— Изменился, да? — спросил он тихо и неуверенно. — Но ты хоть узнал меня?
— Сейчас — да, — кивнул Тэйн, приближаясь и разглядывая старого знакомого. — Но только сейчас. Там, в Карре, я тебя не узнал. Кстати, спасибо за помощь. Тогда и … теперь. Я про Каньон, — Тэйн сбился и замолчал.
Кельхандар отвернулся, словно смутившись, прошелся по комнате, затем упал в кресло. Движения его были нервными и быстрыми.
— Я шел за тобой с Ахтана.
— Я знаю, — кивнул Тэйн. — Зачем?
— Я знаю о поручении, которое дали тебе и твоему другу островные жрецы, — сказал он просто.
Тэйн промолчал, ожидая продолжения.
— Ты в курсе, что за камешки ты ищешь?
— Да, — ответил Ройг. Около стеллажей с книгами он обнаружил стул, подтащил его к столу и сел напротив Кельхандара. — Теперь — да. Когда уезжал — не знал. Я был в Очаге Солнца. Ты знаешь, что у них сохранилась часть Свода?
— Да, — ответил тот. — Только не знаю, какая.
Тэйн перечислил Книги Свода, обнаруженные им в Ард Элларе.
— Я прочел Арта Сач Сал.
Кельхандар молча кивнул. Потом, резко поднявшись, кивком предложил Тэйну следовать за ним.
Они вышли в маленькую пещерку, и там хильд выбрал вторую дверь, ключ от которой висел на цепочке у него на шее, и которая вела в крохотное помещение, где Кельхандар на правах хозяина засветил знак Небесного огня. В голубоватом свете урд-знака Ройг узнал их все: золотисто-желтую, тонкую и изящную Арта Аш Ар, первую книгу Свода, изумрудно-зеленую Арта Ран Кэй, книгу Мастеров, третью книгу Свода, четвертую, огненно-красную Арта Син Рен, книгу Круговорота, и наконец, черную Арта Сач Сал. Не было только второй книги — Книги Мудрости.
— Я тоже ее читал, — Кельхандар кивком указал на темный фолиант. — Ее и другие. Все.
На обратном пути хильд выглянул в коридор и, издав нечто, похожее на свист, вернулся обратно в кабинет. Почти сразу же в дверь робко постучали, и в проеме появился молодой лайд.
— Еды, — коротко приказал тот. — На двоих.
— Откуда они? — спросил потрясенный открытием Тэйн.
— Сохранились от выживших в первых катастрофах теллов, тех, от кого произошли лайды. Их отыскали в лабиринтах Тонхайра в прошлую эпоху члены Ордена Феоллона.
— Что это за орден?
В кабинете бесшумно появился лайд с подносом всяческой снеди явно риалларского происхождения, и большим кувшином вина.
— Потом расскажу, — отмахнулся хильд. — Ты лучше скажи мне вот что: ты понимаешь, что вспомнил меня, хотя не должен был?
И тут на его лице впервые появилась улыбка.
— Я давно тебя вспомнил, — буркнул Тэйн, потянувшись к кувшину. — Сразу же после того, как меч взял.
— Ага, значит, ты связал одно с другим… — удовлетворенно кивнул Кельхандар. — Детально вспомнить сможешь?
— Что? Как я меч взял? Или жизнь на острове?
— Первые моменты эффекта отчуждения, — пояснил хильд.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — ответил Тэйн. — Давай лучше вернемся к другому. Зачем ты следил за нами? И что ты здесь делаешь? Если я правильно помню, на Остров тебя отправило столичное святилище Илбара, куда ты должен был вернуться после обучения. Что с тобой случилось? Выглядишь ты, надо сказать… не так, как раньше.
Кельхандар долго молчал, делая вид, что занят едой.
— Мой рассказ в обмен на твой, — наконец сказал он. — Согласен? Я оставил тебя в Каррее, целого и невредимого, потом потерял и тебя, и твоих спутников, а несколько дней назад обнаружил в Каньоне Осколков в полуживом состоянии, с мечом Ордена на поясе, со всеми признаками эффекта отчуждения, но тем не менее с живым клеймом, и с тремя из пяти камней за пазухой.
Тэйн покачал головой.
— Не уходи от ответа, — бросил он раздраженно. — Что тебе было нужно в Ахтамаре и Каррее? Тоже… камешками заинтересовался?
