Проблема с синхронизацией движений встала особо остро, как только я попытался сесть. Я на сто раз проиграл в уме все движения, представил их очень ярко, только вот в реальности они должны происходить одновременно. А я... Перенёс руку за край топчана, затем ногу, попробовал повернуть корпус, и очень удивился, что земляной пол буквально прыгнул на меня. Новая боль была почти незаметной, но лежать мордой в старом навозе было не очень приятно. Надо было вставать, и я почти представлял, как это надо сделать, только вот не видел и почти не чувствовал где и в каком положении у меня руки и ноги. Пришлось делать ревизию тела - осторожно двигать пальцами, пытаясь определить во что они упираются. Просто? Попробуйте пьяным одеть валенки, ватные штаны, полушубок, толстые рукавицы, и в сплошной темноте определить как вы упали...
За этим интересным делом и застала меня Раклина. Немного поохала, но всё-таки позвала деревенского мужика и вдвоём они водрузили меня обратно на лежанку. Я отделался всего лишь разбитым лбом, содранными коленями и левым боком. Кровь я не видел, Раклина ничего не сказала, но сам факт, что она снова облепила меня листьями, говорил без слов.
Немного передохнув, я снова попытался встать, и с прежним результатом. После пятой попытки Раклине надоело. Снова облепив меня листьями, она погрозила мне пальцем.
-Я понимаю, что тебе надоело лежать, но так ты никогда не поправишься. Ведь кровищей всё залито! Хочешь сдохнуть раньше времени - твоё дело, но только не в моём сарае. Вот староста с тобой поговорит, решит, что с тобой делать, вот тогда поступай как хочешь. А до тех пор... - Раклина не сводила с меня взгляд - до тех пор потерпи, а если уж хочешь встать, то жди, пока я приду.
Не люблю быть зависимым, но она была права.
-Сесть - прошептал я.
Раклина тут же наклонилась ко мне.
-Повтори!
-Сесть.
Раклина распрямилась и довольно улыбнулась.
-Мозги, значит, работают и говорить ты уже можешь - она снова напустила на себя вид строгого врача - Это всё хорошо, но посадить тебя попробуем не раньше, чем дня через три.
-Почему?
-По кочану! - отрезала Раклина - Видел бы, сколько крови с тебя натекло - не спрашивал! Сейчас попробую намазать самые большие раны своей особой мазью, залеплю листьями, а ты три дня должен лежать неподвижно. Не послушаешься - сдохнешь от потери крови или от заражения. Тебе это надо?
-Не надо - прошептал я.
-Значит, лежи и помалкивай. Потом я помогу, чтобы ты резко не двигался и кожу не сдирал, а до тех пор лежи и силы копи. Понял?
-Хорошо...
Раклина была права, и следующие три дня я лежал бревном, копя силы. Единственное, что я себе позволил (вернее, взял на вооружение), это статическая гимнастика. Теория простенькая - при отсутствии возможности делать широкие движения, надо волевым усилием пытаться совершить какое-то движение и одновременно сопротивляться этому. Например, согнуть руку и одновременно не давать это сделать. Внешне тело неподвижно, но можно одновременно тренировать сразу две группы мышц. В моём положении это был почти идеальный вариант, так как не требовал ничего, кроме собственного желания, внимания и терпения.
На четвертый день мне даже не пришлось напоминать - Раклина сама спросила:
-Ну, что, будем садиться? - и тут же усмехнулась, видя мою реакцию - значит будем.
Я думал, она будет только страховать меня от падения, но она без лишних разговоров подхватила меня и одним плавным круговым движением усадила меня. У меня даже голова закружилась от резкой смены положения.
Вот теперь Раклина меня страховала, давая возможность освоиться. Меня клонило в разные стороны, но старуха придерживала меня, не давая упасть. Наконец я догадался упереться руками, и смог сидеть.
Ни с чем не сравнимое ощущение. Голова кружилась, меня шатало, но я был счастлив. Минут через десять Раклина решила, что я уже не упаду, и осторожно убрала руки. Почти целую минуту я сидел самостоятельно, но потом меня резко повело в сторону, и лекарка, подхватив, уложила меня обратно на лежак.
-Хорошего помаленьку! Отдохнешь, сил наберёшься, тогда ещё попробуем.
Я не ответил - я не чувствовал особой боли, не чувствовал усталости, просто в один момент дико потянуло в сон, и я отключился.
Теперь каждый день хотя бы разок, но я, пусть и с помощью Раклины, садился. А через неделю она решила, что я могу сидеть самостоятельно и стала ненадолго оставлять меня одного. Вроде ерунда, но для того меня это было очень важным - снова становиться самостоятельным.
На первых порах я просто таращился по сторонам. Насколько я понял, меня положили в старый заброшенный сарай для скотины. Развалюха, в которой давно уже не водилось ничего живого, но хотя бы крыша над головой и почти не дует. Ложем мне стал грубо сколоченный деревянный лежак. Неструганные доски, щёли в палец шириной. Единственное, что бросили сверху несколько охапок сена и кусок старой мешковины. И на том спасибо. Трава и грубая ткань прилипли к ранам, и теперь при каждом движении я чувствовал невнятный зуд. Очень хотелось чесаться, отодрать всё лишнее, но я себя сдерживал - лучше потерпеть, чем чуть поджившие раны будут открываться снова и снова.
Сарай имел и свои преимущества. Во всяком случае, не было проблем "сходить по нужде". Всё стекало через щели в лежанке и впитывалось в старый навоз и сено. На фоне старых запахов, копившихся годами, мой почти не выделялся.
Ещё одним развлечением стали разговоры. Раклина, поняв, что я уже достаточно пришел в себя, умом не тронулся, и даже могу немножко говорить, старательно наводила меня на разговоры о моём прошлом. Вроде пересказывает деревенские сплетни, и вдруг: "А ты как думаешь?", "А у вас как?" Хитрости для детского сада, и я или отмалчивался, или отделывался "не помню". Раклина не настаивала на ответах, но через пару дней явился и староста.
Простенький такой дедок, подпоясанный верёвкой. Жиденькие белёсые волосики, мелкая мордашка, бородёнка, застиранная рубаха, мешковатые штаны, стоптанные чуни. Самый настоящий дед Щукарь, только вот взгляд острый и внимательный. Оглядел меня со всех сторон и уселся на чурбак, на котором обычно сидела Раклина.
-Я, это, местный староста. Ханриком кличут. А ты кто же будешь?
Человек, пусть и нечаянно сохранивший мне жизнь, имел право на ответы, но я, по привычке, решил говорить только полуправду. Пока я видел только сарай, остальное знал только со слов Раклины, а как там на самом деле - один бог знает. Так что только полуправда, чтобы не заподозрили в откровенном вранье, но рассказывать о себе я не собирался.
