– Да конфискат это, – успокоил его я. – Шприц найдётся подходящий?
– Придумаем что-нибудь. – Лекарь протёр вымоченной в спирте ваткой иглу и присмотрелся к содержимому ампулы. – Переложите пациента пока на живот.
– Куда ставить-то будете? – Перевернув оказавшегося вдруг неожиданно лёгким Напалма, я дотронулся до его шеи и чуть не отдёрнул руку – кожа оказалась горячей. Да у него температура под сорок, не меньше!
– Отойди. – Вытравив из шприца воздух, Вацлав оттёр меня от кровати с пиромантом.
Дальнейшее скрыла широкая спина лекаря, но буквально тут же он отлетел в сторону, получив голой пяткой в живот. Невероятным образом изогнувшийся пиромант скатился на пол, и ватное одеяло на спинке кровати полыхнуло зелёным пламенем. Явно ничего не соображавший Напалм взмахнул рукой, и от висевшего на вешалке кожаного плаща повалил густой едкий дым, а обои вздулись пузырями и в нескольких местах занялись огнём. Не желая вот так за здорово живёшь поджариться до хрустящей корочки, я шагнул к пироманту и аккуратно ткнул кулаком в подбородок. Одного удара оказалось вполне достаточно, чтобы парень растянулся на полу, а подсуетившийся лекарь тут же вколол ему успокоительное.
– Сиделку зови! – затаптывая чадившее одеяло и сбивая огонь со стен, распорядился Вацлав.
– Кого? – Я настежь распахнул дверь. Он о Вере, что ли?
– Сиделку! – рявкнул нащупывавший пульс лекарь. – Живее!
Но бежать никуда не пришлось – девушка сама примчалась на шум. Охрана тоже решила проверить причину переполоха, но убедившись, что ситуация находится под контролем, пара мордоворотов вернулась на пост. А вот Ветрицкий происходящим так и не заинтересовался. Странно это.
Решив не путаться под ногами у Веры и Вацлава, которые переносили пироманта обратно на кровать, я отправился в свою комнатушку. Попозже лучше к нему загляну, всё равно сразу, как очнётся, поговорить не дадут. А пока вполне вздремнуть можно.
Но как это иногда бывает, дрёма моментально улетучилась, стоило только голове коснуться подушки. Чего это со мной? В последнее время вроде на сон не жаловался. По пятнадцать часов в сутки храпака давил – и ничего. А тут – нате. Неужели дыма надышался?
Как бы то ни было, спать расхотелось, и вытянувшись по весь рост на узенькой койке, я уставился в потолок. Интересно, почему всех в нормальные комнаты заселили, а мне именно эту клетушку выделили? По старой памяти? Или на что-то намекают?
Усевшись на кровати, я обвёл взглядом комнатку, в которой не осталось ничего от каморки, которую ещё год назад сдавал мне Гадес. Единственное, сохранившееся неизменным – это габариты. А так и на пол линолеум постелили, и обои поклеили. Если бы в коридор не вышел, до сих пор не понял бы, где нахожусь.
И всё же – почему меня заселили именно сюда? Не простое же это совпадение. Зная Гадеса, уверен – нет. Вопрос в том, что он хотел этим сказать. И каким боком старый маг имеет отношение к Перову. Неужели Аарон Давидович тоже на заместителя Воеводы работает? Нет, тут где-то концы с концами не сходятся.
Повертев меж пальцев стыренный под шумок из дипломата Вацлава хирургический скальпель, я поднялся с кровати и задумался. Если заселение в эту комнатушку не случайно – что тогда? Какие есть варианты?
Быть может, стоит проверить старый тайник? Вдруг при ремонте его не обнаружили? Или...
Отодвинув кровать к двери, я опустился на колени и пальцами отмерил от угла нужное расстояние. Начал орудовать скальпелем – и тут же вместе с обоями от стены отошёл целый пласт шпаклёвки. Ещё б теперь как-нибудь тайник открыть...
Впрочем, с этим проблем не возникло, и вскоре я отложил на пол вынутый из стены кирпич и сунул руку в образовавшееся отверстие. Сразу же рванулся обратно, но было уже поздно: странное онемение моментально растеклось до самого локтя, от сжавшего кисть давления заныли кости, а потом меня потянуло прямиком в раззявивший беззубую пасть тайник. И уж не знаю – то ли я ужался до совершенно непотребного размера, то ли провал на месте вынутого кирпича увеличился в разы, но по стене меня не размазало. И даже почти не помяло. Почти.
Мгновение спустя я очнулся посреди пентаграммы, расчерченной в углу просторной комнаты с высоким закопчённым потолком. Под стать потолку был и пол, покрытый прожжённым во множестве мест линолеумом. Окон в помещении не было, как не было и непременных магических светильников – неяркое сияние излучали проглядывавшие меж книжных шкафов стены.
В противоположном углу за массивным деревянным столом сидел старик в бесформенной серой хламиде, который сосредоточенно помешивал деревянной ложкой содержимое стоявшего над газовой горелкой чугунка.
– Здрасте, Аарон Давидович, – без особого удивления признал я Гадеса. – Опять алхимичите?
– Да прям, ужин готовлю, – усмехнулся худой как щепка старик и пригладил всклокоченные седые волосы. – Ты проходи, чего встал как неродной?
– А не шибанёт? – я провёл рукой вдоль сияния, поднимавшегося от линий мелом нарисованной на полу пентаграммы. И только дождавшись ободряющего кивка старого мага, шагнул вперёд. – Смотрю, у вас дела в гору пошли?
– Твоими бы устами... – Гадес выпнул из-под стола табуретку и поправил ремень сбившейся сандалии. – Присаживайся, разговор у нас не из коротких будет. Поужинаешь?
– А не хватятся меня там? – Принюхавшись к аромату булькавшего в чугунке варева, я отрицательно помотал головой: – Не голоден.
– И это правильно, – усмехнулся старик. – Для крыс отраву готовлю. Совсем замучили мутанты проклятые. Уже и магия не берёт. Кофе наливай.
– Вот это запросто. – Когда снимал угол в Морге, постоянно к Гадесу кофе пить заглядывал. Очень он у него отменный получается, из какой бы бурды его ни готовили. – Так что насчёт моего временного отсутствия?
– Не заметят, – Аарон Давидович перекрыл вентиль газовой горелки и, потянувшись, провёл ладонью вдоль уходившей в стену нити концентрированной магической энергии, – не волнуйся.
– Да мне-то что? – хмыкнул я, наливая себе в чашку кофе из небольшой керамической турки. – Сахар есть?
– Если только тринадцать крупинок, – потеребив длинные бакенбарды, непонятно чему улыбнулся старик и внимательно меня оглядел. – Не волнуешься, говоришь? Ой ли?
– По этому поводу не волнуюсь, – уточнил я и тоже улыбнулся, хотя в чём шутка юмора, так и не понял. Может, дойдёт ещё. – Но учитывая, как наша последняя с вами беседа закончилась...
– А что? – удивился Гадес. – Нормально пообщались. Ты отсюда на своих двоих ушёл? Ушёл.
– Так-то оно так, но осадок остался, – я невольно поёжился. Слухи о способностях Аарона Давидовича довести до собеседника своё недовольство ходили один краше другого. И некоторые из них вполне могли оказаться правдой. Как ни крути, у человека, выбравшего для доходного дома здание бывшего городского морга, должно быть весьма далёкое от общепринятых стандартов чувство юмора.
