— Ишь, как глазками лупает, серьезный такой, рассматривает, изучает. — Пророкотал мужчина и что самое интересное я его понял без труда. Как будто кто-то включил в голове синхронный перевод. А может быть я подсознательно выучил местное наречие. — И молчит. — Он посмотрел на женщину. — Будет Молчуном.
— Эк ты ему сразу имя прилепил. — Возмутилась было та. — Чего же не Орец, как Горшка?
— Так тот даже глаза еще не разлепил, а уже голосил на весь дом. — Мужчина фыркнул и я понял что именно он издал тот звук в самом начале. — А это добрый воин будет, уже сейчас вижу.
— Так уж и воин. — Женщина качнула кроватку, в которой оказывается я и лежал. — Наукам обучится — будет мыслителем. Хватит с нас уже воинов.
— Мыслителей у нас и без него хватает. — Мужчина привлек женщину и потерся носом о ее нос. — Ладно, я пошел на смену. Одна-то справишься или соседку позвать?
— Думаю, Молчун мне неприятностей не предоставит. — Улыбнулась та, обнажив белые ровные зубы и небольшие аккуратные клыки.
Вот тебе на! Это что же, я вновь родился, так что ли? И не человеком каким-нибудь, а самым натуральным орком. Да, прав был тот парень, сбылась бы мечта многих земных идиотов, которые желают, нет прямо вожделеют попасть в такие вот фэнтэзийные миры. Однако что-то я здесь холодного оружия не наблюдаю, да и лампочка под потолком, к которой проводов невидно. Я прищурился и светильник вдруг резко придвинулся. Лампочка заняла почти весь обзор и стало нестерпимо больно от яркого света. Новый для меня организм сработал как надо, уменьшив зрачки, чтобы улавливать меньше света. Прямо как кошка. Значит и природный зум у меня есть, прикольно. Только не прикольно то, что я младенец и лежу в кроватке, даже руками-ногами еле шевелю. Кстати о руках.
Я попытался повернуть голову на бок и рассмотреть свою правую длань, которая по ощущениям находилась где-то рядом с головой. Каково же было мое удивление, когда я увидел не тонкую детскую ручонку, а миниатюрную копию папашиной (тот могучий орк по-видимому мой генетический папа, а это моя мама), только не такую мускулистую. Ну, это дело наживное. К тому же имелось серьезное отличие от человеческой ладони — пальцев было не пять, а шесть и два из них противостояли остальным как наш большой палец. А тут сразу с двух сторон и ребром ладони теперь не ударишь — шестой палец легко сломать можно. Зато кулак приобретал не просто каменную твердость, а был настоящим кувалдометром. Позже, внимательно разглядывая папашины руки, я заметил сплющенные ударные кости, хоть и выглядели они набитыми кентосами, но природной своей твердости тоже не растеряли, так что у меня такие же будут. Такие же как и у мамани, но у той более гладкие что ли.
К моей кроватке подошел орк поменьше, можно сказать малыш и заглянул в «мою обитель».
— Он проснулся. — Заметил наблюдательный орчонок. — А когда он мне можно будет с ним играть?
— Вот лун через пять начнет ходить и твердо на ногах держаться, тогда и можете поиграть, но только осторожно, он же еще совсем маленький.
— Так он две луны и так тут пролежал. Ему разве не надоело?
— Может быть и надоело, да только он нам не расскажет, пока говорить не научится. Да и сам ты разве помнишь себя в его возрасте? — мать потрепала вихрастого сына по голове.
Что?! Мне здесь еще пять месяцев валяться?! Да ну на фиг, скорее, скорее тренировать это мелкое тело, чтобы можно было покинуть ненавистную кровать. Выходит, я уже провел здесь некоторое время и остальное провести в постели уж совсем не хочется. Я попытался заворочаться и закряхтел от усердия.
— Ишь, кряхтит, как будто понял, о чем ты говоришь. — Сказала мама. Я тут же замер в нелепой позе. — Ну точно Молчун, серьезный такой и целеустремленный. Ладно, иди во двор поиграй с Лютым, я этого карапуза кормить буду.
Мама сняла лямку сарафана, обнажила титьку и взяла меня на руки. Я прямо сопротивлялся — ну не хотелось мне чпокать чужую для меня грудь, да только тело решило иначе — присосался как клещ и в рот потекла густая питательная жидкость, вкусная и сладкая. Тут уж и я не оторвался — схватился за ткань обеими ручонками, чтобы не удалили раньше времени. Брат, а это был он, посмотрел немного и удалился во двор, играть с этим непонятным Лютым, а я занялся своим непосредственным делом — расти да сил набираться.
Что сказать — весть о переселении моей души я воспринял спокойно, тем более, что лучше быть живым, чем оставаться мертвым с перерезанным горлом. Надеюсь, мои боевые товарищи за меня отомстят — прикнокают этого козла, который меня как барана зарезал. Но вот я хоть убей не понимаю, как это Небесная Канцелярия допустила такую ошибку закинув меня в это тело, да еще и к оркам, не стерев мне память? Что-то они там видимо не доглядели или пропустили через отдел кадров, который в это время чай пил. На что им огромное спасибо. Тело мне досталось огого, а с теми навыками, что в меня вколотили в учебке, да и вообще в армии мне здесь здорово повезло — судя по комплекции да и природному кожному покрову местные орки постоянно воевали с кем-то и владение оружием, также как и телом может мне очень даже неплохо пригодиться.
Насосавшись, тело захотело спать и я тут же отключился, чтобы проснуться от того, что предательский организм вывел продукты своей жизнедеятельности наружу и я сейчас лежал весь мокрый, да еще и обоср. ый в придачу.
— Ыыыы! — воззвал я, однако без плача. — Ыыыы!!
Ясно, что наверняка была ночь, а тело всех младенцев так любит облегчаться именно в это время суток, когда уставшие родители приходят с работы. Я все понимаю, им хочется отдохнуть, но тут орущий посреди ночи сынок (или дочка) портят всю картину и приходится вставать, менять пеленки и подгузники, успокаивать малыша и потом еще попытаться уснуть. Если сможешь. Я постарался этого избежать, поэтому после того, как никто не откликнулся на мой зов (а папаша вообще храпел так, что я легко проснулся бы и без этого дела), я поворочался насколько мог, чтобы повернуться хотя бы на сухое, руками попытался стянуть с себя подобие уделанных мной пеленок, засучил ногами и все это молча, словно оправдывая данное мне папашей имя. Наконец удалось стянуть с себя уделанные мной же трусы и я с облегчением растянулся на простыне.
— Нет, посмотри что наделал этот хряк! — проснулся я от возгласа матери. — Стянул с тебя трусики и изгваздал ими всю простынь!
— Ну и что? — подошел отец и заглянул в кровать. — Зато ночью не орал, правда и я спал как убитый, но все же. Молодец, Молчун. — Похвалил он меня.
— А я молодец? — влез мой брат.
— А ты вообще молчи, засранец. — Отец повернулся к нему. — Пеленку отстирать легко, а тебя пришлось от своего же г. на отмывать. Устраивать внеплановый банный день. — Он улыбнулся, заметив замешательство на лице старшего сына. — Ладно, Горшок, иди за стол садись. Сейчас завтракать будем. Ты этого с собой возьмешь или мне Хису попросить?
