Смотрел на него расширившимися глазами, не понимая ничего. Отречься от Анстуга невозможно, это скорее всего смерть, колдуна убьют сразу после этого. Такое бывало за всю историю свободного Севера несколько раз, и, по-моему, только дважды колдун и носительница дара избежали смерти. Это случалось, когда тот, кто отрекается, обвинял храм и оказывался прав. Но что именно сказал Торг через две недели после моего рождения главным жрецам?
— Тош, ты иногда не замечаешь таких простых вещей. — он покачал головой, успокаиваясь и серьёзно смотря на меня. — Много людей видели женщину что тебя родила, в храме узнали об этом в течении часа. Ещё через пару дней они дали добро Доре убить тебя, разрешили только наречь именем после рождения.
Я сжал зубы — помнил лицо старика, его улыбку, когда сам посещал много раз Анстуг. Он вёл себя так, будто всё нормально и вообще не в курсе, а оказывается сам же и выписал разрешение на моё убийство.
Криво усмехнулся, но ничего не сказал — когда ни будь я вернусь на Север и переговорю с Первым (1).
— Круг не знал, что у Доры ничего не вышло, они так и сидели пока я явился и не обвинил их в том, что они хотели убить настоящего (1), отрекаясь. — мужчина с внешностью молодого человека усмехнулся. — Я отдал свою память, все увидели что сделала Дора и что произошло дальше, они перестали быть моей судьбой (1).
Всю жизнь думал, что это остальные носители дара сторонились Торга, думал, что мы во всём виноваты. Так оно, конечно, и было — наша с матерью вина, наверное, тоже есть. Но оказывается это он прервал своё общение с остальными, держа связь только с нами. Один из лучших носителей дара, тот кто со временем мог занять место Первого (1) в храме — отказался от всего. И ведь он не мог точно знать, что будет дальше, что Север откроется для Империи. Хотя, тогда ещё парень, увидел знамение и отдал себя всего ему — то есть мне и моей матери. Помогал нам, рассказывал всё что я хотел услышать, пытался пробудить во мне дар колдуна.
(1 — высокий слог.)
Сделал шаг вперёд и обнял дядьку, сказал:
— Спасибо.
Он ничего не ответил, просто похлопал по спине, мы пошли к выходу, который открыли прямо перед нами. За дверьми вновь ждали провожатые, и обратный путь к выходу мы почти полностью повторили. Почти — потому что пару раз свернули в других местах. Судя по всему, так было принято. Спустились по точно такой же лестнице что и поднимались, но это была не она. Скорее всего так было нужно чтобы гости могли рассмотреть картины различных битв уже с другой стороны здания.
— Тош.
Знакомый голос остановил меня у самого выхода, развернулся к говорившей. Кейт и Ната стояли напротив нас, у первой был знак младшего офицера — она закончила своё обучение. Рыжеволосая смущённо отводила глаза в сторону, на её плече красовалась такая же как у меня полоска, только серебряная. Кейт подошла и обняла меня, на душе у девушки было неспокойно и грустно. Мы так стояли какое-то время, Торг тихонько сбежал на улицу, огненная волшебница тактично отвела взгляд в сторону.
— Я испугалась, когда мне рассказали. — прошептала на ухо девушка, прижимаясь сильнее. — А потом узнала про сестёр и брата…
— Прости, я не успел. — сказал так же тихо.
Она отпрянула, и я почувствовал, как щека загорелась от пощёчины. Так и остался стоять с опущенной вниз головой — говорить ничего не хотелось. Я и правда считал, что виноват в том, что не успел. Слишком долго проходил тот коридор, слишком долго рассматривал кристалл, всё было слишком долго. Будь я немного расторопней — как минимум одна её сестра была бы жива.
— Не смей так говорить. — она покачала головой, на глазах появились слёзы, губы искривились и Кейт расплакалась, закрывая лицо. — Не смей, слышишь!
Я вновь оказался рядом и обнял подругу, так мы и стояли пока она не перестала всхлипывать. В этот раз ничего не стал произносить — всё и так уже было сказано. Мы постояли некоторое время, Кейт медленно и нехотя оторвалась от меня, посмотрела в глаза, сказала:
— Послезавтра отбываю в столицу, меня распределили на «Синюю стрелу». — она даже немного улыбнулась. — Напишешь мне, ладно?
