— Но… ты сбил меня с ног.
И он бы сделал даже больше, если бы она к нему приблизилась. Ему пришлось бы. Что-то было в ней такое…
Ему не нужно было себе напоминать, что страсти не место в его жизни. Он отомстит за смерть Сьюзан и отправится следом за ней. Ничто другое и никто другой больше не имели значения.
— Веди себя хорошо с моими вампирами, детка, и, может быть, я оставлю тебе парочку драконов. Ослушаешься, и я приду за твоей душой. А когда найду тебя, снесу голову и повешу ее рядом со своим троном вместе с другими трофеями, которые я собираю всю свою жизнь. Не сомневайся, я так и сделаю.
Затем он послал ей зловещую ухмылку, отыскал взглядом Брэнда, и направился в гущу боя, прямо в потоки яростного огня, льющиеся со всех сторон.
«Вот ублюдок!» — подумала Делайла. — «Вот кровосос, вот ведь демон с черным сердцем. Вот ведь…мужчина! У него нет ни стыда, ни совести». И … ей это понравилось. Вздох вырвался у нее, и она едва не растаяла, ноги подкосились от необъяснимого возбуждения.
Воин заставил ее упасть на колени. Никто никогда не делал ничего подобного с ней до сих пор. Никто. Она была слишком сильна, слишком быстра, слишком опасна и слишком скора на немедленную расправу. И если не она сама, то ее сестры всегда были готовы довести дело до конца, о чем очень хорошо было известно всем живым существам в Атлантиде.
Но вампир противостоял ей безоговорочно и безжалостно. И что было хуже всего — или лучше? — это то, что его сила явно была намного больше, чем он показал. В один миг он был перед ней, и вот он уже у нее за спиной. Он мог перерезать ей глотку так же легко, как и всем этим драконам, и она ничего не смогла бы с этим поделать.
Что ж, она могла умереть. Но что в этом всем так ее увлекло?
Ее должны были насторожить такие возможности. Но она не насторожилась. Она была взволнована. Что было глупо!
Восьмая из десяти заповедей Амазонок: «Никогда не бейся лицом к лицу с противником, если не можешь победить его. Подожди и позже заколи его ударом в спину».
Вампир мог нанести ей поражение. Совершенно точно мог. И все же, она практически нарывалась на продолжение боя.
Мысль о его ловкости заставила ускориться ее пульс, и кровь закипела в жилах, как если бы пламя драконов каким-то образом просочилось сквозь боевую краску под ее кожу, прямо в вены. Он сбил ее с толку, а она хотела расцеловать его за это.
Да, хорошо, прекрасно. Она провела много бессонных ночей, мечтая о том, чего не могла иметь, и чего ей не следовало вообще желать: о мужчине, достаточно сильном, чтобы заявить на нее свои права, не страшась ярости ее сестер. О мужчине, который не сочтет ее слишком неистовой, чтобы провести с ней более чем несколько ночей. О мужчине, который будет отдавать с той же силой, что и она, который станет сражаться за нее с той же свирепостью, с которой она вступает в каждую свою битву. О мужчине, который уничтожит все препятствия на пути к ней.
О мужчине, который будет считать ее самой важной в своей жизни. Желанной наградой, за которую стоит бороться, и которую следует заботливо лелеять.
Все эти желания смущали ее, и сама она никогда не посмела бы, да и не имела права, признаться в чем-то подобном вслух, если хотела сохранить уважение своего племени. Она была воином, как и все они. Сражение на первом месте. Любовь — никогда.
Кроме того, Делайла уже пробовала любовь. Ну, или, по крайней мере, отдалась мужчине. Его не принуждали быть с ней. Его не отобрали в ходе Обряда Избранных, которым амазонки определяли, которого из рабов взять в свою постель. Она встретила его на поле боя. Она собиралась заколоть его, а он ее поцеловал. Заинтригованная, польщенная, она сохранила ему жизнь и даже выбралась ночью из лагеря, чтобы увидеться с ним.
— Ты моя, — говорил он ей. — Я понял это в тот же миг, как увидел тебя. Но сразу после того, как они закончили заниматься любовью, он ушел и ни разу не обернулся. Она была ничем большим, чем мимолетное увлечение, врагом, которым воспользовались, женщиной для удовлетворения его нужд, которую предали забвению как дурное воспоминание.
Что ж, сама виновата. Если бы она годами тайно не наблюдала за другими народами, тихо тая при виде мужчин, сражающихся за своих женщин, идущих на что угодно ради их защиты, желание обрести собственную любовь не пустило бы ростки в ее душе. Желание, которое было прямым нарушением третьей заповеди Амазонок: «Если начинаешь хотеть от мужчины больше, чем просто физической близости, убей его, или он уведет тебя от твоих сестер и предаст».
Пронизанное яростью рычание огласило лес, привлекая ее внимание. Она выбросила меч вперед, развернула рукоятку и ударила назад. Два воина-дракона одновременно упали к ее ногам впереди и позади нее.
Еще один дракон устремился к ней. Глупые мужчины. Они были сильными солдатами. Она знала это и уже дралась с такими, как они. Но она была сильнее, несмотря на свой хрупкий внешний вид.
Делайла подняла кинжал, ожидая этого нового противника. Однако, на его пути встала одна из ее сестер, и они схлестнулись в лютом сверкающем металлом и звенящем клинками бою. Но вскоре, более слабая, еще не завершившая обучение Нола упала под сильными ударами меча этого зверя. Мужчина отшвырнул оружие в сторону, готовясь прикончить ее своими мощными руками.
Первая заповедь: «Всегда помогай сестре, попавшей в беду».
Быстрыми и уверенными шагами Делайла добралась до своей сестры — только чтобы с гордостью убедиться, что ей не стоило беспокоиться. Амазонка вскочила на ноги и встретила кулаки воина-дракона высоким ударом ноги. Он оступился и зарычал.
«Нола в порядке. А у тебя есть цель». Делайла обернулась, осматривая ужасающее зрелище перед собой. Кровь, хрипы, оседающие тела. Все, как обычно. Она же пришла сюда по одной причине: отыскать и спасти свою сестру по крови, Лили.
«Где же ты сейчас, милая Лили?» Перед нападением на драконов Делайла видела ее в клетке. Но с тех пор девушка исчезла. Ну же. Покажись. Лили пропала неделю назад. Они смогли выследить ее до крепости драконов и потом преследовали воинов до этого леса, чтобы устроить им тут засаду. Забрали ли ее драконы против ее воли, или она пошла добровольно, это не имело значения. Они связали ей руки и заткнули рот. Они пленили ее.
За первое они будут страдать. За второе — умрут.
Лили была невинным ребенком и их будущей королевой. Делайла — и все Амазонки — любили девчушку до безумия. В свои тринадцать она была очаровательной, изысканной, забавной. У нее было все то, чего не было у других амазонок.
— Привези мою малышку домой, Делайла, — велела ее королева, дрожащим голосом. Видеть обычно такую уравновешенную Крейю почти в слезах было просто пыткой. — Ты знаешь, что делать с теми, кто причинит ей хоть малейший вред.
