Сидя в седлах, все подождали, пока Предсказатель Дождя осторожно вернулся на вершину холма, чтобы сделать приношение богу стада. Перкару было видно, как в воздух поднялся дымок; потом молодой кочевник запел прекрасным чистым голосом. Перкар опасался, что львица нападет на одинокого воина, но Предсказатель Дождя остался невредим. Юноша прекрасно понимал желание кочевника принести жертву: у себя на родине и он сам, и его семья старались ежедневными приношениями поддерживать хорошие отношения с богами пастбищ; так насколько же важнее это здесь, где земля и животные не приручены, где многие боги, наверное, похожи на ту львицу и смотрят на людей лишь как на возможную добычу. Перкар поежился. Теперь то, что им с Нгангатой предстояло вскоре сделать, выглядело совсем иначе. И как же глупо с его стороны подвергнуть Хизи такой опасности! Хотя она и научилась за шесть месяцев большему, чем казалось возможным, важно не забывать: девочка была узницей во дворце своего отца почти всю свою жизнь. У нее нет даже той естественной осторожности, что свойственна ему самому, хоть бдительность и мало что дает в этой лишенной деревьев стране. Перкар сам себе кивнул. Те намерения, что были у него раньше — предложить Хизи присоединиться к ним с Нгангатой в их путешествии, — теперь исчезли. С Братцем Конем она будет в безопасности: тот знает подстерегающие здесь опасности и уже много лет избегает их.
Принятое решение во многих смыслах принесло ему облегчение. Нельзя было отрицать: Перкар начал чувствовать привязанность к Хизи, хотя точно описать его чувства и было бы невозможно. В ней самой боль и недоверие переплелись в такой тугой узел, что юноше иногда хотелось обнять ее, защитить, как-то понять и облегчить ее страдания. Но Хизи с отвращением воспротивилась бы подобной близости; это только ожесточило бы ее. А в другое время Перкару вовсе не хотелось притрагиваться к Хизи, а уж тем более ее обнимать. Когда дело касалось этой принцессы, ему так много еще требовалось забыть…
Пока Предсказатель Дождя пел, остальные охотники-менги спустились с холмов; их задерживали волокуши с нагруженными на них припасами: мясом, кедровыми орехами, шкурами для изготовления зимней одежды. Всего там было около тридцати мужчин и женщин и полсотни коней. Когда всадники приблизились, отчетливо долетел тонкий плач младенца. Последние два месяца они провели, кочуя по холмам, охотясь, распевая песни и пьянствуя. Это было хорошее время, Перкар, развлекаясь охотой и скачками вместе с Нгангатой, Ю-Ханом и Предсказателем Дождя, получил возможность залечить раны, забыть о своих преступлениях, побыть просто восемнадцатилетним парнем. Теперь, однако, пришло время вновь взвалить на плечи тяжесть долга.
Предсказатель Дождя кончил песню; всадники повернули на восток, прочь от огромного стада Кто-то предложил было попытаться убить отставшую от остальных корову, но у них и так было слишком много пищи, а старейшины — и Братец Конь в том числе — не одобряли охоты просто ради развлечения. Некоторые молодые охотники собрались заняться игрой под названием «хлопушки» — нужно было на всем скаку приблизиться к быку и хлопнуть его деревянной лопаткой, — но Братец Конь запретил развлечение, ворча, что он слишком стар, чтобы оправдываться в таких глупых смертях перед убитыми горем родителями. В результате кочевники двинулись в сторону от огромного стада, оставив его с миром.
Хизи ехала рядом с Братцем Конем, и Перкар направил Тьеша так, чтобы тоже оказаться рядом. Хизи с восторгом рассуждала о случившемся прошлой ночью снегопаде.
— Разве в Ноле никогда не выпадает снег? — спросил девочку Перкар. Тьеш тихо заржал, и Чернушка ответила ему тем же.
— По крайней мере я такого не наблюдала, — ответила Хизи. — Иногда бывает холодно, и я слышала о том, что раньше когда-то шел снег, но видеть его мне не приходилось — Она широким жестом указала на окрестности. — Сейчас кажется, что едешь по облакам.
— А? — крякнул Братец Конь.
— По облакам. Кажется, что мы едем по облакам — по их верхушкам.
Перкар согласно кивнул. Они вполне могли бы считать, что находятся на поверхности затянутого облаками неба, впереди расстилалась слегка всхолмленная белая равнина, горы остались всего лишь серой чертой справа и позади, а выше раскинулся небесный свод — синий, без всякого намека на белизну. Показалось бы вполне естественным в любой момент, проезжая мимо оврага или кроличьей норы, заглянуть вглубь и увидеть зеленый, синий и коричневый ландшафт далеко, далеко внизу.
— Такая погода не помешает… — Перкар запнулся, стараясь правильно выговорить название, — бан-шину?
— Бенчину, — поправил его Братец Конь. — «Бен» — это шатер, понял? Бенчин — «раздутые шатры».
Перкар смущенно кивнул.
— Не помешает снег празднеству бенчин?
— Нисколько, — сказал Братец Конь — Наши родичи с плоскогорий, должно быть, уже собираются, а им приходится бороться с худшей непогодой.
— Сколько народу будет на празднике? — спросила Хизи. — Утка и другие женщины говорят об этом так, словно весь мир соберется в одном месте.
— Тебе праздник покажется малолюдным, — признал Братец Конь. — Но несколько сотен менгов съедется, может быть, даже тысяча — по крайней мере дней на двенадцать.
— А почему праздник устраивают зимой? — поинтересовался Перкар.
— Почему бы и нет? — хмыкнул Братец Конь. — Чем еще заниматься в такое время? И уж поверь: здесь, на юге, зимы мягкие, больше похожие на весну, да и этот первый снег, может быть, выпал единственный раз за всю зиму. Нам следует принять наших менее удачливых соплеменников на празднике, дать им побыть в более теплых краях. — Старик грустно улыбнулся. — Они словно птицы, летящие на юг К тому же зима — лучшее время для рассказов, лучшее время, чтобы найти себе женщину, — он подмигнул Перкару, — и для всего такого прочего. Лето ведь просто время работы. — Братец Конь хлопнул юношу по спине — Вам двоим это понравится: повстречаетесь с новыми людьми. Ты, Перкар, можешь даже найти воинов из отрядов с северо-запада и поговорить с ними о том перемирии, которое ты хотел бы устроить между ними и твоим народом.
— На самом деле я имею в виду большее, чем перемирие, — сказал Перкар. — Я надеюсь уговорить их позволить нам пасти скот у них в предгорьях.
— Это может получиться, — пробормотал Братец Конь. — Особенно если найти подходящего посредника.
Перкар печально покачал головой:
— Наши народы так давно враждуют…
Братец Конь поднял руку с растопыренными пальцами.
— «Так растет дерево, — продекламировал он, — и каждая новая ветвь растет, как новое дерево. Ничто не остается неизменным, и меньше всего — обычаи людей». — Он строго нахмурился. — Но ты должен сам явиться к ним, чтобы надеяться чего-то добиться.