— Да, — ответил Кельхандар с вызовом. Взгляд его стал очень внимательным и холодным. — Заинтересовался. У меня, знаешь ли, есть пара причин очень сильно ненавидеть Агваллар. Я не хочу, чтобы жрецы опять спаслись и проделали свой обычный фокус с Наземным миром. Ты, кстати, понимаешь, о чем речь?
Ройг кивнул.
— Еще раз повторю — я благодарен тебе за помощь, но твои действия кажутся мне подозрительными. Давай начнем с тебя, — и он вернул хильду холодный и пристальный взгляд.
Кельхандар снова замолчал. Бросив недоеденный кусок жаркого, он поднялся, побродил по кабинету, переставляя все, что попадалось под руку.
— Я не доучился, — отрубил он. — Ты ведь помнишь, после твоего ухода мне оставался еще год. Перед тем, как получить клеймо, я узнал кое-какие подробности… и решил, что не хочу его иметь. К сожалению, я совершил очередную глупость — позволил жрецам обнаружить, что я знаю… Они, как и раньше, терпеливо и обстоятельно разобрали мой проступок, с тем же исходом — стирание памяти, но в мои планы не входило забывать то, что я узнал. И к тому же, мне навсегда расхотелось быть илларом. И я сбежал.
Тэйн покачал головой.
— Они не пытались тебя вернуть? Уж через хэльд-то…
— Мой побег оказался не слишком удачным, — усмехнулся Кельхандар. — Я выскочил из Небесного столба на юге Ард Эллара и сразу же бросился бежать, потеряв на радостях рассудок и забыв об осторожности. Там в нескольких шагах от Столба — обрыв. Я свалился. Думаю, они видели мое падение и не сомневались в моей гибели. Да я, в общем-то, и умер… почти.
— И? — подтолкнул Тэйн опять замолчавшего хильда. Глядеть, как нервно дергается его щека, было выше его сил.
— Лайды иногда охотятся в тех местах. Они подобрали меня. Лечить людей они не умеют, а сами лечатся, замазывая раны кйти. Поначалу они так и сделали, но потом для верности еще и напоили меня ей.
— Шаух сказал мне, что она вызвает привыкание, — Тэйн снова пристально вгляделся в столь сильно изменившиеся черты хильда. Неужели это из-за кйти?
Видимо, он задал этот вопрос вслух, поскольку Кельхандар криво усмехнулся.
— Это особая субстанция… Она перестраивает организм, полностью изменяя обмен веществ. Делая его очень прочным, выносливым, живучим… Она изменяет внешний облик и химические процессы. Люди, к сожалению, привыкают к ней быстрее и сильнее, чем лайды. Я не сразу поправился. Долго, почти полгода, я лежал парализованный, а лайды и небольшая человеческая община выхаживали меня. Когда я в конце концов встал на ноги, пути назад для меня уже не было. Да его и так не было… — хмыкнул он. — Что бы я сказал, вернувшись в Арберт без клейма? Отец к тому времени окончательно свихнулся, сестры повыскакивали замуж, а мать… сейчас уже ее нет в живых. Не знаю, как жрецы объяснили родственникам мое исчезновение. Знаю только, отец не очень горевал.
Глядя, как он бродит по комнате, Тэйн вспомнил, что Кельхандар когда-то рассказывал о своей семье. Богатый и знатный хильдский род королевской крови, в котором все старшие сыновья становились илларами главного святилища Илбара. Деспотичный и властный отец. Строгая, молчаливая и холодная мать, глава семейства по обычаю хильдов. Пять младших сестер и еще один брат, самый младший из всех. Кельхандар Харриаберт терпеть не мог свою семью, за исключением младшей сестры. Учеба на Острове была для него долгожданной и желанной возможностью вырваться из-под влияния отца-деспота, ледяной и затхлой атмосферы хильдайрского родового замка.
— Должен сказать, мне пришлось приложить очень много усилий, чтобы не стать рабом кйти. Среди нас есть такие, — вздохнул он. — Они живут недолго… Но если употреблять ее не чаще раза в сезон, так, только для поддержки способностей, с зависимостью можно бороться. Внешность моя менялась постепенно. К счастью, я не потерял способности переносить прямые солнечные лучи, только в Ахтане мне было тяжеловато… жарко. Знаешь, я стал видеть в темноте. Слышать звуки, раздающиеся в толще пород надо мной. Обонять запахи, о которых ранее не имел понятия. Иногда я вижу сквозь камень и чувствую, как кто-то там, наверху, очень далеко от меня, использует кэн-ли. И не только это.
