.
— А мне понравилось.
Глубокий бас заставил всех, в том числе и меня обернуться, рассматривая на его обладателя. Уже знакомый мне лорд, стоял чуть поодаль, за углом коридора, и покинул укрытие, только когда скрываться уже не было смысла.
На этот раз он был он один — светлоглазый, что стал свидетелем утренней сцены. Кивком головы поприветствовал меня, улыбаясь уголком губ, явно намекая, что думаем мы об одном и том же.
— А вы кто такой? — сурово поджав губы, спросил поднявшийся на ноги Ротти. — Мы вас не знаем.
— Я лорд Смоляного леса.
— Это того, что дальше на север? — уточнил мальчик, с интересом поглядывая на топор с гравировкой по обуху. — Говорят, там еще холоднее.
— Когда подрастешь, можешь наведываться в гости, юный бер. Мы будем рады, — обращаясь к мальчику с уважением, которое заставило его выпятить грудь, лорд сразу перешел к делу. — Славные беры, оставьте меня наедине с вашей подругой.
Ротти прищурил глаза и внимательно осмотрел мужчину, принюхиваясь. Спустя пару секунд самый старший из компании детей согласно кивнул, не забыв на прощание предупредить пришлого лорда о последствиях:
— Ласкану не обижайте, не то я за вами приду, — грозно прорычал он и одним только взглядом велел малышам выметаться во двор, чтобы не подслушивали взрослые разговоры.
— Славный бер, — отметил лорд, как только мы оказались наедине.
Я только отвела глаза к окну, замечая стоящего за ним Ротти, который готов был в любой момент броситься на мою защиту.
— Истинный сын своего отца. Уже в четыре года он старался бросать топор, а сейчас уже с легкостью попадает в мишень с десяти шагов.
— Твой дядя наверняка им гордится.
— Я тоже, — поднявшись на ноги, я спрыгнула с подоконника, собирая данные мне во временное пользование шубки.
— Ты красиво поешь.
— Спасибо.
— И очень быстро бегаешь.
— Благодарю, — шутливо поклонившись, развернулась и поторопилась смыться в очередной раз.
Возможность беседы с лордом далекого леса совершенно не радовала, к тому же, вспомнив утро, я вновь разозлилась, теряя последние крупицы желания оставаться с бером наедине еще хоть минуту.
Ловкий мужчина опередил меня за пару шагов, преграждая выход и вынуждая смотреть на него снизу вверх, ведь, как и его соплеменник, обгонял меня в росте больше чем на полголовы.
— Злишься, берочка?
— Злюсь.
— А причинами не поделишься?
— Жаль, что они вам неясны, лорд. А теперь пропустите, не то я позову Ротти.
— Неужели мысль стать нашей тебе действительно так противна? — выгнув темную бровь, бер и не подумал отступать, загородив единственный путь к отступлению широкой спиной. — Я думал, ты обрадуешься возможности выйти замуж.
— Так вот вы ошиблись. Замуж я не хочу, и за вас тоже.
— Значит, дело не в нас, — почему-то расплывшись в улыбке, бер смешливо фыркнул, сделав какие-то неправильные выводы о моих словах. — Ты просто плохо нас знаешь, берочка. Мы добрые беры, и мужьями тебе станем славными.
— И в вас тоже.
— А вот и нет.
— А вот и да, — по-детски споря, мы сильнее вытягивали головы друг к другу, стараясь задавить оппонента уверенностью.
Еще в первые годы жизни с берами я уяснила одну простую истину — покажешь им слабость, и они навсегда запомнят твое отступление, поэтому среди беров не было трусов, сбегающих с поля боя. Лучше умереть, чем прослыть слабаком.
— Вкусно пахнешь, — сменив курс, прошептал он, но с его выразительным басом это слышалось как рычание зверя, а не как трогательный шепоток. — Добро, будь по-твоему. Раз ты сомневаешься, давай заключим пари?
— Какое еще пари?
— Если за дни, пока мы здесь, ты сама не поцелуешь одного из нас, мы забудем о наших притязаниях к тебе. Хочешь сама делать выбор — пожалуйста, есть шанс.