— Сегодня же.
Осторожно, большим пальцем, протёр слезинку у неё под глазом. Несмело улыбнулся и погладил короткие синие волосы. Всё было очень странно. Вроде бы между нам было так мало, да что там, почти ничего не было, но что-то нас стало связывать. Девушка отошла назад, давая другой моей знакомой подойти.
— Я хотела сказать спасибо и попросить прощение. — сказала Ната, оказавшись рядом.
Она встала очень близко, говорила так тихо как это было возможно. Её подруга тактично отошла дальше, чтобы не подслушивать. Почему-то был уверен, что они дружили с детства, по-другому и быть не могло. Пусть у них совершенно разные стихии, но девушки одинаково высокого положения. Так же тут играет роль и соседство их земель.
— За что? — вздохнул.
Она прикусила губу, опустила глаза, и я понял, что мой вопрос попал в точку. Про «спасибо» и так понятно, за что, а вот просить прощение ей было очень неудобно.
— Тогда в университете… — начала было она.
— Нет. — я покачал головой, делая шаг назад. — Мне извинения не нужны.
Отпустил её руки, сделал пару шагов к двери. Как бы мне не хотелось этого делать, как бы не было жалко её сейчас и после всего пережитого — это ничего не меняло. Я не мог продолжать с ней общаться пока Эви не простит девушку. Мне она в общем то ничего и не сделала — ну поранила немного, обозвала как-то, толкнула — ерунда. Она ведь может даже не захочет с ней говорить — значит и я не стану ей приятелем или другом, и тем более чем то большим.
— Я не могу… — Ната заплакала, делая шаг ко мне.
— Пока всё так, я тоже не могу. — снова покачала головой.
Почувствовал, как двери за моей спиной открылись, солнце ударило по чёрной форме. Развернулся и пошёл, не оглядываясь. Ната сделала свой выбор когда то, но шанс всё исправить ещё есть. Я надеялся, что у неё всё получится, а если нет — что же, значит так и должно быть.
Глава 2
Прошли по внутреннему двору и оказались на широком проспекте. Мимо брели люди, по дороге иногда проскакивали трамвайчики или паротяги. Опять оказался под солнцем, но теперь мне было плевать на его лучи. Грустно было из-за разговора с Натой, но по-другому я поступить не мог.
— Ты куда дальше? — спросил дядьку.
Торг смотрел на солнце улыбаясь и щурясь, кажется ему даже нравилось. Я пустил через себя воздушную волну, охлаждаясь. Он посмотрел на меня, кивнул каким-то своим мыслям, сказал:
— На запад отправляют, там тяжко сейчас — степняки говорят озверели. — поправил свою треуголку, закончил: — Много ранений, много практики. Засиделся я, Тошка, ох и засиделся в нашей глуши. Плохо так говорить — но мне хорошо, как никогда — впереди, кажется, вся жизнь.
Я понимал его — столько времени провести фактически в изоляции с огромным талантом. Да, были клиенты, очень редкие, но это для настоящего мастера ерунда. А работа с животными — это работа с животными, особенно после приказа Доры двадцатилетней давности из-за свинокотов. И тут столько сразу людей, которым нужно помочь, которым нужен его дар. И я осознавал, что как бы он не хотел войны — рад что приходится мотаться по всей Империи. Ему хотелось помогать людям, путешествовать, быть нужным — я это чувствовал.
— Я домой, там тоже сейчас не очень. — улыбнулся грустно.
— Передай привет матери. — кивнул дядька, положив руку мне на плечо. — Не умирай, первый (1).
— Если не покинет удача (1). — ответил, как полагается.
(1 — Высокий слог.)
Мы ещё раз обнялись, он пошёл в сторону Красного Замка, вершины которого можно было рассмотреть впереди над зданиями. Там сейчас, кажется, располагалась штаб-квартира офицеров искусников. Когда он переходил дорогу я приятно удивился. Только сейчас обратил внимание что на рукаве дядьки два маленьких треугольника. Видимо после всего случившегося его повысили на один ранг, до офицера.
