Радостный вздох облегчения вылетел из груди облачком пара и потерялся среди холода. Теперь предстояло отвести измученную лошадь в конюшню, накормить и снять чересседельные сумки, в которых хранилось немало сувениров, для сестры.
Уже запирая стойло на щеколду, я посмотрела на аппетитно хрумкующую овёс лошадь, выглядела она не очень — ввалившиеся бока и спутанная грива — хотя и я наверняка сейчас тянула на титул «бродяжки года».
Снег снова захрустел под ногами, а я, направляясь к заветному крову и теплу, подумала, что лошади, наверное, тяжело иметь в хозяйках магичку…
Встретили меня радостным визгом — со стороны женщин и крепкими объятиями со стороны мужчин. Больше всех, конечно, визжала сестрёнка, которую я к своему удивлению чуть не узнала — Викторианна (для друзей просто Вики) так подросла и из не складного подростка превратилась в весьма фигуристую девицу, чёрным шёлком её волосы струились по плечам, а глаза сияли.
К моему удивлению — в доме оказалось больше народа, нежели я предполагала — как оказалось — отец знал, что я приеду, поэтому пригласил правителей из соседних провинций, потом подтянулись его старые боевые друзья, при этом большинство из всех этих людей видело меня всего пару раз, а то и вообще не знали. Но, разве в нашей империи кто-нибудь откажется от вкусного угощения за чужой счёт. Несмотря на то, что я сильно измоталась и замёрзла, увидев до боли знакомые лица отца и Вики — моментально забыла обо всех приключениях и о том, что практически двое суток не спала. «В гробу высплюсь» — пронеслась мысль, и я окунулась в тёплую атмосферу родного дома.
Отец сжал меня в объятьях самым последним, так как когда я только вошла, его вытеснили более быстрые гости. Он посмотрел на меня, и трудно скрывая слёзы, проступившие на глазах, обнял. Никогда не забуду его тёмные глаза, неестественно блестящие от слёз, в свете множества свечей.
Отец прошёл всю войну от начала и до конца. Бывалый воин, со множеством шрамов на теле и в душе он не утратил, как большинство легионеров, доброты и искусства понимать, любить, прощать. Война между империей Атлантии и Тираной длилась практически десять лет. У обеих сторон после такого долгого противостояния развился в стране экономический кризис — люди умирали от голода, а воины умирали в постоянных сражениях. Отец рассказывал, что потерял тогда немало друзей — одни погибли, кто- то попал в плен, кто- то сбежал, а оставшиеся просто сошли с ума от постоянного присутствия смерти в их жизни, лишь единицы остались в живых, сохранив не только тело, но и разум. Война закончилась также неожиданно, как и началась — в их легион, прибыл посланец и заявил, что обе стороны — Атлантия и Тирана подписали мирный договор, а также всем солдатам, в зависимости от звания полагается земля и другие привилегии, как великим ветеранам войны. Отец, вышедший на войну простым легионером, к концу её добился довольно высокого звания. Максимилиан, из простой деревни, в отдалённой и бедной провинции получил весьма большой кусок плодородной земли, включавшей в себя деревню, более того, имел на своей территории озеро, а также занимающий одну третью всей территории, лес. Через два года, после того, как деревня под его чутким руководством ожила, он выбрал себе в жёны одну простую девушку из крестьянской семьи. Так появилась я, через два года Вики, а потом мать умерла, и мы остались жить с отцом, который продолжал вызывать зависть у соседних правителей провинций тем, что получал высокий доход, не поднимая налоги и не принимая жестоких мер, с целью обогащения.
Потом, меня поспешно и грубо потащили к столу, прервав размышления. Все гости выглядели такими сытыми и довольными, что мне в голову закралась страшная мысль — а что если они уже всё съели? К счастью, отец заставил поваров готовить еду, чуть ли не за два дня, поэтому те трудились не переставая, и через некоторое время слуги выносили плоды их усилий к столу. Праздник живота продолжался долго — за это время я разомлела от тепла и выпитого вина, поэтому гости шумной компанией окружили довольную меня и принялись выпрашивать зрелищ. Кому- то я, кажется, в этот вечер испорчу жизнь…
Утром, проснувшись с первыми лучами солнца, я открыла глаза и не сразу осознала, что дома. Почудился коричневый потолок моей комнатки в школе и даже голоса студентов, спешащих на уроки. Но я вздохнула, и тут же остатки сна слетели, словно мутным пологом застилающие глаза, потянувшись я узрела свою комнату, в которой, похоже, ничего не менялось ещё с моего отъезда. Та же широкая кровать с массивными деревянными спинками, под серебристым прозрачным балдахином, то же широкое окно с белой рамой, в которое всегда заглядывало оливковое деревцо, которое посадил отец прямо в день моего рождения — сейчас веточки отливали золотом на ярком зимнем солнце. Дерево было особенным — оно не боялось холода, и не сбрасывало листья даже в лютый мороз, оставаясь всё таким же свежим и зелёным. В комнате как всегда было тепло — камин, стоящий прямо напротив кровати, исправно боролся с лютым морозом всегда, когда в этом была необходимость. Рядом с ним лежала аккуратная кучка поленьев, а весело потрескивающий огонь, дал мне понять, что кто-то уже растопил камин.
Я перевернулась на бок и вдохнула свежий запах простыней — они пахли свежим воздухом, лавандой и… снегом. Насколько я помню, служанки всегда вывешивали бельё позади дома, вдали от людей и животных — там была маленькая полянка, специально предназначенная для сушки вещей. Лёгкий ветерок, пропитавшийся ароматом лаванды, растущей далеко за озером, и также имеющей свойство «не мёрзнуть», подхватывал свежесть, разлитую над водой, и быстро высушивал вещи, придавая им не забываемый аромат. Так уж сложилось, что кое-где в горах и на равнинах, вопреки всем законам природы, рождался «тёплый ветер», дующий в одном и том же, неизменном, направлении.
Протерев глаза, я потянулась и встала. Мысли были приятными и спокойными — так всегда бывало, когда я находилась в безопасном месте. Накинула на себя длинный халат из мягкой ткани, бросив мимолётный взгляд на большое зеркало, стоящее неподалёку.
Я подошла к небольшому столу, который находился возле окна и, с улыбкой оглядела то, что находилось на нём. Казалось, эти рисунки, что делались перед отъездом, будто вышли из какой-то другой жизни. Я опустила руки под стол и нащупала маленькую щеколду, аккуратно повернув её, достала старую тетрадку — мой дневник, который подарил мне учитель по магии, она была сделана таким образом, что никто не мог прикоснуться, не обжёгшись. Я усмехнулась и решила почитать свою писанину — всё же интересно, насколько моё мировоззрение изменилось за эти годы.
