Екатерина Богданова - Ведьмины приключения, или Как Сита охотилась на директора

И я только сейчас заметила, что у этого заморыша вид совсем непрезентабельный. Вещички старые и явно с чужого плеча, жиденькие волосенки неопределенного цвета спутаны, а кожа у недужного с зеленоватым оттенком.

— А это что за зверь? Дядя, тебе бы полечиться. Совсем плохо выглядишь! — решила сразу расставить все приоритеты. Я язва, и обижать меня не рекомендуется.

А зеленушный обиделся, сделал пару шагов вперед и, стукнув себя кулаком в грудь, гордо заявил:

— Я не зверь! Я с этим, как бишь его, энтеллектам. Вот!

А мне показался странным звук его шагов. Шлепающий какой-то. Опускаю глаза вниз и вижу… полный атас! У мужичонки вместо ног ласты! Не резиновые, а свои, природные. Ступни с длинными перепончатыми пальцами.

— Э-э-э, пойду я, пожалуй, какое-нибудь другое наказание попрошу, — попятилась в обеденный зал и… в кого-то врезалась. Медленно оборачиваюсь.

— Ох ты ж, где моя мини-юбка! — само как-то вырвалось.

Просто передо мной стоял такой парень, что у меня правый глаз — тот, который синий, — задергался. Да, у меня глаза разные. Не в смысле, что один левый, а другой правый. Они по цвету разные. Левый — золотисто-карий, правый — насыщенно-голубой, а когда вот такого, как сейчас, представителя мужеского полу вижу, он становится синим. Сигнал подает, наверное.

— Да ты и без мини-юбки ничего, — заявил мужчина моей мечты, отодвинул меня в сторону и пошел на кухню.

— А вообще без всего — просто неотразима, — почему-то брякнула удаляющейся спине.

— Такое я не берусь утверждать, пока не проверю, — обернулся и подмигнул серебристо-серым, в обрамлении длинных черных ресниц, глазом.

Потом повернулся к кухаркам и выдал:

— Я опять накосячил, в помощь прислали. Колитесь, что у вас тут неподъемное перетаскивать нужно?

— И где у вас тут посуду моют? — бодренько потопала обратно.

— Посуды пока нету. Иди стулья снимать да столы протри. Тамара, дай ей таз и тряпку. А ты, Санек, горе ты наше луковое, топай в предбанник. Там муку и крупу подвезли. Чего куда складывать — сам знаешь, — распорядилась главная кухарка и, уперев кулачищи в необъятные бока, повернулась к зеленому чудику. — Дядька Лучко, мы как с тобой сговаривались? Ты мне рыбу, я тебе подкормку. Так чего пустой приперся? Нечисть ты болотная!

— Я озерная, — пробурчал чудик. — Давай подкормку, а я те завтра ентой рыбы во приволоку, — и рукой над своей косматой головенкой махнул. — Вы ж чего удумали, топить, знамо дело, запрещаете. А нам таперича, акромя рыбы-то, и жрать неча. А она ужо поперек горла. Гони корму, а то русалки на село пойдуть!

— Так у них же ног нету. Ты мне зубы-то не заговаривай, — не растерялась повариха, а потом вздохнула, махнула рукой и сжалилась: — Бери уже. По миру меня пустите, оглоеды. Коли завтра с утра рыбы не будет, ни крупинки больше не получишь. — И как гаркнет: — Санька, откинь там мешок перловки для дяди Лучко.

— Ой, спасибочки. Вот кормилица. Век не забуду, — начал, кланяясь, пятиться к двери по ходу водяной!

— И смотри мне, чтоб хорошо чищенная была! — погрозила пальцем тетка.

— Да как же ж, да обязательно. — И водяной ушел.

— Ну, чего встала? Айда столы тереть, кому говорю.

И я пошла тереть эти самые столы, думая, что Александр — одно из моих любимых имен.

Вышла в обеденный зал, обвела взглядом не меньше пятидесяти столов и подумала, что про запрет на магию в столовой мне ничего не говорили…

Побродила между столами, сняла пару стульев, потом зажмурилась и ка-а-ак рявкну:

— А ну, живо все на пол!

Послышался грохот, кряхтенье и оханье. Открыла левый глаз, потом правый, и опешила. Все стулья валялись на полу, некоторые стояли, но большая часть позорно развалилась. А нечего рухлядь студентам подсовывать. Я, может, жизнь кому-то спасла. Вот так пришли бы, сели на стул, а он — бац и развалился. Ну, если не жизнь, то пятую точку уж точно! А с кухни опять послышались стоны. Побежала посмотреть, может, случилось чего. А там… красотищ-щ-ща! Поварихи лежали, распластавшись по полу, и шепотом переговаривались.

— Никак отшельники напали, — прошептала Тамара.

— Ить их за ногу! А в кухне-то они чего забыли? — ответила главная.

И тут в кухню влетел матерящийся Александр.

— Да пошли вы со своими мешками! Я лучше в мастерской отработаю или в хозблоке. Волшебники недоделанные! Опять… экспериментируют… уроды!

Парень был весь в муке и психовал основательно.

— Сашенька, миленький, чего стряслось-то? — с кряхтеньем отскребая свою немалую тушу от пола, повариха участливо посмотрела на пришибленного мукой.

— А это вы мне, тетя Маруся, скажите! Почему у вас тут все незакрепленные предметы ни с того ни с сего на пол валятся? И мешки, которые я в кладовую перемещал, кстати, тоже! Все, ищите себе другого помощника! — махнул рукой Сашка и вышел.

А я, вот дура, за ним побежала!

— Александр, подожди. А что случилось-то? — схватила парня за рукав, извазюкалась в муке и отпустила.

— Сматываться отсюда надо. В этом отстойном училище постоянно всякие ущербные с колдовством химичат! — зло ответил теперь не такой уже и идеальный, как сначала показалось, студент. Но, даже присыпанный мукой, он выглядел очень аппетитно.

Опять меня не туда понесло!

— Так что с тобой-то произошло? — напомнила свой вопрос.

— Мешки с мукой левитировал, а в это время нестабильным заклинанием накрыло. Вот меня к полу и придавило… мешками. Опять ведуны выпендриваются, заклятия придумывают, дебилы! — прошипел парень. — Меня, кстати, Лексом все называют, а тебя как зовут?

— Сита. А ты не с ведического?

— Нет, я кинетик и к этим убогим никакого отношения не имею.

Вот козел! Исподлобья глянула на парнокопытного и прорычала:

— А я ведьма.

— Не повезло, — заявил козлина и ушел.

Ну и фиг с ним! Главное, что, кажется, никто не понял, что это я колданула!

Рано обрадовалась. В дверях столовой стоял куратор, тот самый, который, скорее всего, ведьмак.

— Кумпарсита, можно тебя на минуточку? — дружелюбно проговорил старик. Вот только мне показалось или у старикашки в голоске молодецкие нотки прорезались?

А он прокашлялся, и уже скрипучим, действительно старческим голосом поторопил:

— Я жду. А в моем возрасте это непозволительная роскошь.

— А сколько вам лет? — прищурилась, как следачка из сериала.

— Мужчины, как и женщины, не любят отвечать на такие вопросы, — усмехнулся куратор и сделал приглашающий жест в столовую.

Ага, проходи, мол, сейчас я тебе мозг выносить буду. Но деваться-то некуда, пошла.