— Ты в любой одежде красавица, — серьезно отозвался Елисей.
— Что удалось узнать?
— Интересные вещи, — эльф вытащил из кармана на свет лимонно-желтый осколок. Осторожно провел пальцем в перчатке по шероховатой поверхности.
— Это осколок того кувшина, откуда вырвался дух. Официальная версия — бракованная печать. Я уже на глазах начальника стражи сделал выговор тем, кто ловил духов.
Дайна осторожно взяла осколок.
— Посмотри внимательнее.
Полукровка послушалась. При ближайшем рассмотрении кое-что увидела. Правда, сначала не была уверена, что это то, что надо.
— Словно кто-то немного содрал краску в двух местах.
— Ага. Совсем чуть-чуть, да?
Дайна кивнула, продолжая разглядывать осколок. Потом внезапно догадалась.
— Это осколок горлышка кувшина?
Эльф кивнул. При этом светился от гордости, словно Дайна была его любимой дочкой, и только что показала себя во всей красе.
— Поняла, да? Кто-то повредил печать. Совсем немного, но достаточно, чтобы нарушить герметичность и чары, наложенные на кувшин.
— Почему ты не указал на это?
— А зачем? — эльф пожал плечами. — Надо сначала понять, к кому тянутся ниточки. Причем сделать это тихо, иначе он заляжет на дно. Это кто-то из вышестоящих чинов, Дайна.
— Убрать пытаются меня…
Елисей от неожиданности едва не поперхнулся. Его спутница с деланно-невинным видом разглядывала окно подопечной, не продолжая своей фразы.
— Дайна…
— А…прости, отвлеклась. Я имею в виду, что, может быть, Аранох был всего лишь пешкой. А я — главной добычей, — полукровка увидела непонимание в синих глазах и достала из кармана штанов клочок темно-красной материи. Быстро рассказала о том, что видела на пристани. И о своих догадках. Елисей слушал, машинально вертя в руках и ткань, и осколок кувшина. Переводил взгляд с одного на другое, словно пытался совместить части головоломки. Дайна словно видела, как они со скрипом, нехотя, но вставали на места.
— Не слишком ли крайняя мера для твоего устранения?
— Ну, в таком положении пойдешь на любые меры, даже вот такие, — Дайна задумчиво кусала себя за палец. — Черт, Елисей, нам по-хорошему надо сейчас сделать все без шума, иначе все мои труды пойдут насмарку. Ты же здесь главный представитель Альянса, давай арестуй его и дело с концом.
— С ума сошла, — эльф даже ужаснулся. — У нас доказательства за уши притянуты!
— В каком месте?
— Да во всех. У нас нет свидетелей, что именно он покупал заклинание и все остальное для Араноха.
— Наш свидетель на пристани с разбитой башкой валяется, — Дайна вдруг осеклась и задумалась. От Елисея не ускользнул ее быстрый взгляд, брошенный в сторону заветного окна. Там как раз погас свет.
— Ты что задумала?
— Малышка сейчас идет на занятия музыкой, — полукровка вскочила на ноги. Гибкий силуэт на миг застыл на фоне вечернего неба. А потом Дайна одним прыжком исчезла за краем крыши. Эльф только охнул, затем тихо рассмеялся сам над собой. Продолжая улыбаться, он не спеша пошел по крышам, благо это было сделать легко — все дома на этой улице стояли, почти соприкасаясь стенами.
Елисей отправлялся встречать группу зачистки, вызванную для устранения Проклятой.
Сумерки здесь сгущались быстро, перетекая в угольно-черную ночь. На окраинах города, где фонари светили слабо и неохотно, ничего нельзя было разглядеть на расстоянии вытянутой руки. Но Дайна и не собиралась соваться в такие сомнительные места. Полукровка спешила к дому Елисея, охваченная радостным возбуждением после разговора со своей подопечной. Конечно, девочка не поняла, что за приветливая девушка встретилась ей на пути и попросила показать дорогу к набережной. Магия подчинения сделала девочку разговорчивой и податливой, поэтому Дайна деланно случайными вопросами выведала все, что хотела. Все нити были у нее в руках, оставалось сплести из них сеть для заказчика.
Следовало спешить, к тому же подгоняла мысль, что вскоре в город выйдет Проклятая. Одно счастье: группа зачистки уже должна заниматься ею. И все же полукровка быстро шла по мощеным разноцветными камнями улицам, разглядывая прохожих в свете желтых и оранжевых фонарей, вдыхала теплый, чуть влажный воздух, пропитанный городскими запахами. В конце центральной улицы Дайна свернула в переулок. До резиденции Елисея оставалось минут пять быстрой ходьбы.
И почти сразу наткнулась на старушку. Точнее, сначала ей под ноги бросилось что-то белое и длинное, а потом, замерев, Дайна увидела потрепанный половичок и сгорбленную фигуру возле него. Из-под серо-красного платка выбивались серебристо-морозные пряди, неожиданно гладкие и тяжелые.
Возле ног продолжал кто-то виться. Одно быстрое движение и в руках полукровки оказался хорек. Белоснежный, точно первый снег, он смотрел изумрудными бусинками глаз и что-то пищал.
— Для своего народа он стал изгоем, потому что отличается от них, — старушка подняла голову. В теплом свете фонарей глаза сверкнули золотистыми звездами. Ясно, вещунья.
Хорек в руках продолжал попискивать, но вырываться не спешил. Он обнюхивал полукровку с нескрываемым интересом.
— Для альбиноса у него необычные глаза, — Дайна все же отпустила зверя. Тот пискнул и заметался среди многочисленных карточек, разбросанных на коврике. Белая молния с зелеными глазами.
— Почему ты решила, что он альбинос? — старушка посмотрела на своего питомца. — Может, он просто родился другим, совершенно другим. Если другой, значит плохой?
— Мне ли об этом судить? — тихо отозвалась полукровка. — Вы же видите, кто я такая.
— Ты девушка, — последовал ответ. — Которая думает, что знает о своей судьбе все. На самом деле она всегда может круто изменится. Судьба гибкая и игривая как вода. Смотри-ка!
Пока они разговаривали, хорек вытащил карточку и теперь опять крутился у ног Дайны.
— Первый раз вижу, чтобы он свой дар без моего приказа использовал, — звезды в глазах вещуньи заплясали нетерпеливо и радостно. — Возьми, дочка, не обижай моего зверя.
Карточка на ощупь оказалась плотной и теплой. Дайна с деланным равнодушием перевернула ее. Вещуньи в основной своей массе довольно слабые предсказательницы. Некоторым везет, если они находят своего фамилиара — животное, усиливающее их таланты. Вот и хорек, видимо, оказался как раз таким. Дайна уставилась на потускневшие золотистые буквы на бледно- зеленом картоне.
Лишь двое, ставших единым одним, смогут помочь тебе победить.
— Это что, шутка… — слова застряли, едва глаза увидели пустое пространство там, где только что была вещунья со своим фамилиаром.
