Из-за блока накопителя вышел Максимушкин Олег:
— Хорош базарить! Вы будете нам помогать? — Указующий перст ткнул в установленный на тележку поляризатор. — Учтите, в переходной камере будете разбираться сами, и малые блоки придется таскать на собственных горбах. Мне еще точку фокуса регулировать.
— Идем уже, идем, — отмахнулся Алексей.
— Вот скажи мне, бандерложья морда, — толкая тяжеленную тележку, обратился Сашок к Алексею, — ты до того момента, как устроиться в эту шарашку, что-нибудь слышал о теории Буркхарда Хайма? Что ты на меня вылупился? Значит, не слышал, но шеф просветил, что был такой физик. — Ремезов кивнул. — Ага, а знаешь ли ты, поедатель гнилых бананов, что Дрешер и Хойезер, которые, как и наш незабвенный шеф, обратили внимание на теорию Буркхарда, пока что находятся на этапе теоретических изысканий?
— Знаю, ты дело говори, а не языком чеши, — защелкивая разъемы кабеля, откликнулся Алексей.
— Дело так дело. Многие маститые физики уверены, что современная техника едва ли способна дать такую напряженность поля и обеспечить прочие равные условия, необходимые для «прокола пространства», то есть они не могут дать практическое подтверждение теории Буркхарда. Попытки привлечь к исследованиям Z-машину из американской национальной лаборатории Сандия[2] окончились пуком. Пиндосы без баблоса никого на свою машинку не пустят.
— Ты, мартышка в очках, к чему вообще разговор завел?
— К тому, дубина стоеросовая, что шеф, опираясь на работу озвученного выше товарища, начал работу еще в восьмидесятых. Понял? На Западе еще бумагу марают, а в России вовсю ведутся практические разработки, корни которых уходят в эпоху Союза! И ведем их мы, а не Вася Пупкин. Читал я работы Дрешера, так вот, ему до выкладок Керимова — как до Луны пешком. Так что ты мне Олежека Чуйко не тронь, он нас ведет прямой дорогой к нобелевке! Блин, кому я это говорю? Господин ядерщик, вы хоть слушаете, о чем я талдычу?
— Сашок, ты ж математик вроде?
— С вами, остолопами, хочешь не хочешь физиком станешь. Готов поспорить, что расход энергии уменьшится, а система двойной подпитки контура позволит держать «окно» несколько часов. На что спорим?
— На щелбан!
— Щелбана мало! — подкатив очередной блок, влез в разговор Максимушкин. — По щелбану в день от Сашка всю следующую неделю, а мы с Олегом даем тебе по подзатыльнику. Зря мы, что ли, убиваемся здесь все выходные, от работы должен быть моральный выхлоп.
— А если Сашок облажался в расчетах? — не сдавался вожак «бандерлогов».
— Тогда ты нам выдаешь по подзатыльнику.
— Странная математика получается. Вы мне хотите навесить ежедневно по два подзатыльника и один болючий щелбан, получается как бы три акта членовредительства, а я вам должен выдать всего по одному? — подключив второй блок к системе электроснабжения, почесал маковку главный обитатель джунглей.
— Скажи, сдрейфил, мы поймем, — свесившись с фермы, на которой крепились приборы контроля, подначил друга Сашок.
— Черт с вами, бабуины, согласен.
— Олеги тезковичи, вы свидетели!
Через пять часов работа по расстановке аппаратуры была закончена. Чуйко Олег провел первую юстировку установки.
— Какого хрена, давайте запустим блоки под нагрузкой, — внес предложение Алексей, — и погоняем на разных режимах.
* * *
— Как дела в джунглях? Что может поведать великий народ «бандерлогов»? — зайдя в комнату приема пищи, спросил Керимов попивающую кофе молодежь.
Сашок, гений цифр и зубодробильных формул, загадочно улыбнувшись, поправил на носу очки. Максимушкин Олег сделал вид, что не расслышал вопроса, так как был занят разглядыванием чаинок на дне кружки, он единственный из молодых ученых не признавал «кофий».
— Ну? — Илья Евгеньевич вперил тяжелый взгляд в Ремезова Алексея. — Или мне станцевать танец смерти Каа? Колитесь, обезьяньи морды, что вы натворили!
— Так всегда, — грустно сказал Алексей и дал подзатыльник Олегу Чуйко, четвертому члену «бандерложьей» компании. — Говорил я тебе, что нет пророка в родном отечестве и никто не оценит тебя по заслугам. Хоть в лепешку расшибись, никто этого не заметит. Что, Олежек, думаешь, наш звероватый шеф выпишет тебе премию за то, что ты решил проблему с расходованием энергии накопителями? Или тебе, Сашок, подарят новые очки, чтобы ты не путал ананасы и бананы? А на что надеяться мне? Я ведь опять изменил, без согласования, компоновку установки. Кому какое дело, что мы теперь можем держать «окно» в один небезынтересный вам мир в режиме наблюдения полтора часа и две минуты открытым. Все одно — наша судьба сгинуть в ненасытном желудке старого удава…
— Сколько? — удивился «старый удав».
— Полтора часа в режиме наблюдения, мы тут придумали одну схемку и опробовали ее вчера, — пояснил Ремезов.
Керимов шагнул вперед и порывисто обнял Алексея.
— Шеф, я не из этих, — начал отбиваться тот.
— Можете подыскивать для Сашка новые очки, бананасов я вам отсыплю! — Илья Евгеньевич отвесил второй подзатыльник Чуйко Олегу и резко сменил тон. — Даю вам два дня для доведения схемы и установки до ума. В среду прилетает сам! — указательный палец, больше похожий на сосиску, указал куда-то в середину потолка. — Не осрамите меня, ребятки.
— Бу сде! — буркнул Алексей, остальные энергично закивали, соглашаясь с лидером «народа». — Э-э…
— После обеда подойдете в кассу, я дам распоряжение. Через десять минут жду вас в операторском зале, покажете, что вы нахимичили в выходные, — сказал Илья Евгеньевич и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Три пары глаз уставились на главного «бандерлога». Ремезов, угрюмо вздохнув, склонил голову. Шлеп-шлеп, голова Алексея качнулась от двух подзатыльников, полученных от тезок-Олегов, Сашок зарядил ему мощный щелбан.
— Упаси меня господи больше спорить с безумными математиками, — прошептал подвергшийся экзекуции, потирая свою черепушку.
— Пап, а когда мы Дюшу искать будем? — донесся из главного операторского зала звонкий девичий голосок.
— Солнышко, погоди немного, сейчас дяди бан… эээ… ученые перекусят. — «Дяди ученые» в немом удивлении уставились друг на друга.
— Сворачиваемся, — резюмировал за всех Олег Чуйко, ему не терпелось взглянуть на гостью.
Россия. Н-ск. Два дня спустя…
Илья Евгеньевич расположился у турникетов, установленных на выходе зала прибытия. Давно приземлился А-330 ожидаемого им рейса, прошли прилетевшие пассажиры, но высокого гостя среди них не оказалось. Может, заоблачное начальство в последний момент изменило планы? Тогда почему ему не сообщили? Или Константин Иванович решил прилететь собственным самолетом? Такое вполне возможно, и случалось не раз.
