Все рассмеялись. А я улыбнулась. На душе кошки заскребли.
Снизу в люк постучались.
— Девки! Пиво! — раздалось глухо. Какая забота со стороны Гоши.
Зомбаков решили пропустить. За пиво-то. Мальчишки стали обаятельно милы, но разило от них, как от портовых грузчиков. Это образное выражение. Я кривилась, как могла, но худощавый Гошин друг не давал мне прохода. Представился Арсеном и лез целоваться.
И где же мой Кирилл ходит? Не хотелось создавать конфликтную ситуацию. Если я позову его сюда, он возмутится на ребят Гоши. А их много. И, похоже, все курсанты. Такие друг за друга горой.
Пока пили, решили с девочками, что на утренней, самой первой электричке до Москвы рванем. Завтра Суббота. Люди в выходной спят до обеда, проскочим.
Будем ловить пришельца и выяснять, как его на видео камеру сняли!
Стали расползаться по дому. Три этажа, много сувениров вокруг, привезенных из разных уголков мира. Света повела на экскурсию. Прекрасная возможность поискать Кирилла и, наверно, пойти домой. Но ко мне привязался худощавый зомби Арсен, что едва держался на ногах, прилип, как банный лист.
Омерзело его полусознательное состояние. Ненавижу пьяных. Пиво сама хлебнула лишь для того, чтобы пиццу запить. Домой захотелось. Но из головы все не выходил образ этого инопланетного красавца. Люди, как люди, только большие и молчаливые. Ведущие себя немного странно.
А может это какой-нибудь масштабный флешмоб? Или розыгрыш?! Вот и проверим!
В доме бардак. Арсен отстал, не смог угнаться, споткнулся где-то, да затоплали, надеюсь не насмерть.
Что-то где-то разбилось. Пишу уже десятое сообщение Кириллу. Молчит. Пошла на улицу.
— Толстуха, сторонись! — крикнул кто-то, толкая в проходе. Не обернулась, выскочила на крыльцо.
— Ты мою пышечку не тронь, — промямлил Арсен, догоняя.
На лесенке ящик пива наполовину растасканный. Банки уже валяются и на газоне с коробками от пиццы. Кто это все убирать будет?! Влетит Светке, однозначно.
— Е…а…у…о… — изрыгнул Арсен, на шее голова уже не держится у бедняги. Боже, какая мерзость.
Домой в ночь идти? Лес темный, маньяки про инопланетян не знают. Им интереснее тут циркулировать. Сколько ужастиков пересмотрела, стоит за забор и буду первой жертвой.
Через неделю в институт. А я сегодня квартиру драила, и ради чего?! Беру банку пива. По лестнице на заднице скатывается Арсен с характерным:
— А! — А! — А!.. — и бьется копчик о ступеньки.
Пытается уцепить меня за ногу. Я его спасение. Хочется поддать и придать дополнительное ускорение, спешу в беседку. Там парочка целуется. О! Узнаю Гошу. И знакомую мою еще одну — Кристинку, тоже в коттеджном поселке живет. Сомнительная она мне подруга. Но они почти все у меня такие.
А курсант-то не промах, выбрал хорошенькую и легко идущую на контакт, компанейскую девушку. Фигура у нее как у «черлидерши». Слышала, она уже не одного парня сменила.
В беседке относительно безопасно. Но подсвечивает добротный плафон, мошкара вьется у него, бесится, видимо от паров все этих и музыки.
Холодно. Но в дом назад не хочу, пока «зомбаки» не улягутся.
С шипящим звуков вскрываю банку. Фонтан из нее льется мне на платье. Да что ж такое! Руку подальше отвела. Вскоре напор утих. Пригубила.
Теплое и горькое. Где обещанный погреб? Я на языке лучше бы вино почувствовала. Чем это.
— Лерка! — кричит до боли и досады знакомый голос. Вот только чересчур не скромный. Кирилл мой так никогда не повышал голос. Мда… нажрался в самые помидоры.
Идет ко мне, шатается кареглазый мой «зомбачок». Перебарываю отвращение. Обнимает, слишком нагло. Терплю, все — таки парень. Гоша, нахальная морда, посматривает, посмеивается. Увидел, что смотрю на него и начал яростно целовать нашу местную потаскуху. Та и рада. Лапы его под майкой давно поселились. А у меня от всего этого вида мурашки зарезвились по спине.
Кисло — соленые губы парня впиваются в мои довольно грубо, язык твердый пытается пролезть сквозь стиснутые зубы. Мне противно, не хочу его поцелуев и токсичных слюней тем более. Кирилл быстро сдается. Смотрит на меня пьяными глазами. Обиду изображает.
— Я тебе не нравлюсь? — блеет.
— Нравишься, но…
— Но что?! Мало я с тобой э… пробыл? Недостаточно? Еще погуляем за ручку?
— Ты что мелешь?
— А ничего! Я мужик, ты поняла? — взвинтился он.
— Правильно говорит, — Кристина. — Сколько уже можно не давать.
Пьяная, как и эти. Встаю с лавочки. Домой бы. Но темно и страшно. А провожать никто не станет, из живых уже никого и нет. А «зомбаки», им только жраааать.
Обида вдруг взяла. Душит что-то изнутри. Он меня нисколечко не ценит. Думает раз полная, значит, доступная. А я действительно решила, что нравлюсь ему.
Дура наивная, сама наивность.
— Она себя в зеркало-то видела? Вырядилась, что смешно, — едва слышно прыскает Гошина подружка. И все это за спиной.
Раздается гадкий смешок Гоши.
Фраза резанула по ушам, а послевкусие, как кнутом огрело и жечь продолжает. Останавливаюсь, но не оборачиваюсь. Жду… А чего жду-то?!
Скажи ей, Кирилл, слово хоть. Защити…
Молчит.
Зашагала дальше. Слезы наворачиваются. К воротам иду, дойду домой, на ощупь, но сама. И чтобы эти не видели, как плохо мне.
Я всегда веселая толстушка, улыбаюсь и шучу. Жизнь прекрасна, поцелуи горьки.
— Лера! — опомнился идиот.
Не смотрю даже на него. В руке банка пива. Некрасиво ставить на Светкин газон. Сорить не хочу в доме подруги.
Раздается разъяренный стук в калитку.
— Полиция! Откройте!
В добавок еще сигнал протрещал из машины, которым обычно патрули с мигалками дорогу требуют.
И похоже, не первый раз стучат. Стою, как дура у калитки, в руках банка пива. Глаза мокрые. Тушь Алинки вот — вот потечет. В сторону отошла. Из дома уже Света несется.
— Эй на балконе! Музыку выруби! — визжит.
И тишина. Только пьяный шепот и смешки. Калитку открыла. Никто не ворвался, никого не положил на газон. Хотя… смысл? Там уже итак все валяются. Бедная декоративная клумба. От нее уже с десяток букетов отщипнули.
Калитка захлопнулась. Света с торжествующей улыбкой повернулась к гостям. Морды высунулись из окон, балкона и даже со двора.
— Ни звука, поняли все?
— А ты сама не ори, — проблеял какой-то парень.
Напряжение спало. Хозяйка дома все уладила деньгами.
Света посмотрела на меня. А я на нее.
— Ты чего? Кто обидел?
Молчу. А накатывает. Жилетка вот она, совсем рядом. Но нельзя показывать слезы. Ничего же не случилось.
— Иди сюда, моя хорошая, — Света идет и обнимает. Уводит в темноту, которой во дворе особо и нет.
