обсчитался. В конце концов, он всё-таки отдал недостающие три рубля и ушел, даже не извинившись. А у меня на душе не было радости, а была печаль, как у человека, который победил, но ему эта победа и на фиг не нужна.
И вот сейчас взгляд Агапы немного напоминал мне Жевунова. Она хмыкнула и начала стягивать с себя мантию:
— Нельзя заниматься трансформацией одежды, пока она на тебе. Иначе заклинание примет твою кожу как элемент платья, и ты рискуешь остаться без кожного покрова…
Сказала она это таким нравоучительным тоном, что я не могла удержаться от сарказма, пока снимала свою мантию:
— Это твои слова или Ежины?
— Ежины, конечно… Но мне не хочется проверять их правдивость, — ответила Агапа.
Я тоже не хотела проверять слова преподавателя. Если сказала, то не просто так, не с целью запугать, а только предупредить. В тот день меня действительно отправили мочить тряпку — наказание такое в Академии. Вроде как мочишь тряпку и попадаешь на глаза призраку Академии Отражалке, а уже та подсчитывает разы и «отчисляет» провинившуюся студентку. Вот только мне помог удержаться Глазун Доносович, когда наложил заклинание, которое мочило тряпку без захода в туалет. Зато мне это не мешало погулять по коридорам, пока остальные корпели в кабинете.
— А вам очень идет нижнее белье, — сказал облокотившийся на пенек суслягух. — Кружавчики разные, бретельки.
По всей видимости, он не собирался садиться обратно, чтобы не упасть в очередной раз.
— Глазки не сломай, — ответила я. — И язык не проглоти вместе со слюнками.
— Я-то не сломаю, но если ваше белье увидят местные мужики, то примут либо за нищенок, которые носят рваные лохмотья, либо за ведьм, которым трусики прядут пауки. Вам бы и их изменить…
Нам бельё выдавалось несколько комплектов в месяц, и мы могли заказывать различные марки из нашего мира, поэтому комплектом от Виктории Сикрет никого нельзя было удивить. Хотя, сейчас до меня стало доходить — каким образом Ежина Колючкаускас доставала нам такие женские изыски. Она просто трансформировала обычное белье по нашим запросам. Мы приходили, находили в журналах из нашего мира понравившиеся комплекты, а на утро получали тонкие кружева или прочные стринги. Всё так просто…
Если бы я могла делать это дома…
Но сейчас мы не дома, а в диком лесу. К тому же местные комары справились со своим удивлением от нашего появления и устремились потоптаться по обнаженным участкам тела. Я уже прихлопнула пару кровососов, но на место убитого тут же прилетал десяток новых.
— А он прав, Агапа. Скажи, какое белье тут носят местные модницы? Только не выдумывай ничего сверхъестественного, а то можешь получить, — погрозила я кулаком ухмыляющемуся суслягуху.
— Эх, а ведь мог спокойно спать себе где-нибудь на теплом песочке у моря… И чего Мартильда меня к тебе привязала? — задал суслягух риторический вопрос, потом подождал ответа и, не дождавшись, сказал: — В общем, тут большинство ходит без белья, но если вы без этого не можете, то сделайте себе повязки. Две полосы ткани, вот и всё, что в нашем мире похож на аналог вашего белья.
— Просто две полоски? — спросила Агапа.
— Да. Именно две — такие себе делали бегуньи, и, хотя вы мало похожи на бегуний, все равно носить вам это не возбраняется.
— Отвернись, — потребовала я, когда начала расстегивать бюстгальтер.
— Да больно надо, — фыркнул суслягух, но всё-таки отвернулся.
Видимо, жизнь ему дороже зрелища. Мы быстренько разложили на траве белье и, взмахнув платками и произнеся заклинание, превратили их в полосы ткани шириной с ладонь. Надеюсь, что вам не нужно описывать, как натягивают дикое подобие бюстгальтера на грудь и как делают повязку «а-ля сумоист»?
— Эй, друг, а какие одежды сейчас носят ваши модницы? — спросила Агапа у суслягуха.
Тот повернулся несколько обескураженный:
— Друг… Давно меня так не называли… Если не знаешь, как ко мне обращаться, то называй Бордуном. Это имя я ещё помню. И да, наши модницы не путешествуют одни, так ходят только крестьянки, либо небогатые горожанки. Однотонные платья из льна или конопли, передник с карманом для мелочей, белый чепец с батистовым платком и грубоватые башмаки. Вот и всё обмундирование.
Я покопалась в голове на предмет моды средневековья и снова взмахнула платком с криком:
— Фасониус Модератус!
Пурпурная мантия на траве потемнела, потом и вовсе приобрела темно-синий цвет, как будто затянутое тучами небо перед наступлением ночи. От рукавов оторвались несколько полосок ткани и преобразились в чепец, платок и передник. Для пущей достоверности я сделала их пожелтевшими от времени. Вряд ли тут стирали «Пемолюксом». Удобные туфли скукожились и покрылись морщинами, превратившись в башмаки.
У Агапы получилось сделать более изящное платье темно-красного цвета. Ну и ладно, зато у меня теплее.
Мы быстренько оделись и осмотрели друг друга — парад исторических личностей в составе двух девушек был готов к праздничному выходу.
— Вот и молодцы. Быстро справились, — похвалил нас суслягух, но тут же добавил. — Хотя, недостаточно быстро, так как парень в кустах сидел со времени снятия вами мантий…
Он не успел договорить, как я метнула в заросли березняка заклинание:
— Столбнякиус!
Из кустов послышался мужской вскрик.
Когда я вытащила из кустов молодого человека, то он вращал и хлопал глазами с такой скоростью, что мне показалось, будто у него началась эпилепсия. Понятное дело, испугался мальчишка. Хотя, мы не такие уж и страшные, а можно даже сказать симпатичные. Или нет? Конечно же красивые! Иначе и быть не может! Я списала все на испуг от паралича.
Ну да, мало кому понравится, когда руки и ноги превращаются в деревяшки. Мне вот недавно не понравилось…
Чумазый парень походил на актера Александра Петрова, такой же скуластый и голубоглазый, вот только спутанные соломенные волосы доставали до плеч и явно были обрезаны ножом, а не ножницами стилиста. На теле худощавого и жилистого незнакомца трепетали непонятного цвета лохмотья, одна нога согнута в колене и подвязана так, что со стороны могло показаться, будто он одноногий инвалид.
— Сдается мне, что мы встретили одного из тех добропочтенных жителей Друмирии, который хочет вкусно есть и мягко спать, но при этом не прикладывать никаких усилий. Аферист, одним словом, — констатировал суслягух.
— У нас тоже такие попадались, в основном у церквей. Просили там милостыньку, а после на иномарках домой уезжали, — хмыкнула я. — Эй, дружок, насмотрелся на бесплатный стриптиз? Или ещё нет? Чего глазами хлопаешь?
— Марин, он же под заклинанием, — напомнила Агапа.
— Да всё равно. Глазами хлопать может, так
