Ознакомительная версия.
Считать ли беременность вредной привычкой?
Спорный вопрос.
Постучав три раза молотком в форме совы в чёрную дверь, встала, скрестив руки, в тени козырька. Ждать пришлось долго. Достаточно, чтобы рассмотреть во всех подробностях серую каменную стену старинной кладки и стоящий возле крыльца ящик с воспрянувшей после вчерашнего ливня геранью с сухими нижними листьями — похоже, поливали цветы не часто. Угол ближайшего к моему месту окна тоже просил тряпки. М-да… Неужели здесь тоже ищут секретаря с крепкой спиной и навыками поломойки? Я, конечно, могу… но хотелось бы такого счастья избежать.
— Вам кого? — Засмотревшись на грязное окно, я пропустила момент, когда дверь приоткрылась.
— Я хотела бы поговорить с ньером архивариусом по поводу собеседования на место домоправительницы.
На лице смотрящего на меня молодого человека появилась скептическая усмешка. Взгляд скользнул сверху вниз, и, похоже, вид растерянной девицы в помятом платье и стоптанных башмаках брюнета не вдохновил. Губы на длинном белом лице поджались. Сейчас откажет, не глядя, — поняла я.
— Я грамотна, имею опыт подобной работы.
Говорить постаралась спокойно, без дрожания или умоляющих ноток в голосе. Серый глаз прищурился.
— Ладно, заходите, архивариус вас примет.
Уф!
Странный какой-то. Слуга — не слуга. Одет небогато — тёмный камзол, чёрные брюки. Вот только уверенные жесты ухоженных рук в картину не вписываются. Неужели это и есть архивариус? Похоже, да.
Следуя за хозяином, зашла в большую сумрачную комнату справа от прихожей. По его знаку опустилась, держа спину прямой, на стул с деревянной спинкой. Руки сложила на коленях. И чуть наклонила голову, изобразив внимание.
— Давайте!
— Что давать? — не поняла я, захлопав глазами на усевшегося на край стола черноволосого.
— Рекомендации. Если вы работали, они у вас есть.
— Я вела хозяйство в доме родственников почти в течение года.
— Понятно, — скептически фыркнул черноволосый. — Ладно. Ваше имя?
— Алессита лен Ориенси.
Ага, удивила. Благородная, ищущая место прислуги.
— Откуда родом?
— Родилась в Кансаре на севере Таристы… — начала я.
— Я в курсе, где Кансара. Откуда прибыли в Салерано?
— Из Виэнии. Жила там пять лет. Тут — почти год, — отрапортовав, сама захлопнула рот.
— Возраст?
— Двадцать один.
— Семейное положение?
— Не замужем.
— Курите, пьёте, играете, болтаете, воруете?
Это он всерьёз? Наверное, округлившиеся глаза стали ответом. Архивариус фыркнул снова.
— Можете представить поручителей?
— Ньер Рассел лен Дилэнси. Он проживает в Виэнии.
— Маг? Кто он вам?
Он знает моего учителя?
— Наставник, мы с ним переписываемся. Он может дать мне рекомендацию.
Брюнет уставился на меня. Пристально, потом глаза подозрительно прищурились.
— Так вы — тоже маг?
— Да, я закончила виэнскую магическую семинарию. Вот диплом, — достала свиток из широкого прорезного кармана юбки. Подлинность в удостоверении не нуждалась. Написанные на бежевой с золотой искрой бумаге дипломы магических учебных заведений были зачарованы так, что не мялись, не пачкались и выглядели свежее, чем мое вчерашнее свидетельство о расторжении брака.
Архивариус взял документ у меня из рук. Просмотрел подписи, список дисциплин, оценки… а потом уставился в упор:
— Ньера, вы беременны?
Ясно, сложил два и два. И сейчас выгонит. Кому нужна прислуга, которой самой нужна прислуга?
— Да. Я жду ребёнка, — и, не дожидаясь вопроса, добавила: — На шестом месяце.
— Муж?
— Мы развелись вчера.
Длинный белый палец задумчиво забарабанил по краю стола. Хотела бы я знать, что он прикидывает…
— Ладно. Попробуем. Испытательный срок — месяц. Когда сможете приступить к выполнению обязанностей?
— Я должна забрать вещи из обители сестёр Храма. Вернусь через час.
Раз желает общаться в деловой до лапидарности манере, постараюсь соответствовать.
— Жду вас через час. Вы удачно меня застали, обычно днём дома я не бываю.
Только выйдя на улицу, сообразила, что так обрадовалась тому, что меня берут, что не спросила про оплату. Хотя какая разница? Через четыре месяца, если всё будет в порядке, я снова смогу магичить и стану зарабатывать, как положено дипломированному магу.
По пути к обители сестёр Храма дала крюк, чтобы содрать объявление с доски на стене ратуши. Всё, место занято! И если бывшему придёт в голову меня разыскать, чтобы обсудить уместность размещения рыбьих голов по карманам парадного камзола, ни к чему облегчать ему жизнь.
Через пятьдесят минут я, держа в руках потёртый саквояж, снова стучалась в чёрную дверь.
Нет ничего более деморализующего, чем маленький, но постоянный заработок.
Э. Уилсон
— Раиндэлл лен Холт, — сообщил мне новый хозяин, едва впустив в прихожую. — Ваша комната на втором этаже, вторая справа. Основное правило: в кабинет без меня ни ногой! Если что-то нужно — дождитесь, пока я буду там, и спросите. Узнаю, что заходили самовольно, — выгоню сразу. Второе: в доме живёт моя бывшая кормилица — ньера Бетани. Она готовит и распоряжается хозяйством. К сожалению, в последнее время у неё сдали глаза, потому я вас и нанял. Так вот — слушайтесь её. В случае любого конфликта на улице окажетесь вы. Ясно?
Уж куда яснее.
Хотя то, что в доме есть ещё одна женщина, и то, что кухарить тут мне, похоже, не придётся, было скорее поводом для оптимизма, чем наоборот. Я уже накомандовалась и нахозяйничалась на кухне по самое не хочу, мне хватит. Вопрос только один: если здесь распоряжается эта ньера Бетани, то что делаю я?
Пока Холт это барабанил, подчёркивая важность сказанного резкими движениями руки, мы двигались куда-то вглубь дома. Повернули — и оказались на большой кухне.
— Бетани! Ты тут?
Уж да. Здесь не только старушку, а пару лошадей в упряжке потерять можно. Две печи с конфорками сверху, столы и буфеты вдоль стен, длинный стол посередине, десятки свисающих с крючьев под потолком сковород, кастрюль, поварёшек… Вот куда всё это в частном доме? С таким надо ресторацию открывать!
— Рени! — на удивление ясный голос раздался откуда-то из недр большого шкафа. — Пирожки будешь? С шелковицей, как ты любишь!
Вот в чём, в чём, но в любви к пирожкам с шелковицей ньера Холта я бы заподозрила в последнюю очередь. Представить, как он отчитывает какого-нибудь торговца, сдуру обвесившего его на пару сэстоунов[2] и тот стоит, вытянувшись по стойке смирно, и испуганно кивает на каждое слово, — это запросто. Вообразить, как архивариус со злобной гримасой перерезает кому-то глотку, — пожалуйста. Но пирожки?
Ознакомительная версия.
