Как только отец въехал во двор — по его напряжённому лицу я поняла — что- то случилось. Он мельком оглядел нас и произнёс:
— Беда. — Отец слез с лошади и быстрым, размашистым шагом направился по направлению к парадной двери, потом, не произнеся более ни звука, зашёл наверх, в свой кабинет. Мы везде следовали за ним, — так было всегда, когда что- то нехорошее случалось в провинции. Он постоянно хмурился, отчего лоб бороздили глубокие морщины, а карие глаза почернели. Мы вошли в его кабинет, и я с облегчением поняла, что и тут ничего не изменилось. Те же тёмно — коричневые двери, массивная мебель из красного дерева, даже большая люстра в центре потолка. Разве что отец сильно постарел, хотя, учитывая мой сильно не усидчивый характер в пору детства, это казалось странным. Кто же ему так нервы здесь трепал, что седины в волосах прибавилось вдвое? Я мельком глянула в сторону притихшей сестрёнки, это не она ли такая мегера?
— Вики, выйди, я хочу поговорить с твоей сестрой наедине — громко проговорил отец, сестра было попыталась что- то сказать против этого, но под его хмурым взглядом, вышла громко хлопнув дверью, я невольно хмыкнула — похоже догадка о том, КТО на самом деле превращает жизнь отца в ад, оказалась правдивой. Я тоже когда- то была большой головной болью всей провинции.
Скажу прямо — отец созывал нас в кабинет только тогда, когда я была в чём- то виновата и таким образом отчитывал меня в своём кабинете, но если два года тому назад, я жалась в угол и виновато пищала, что больше не буду, то теперь сидела нагло развалившись в кресле, тем более, что я ещё ничего не сделала, по крайней мере, пока. Отец устало опустился в кресло и, взглянув на меня из — под надвинутых бровей, неожиданно смягчил взгляд и начал изливать суть проблемы:
— Олимпия — отец всегда так меня называл, не сокращая имени, — в моей провинции случилась беда. Вот уж не думал, что когда-нибудь обращусь к тебе, дочка, но дело срочное — он с мольбой посмотрел мне в глаза, — пропало двенадцать человек, никто не знает, где они, тем более на месте остались лишь обугленные останки двух, а остальные куда- то делись.
Я моментально схватила суть проблемы и внутренне порадовалась, что не придётся иметь долгий разговор с отцом на тему: папа извини, но мне нужны приключения на кхм…мою голову. Но поломаться, чтобы он ничего не заподозрил, стоило:
— А с чего ты решил, что их похитили? Может просто саботировали и двоих, которые, может, были против, просто убили?
Отец покачал головой и ответил:
— Такого просто быть не может, у всех дома семьи, тем более лесорубов всегда уважали. Я думаю, что там недалеко завелась какая-нибудь тварь или ещё что- то.
Я еле заметно подняла одну бровь — значит, саботаж отсутствует, перейдём ко второй версии:
— Тогда они, быть может, просто ушли в запой — вяло возразила я.
И тут отец покачал головой:
— Ты же сама знаешь, что в моей деревне до чёртиков никто не напивается.
Я кивнула, знать- то знала, только мало ли за два года может измениться? Но учитывая, что отец говорил серьёзно и тем более так уверенно — значит всё- таки правда, а это предполагало направиться в деревню, точнее в путь, уже сегодня.
— Выезжать сегодня? — спросила я его, уже внутренне зная ответ.
Он кивнул, и я пошла собираться. Значит, всё же придётся ехать в деревню, конечно, надежда остаться здесь хоть на пару дней немедленно растаяла, но справедливо рассудив, что так даже лучше — иначе потом могла передумать. С такими мыслями, я поспешно паковала свои вещи в милые сердцу седельные сумки.
Брусничка уже запряжённая, накормленная и полностью готовая к дальнейшему путешествию, стояла во дворе. Меня провожали без лишних слов, зато всхлипываний было сколько! У меня создалось такое чувство, что все обитатели дома сбежались сюда — начиная от приглашённых гостей, которых я не видела раньше из-за того, что те отсыпались, до слуг, даже конюший был. Я не выдержала и всё-таки оттрепала его за уши, так как конюхом у нас был тот мальчишка, с которым я целовалась в детстве. Что поделать — грехи молодости! Я проверяла всё ли взяла, ворошась в седельных сумках, когда ко мне подскочила сестра, и, дёрнув за рукав, отвела в сторону.
В стороне ещё смешнее было слышать завывания собравшихся людей, я постоянно прятала улыбку.
— Липа, — взволнованно начала Вики, — я хотела тебе сказать, что… — она спрятала глаза, а мне почему- то в голову полезли нехорошие мысли. Странно, но я знала свою сестру и могла голову дать на отсечение, что она уже доняла отца своими вопросами насчёт того, чтобы поехать со мной. Что поделать, но сестра всегда умела воплощать свои желания в жизнь, поэтому, внутренне уже была готова, к тому, что она скажет. Наконец, сестрица сделала глубокий вздох и, заглянув мне в глаза, выпалила — Я еду с тобой!
Шока в моих глазах не было, я лишь улыбнулась и сощурила глаза, сестра по опыту знала, что если я так «ласково» улыбаюсь — жди беды. Но грома и молний не последовало, по крайней мере, пока.
— Бедный отец, довела же ты его, наверное, раз он согласился тебя отпустить. Какие аргументы придумала? Небось, обещала выйти замуж за первого встречного и покинуть его навсегда с солидной долей приданного? — я ухмыльнулась, наблюдая за реакцией.
— Да… — неуверенно посмотрела она на меня, — А откуда ты знаешь?
Я улыбнулась и, ободряюще положив руку ей на плечо, ответила:
— Потому что сама бы так поступила, будь я на твоём месте. — Она просияла, но ничего не сказала, но по взгляду я поняла, что думает обо мне как о лучшей сестре на свете. Вообщем, шаткий мир восстановился, но ненадолго. Ругались мы уже через пять минут — и всё из-за того, что Вики решила, будто в платье ей будет невероятно удобно.
— Удобно тебе будет в нём, только если на бал соберёшься. — Ругалась я, ты или сейчас же переодеваешь брюки и что- то потеплее или никуда со мной не поедешь — наконец, рявкнула я, так как из- за затянувшихся сборов мы рисковали заночевать прямо посреди леса, вдали от каких- либо поселений, а ночевать на холоде я не хотела, здоровье как никак, у меня не железное! Вики всё поняла и тут же побежала переодеваться, громко шмыгая носом. Сестра отвыкла, похоже, что с ней так обращаются, но я не потерплю капризов. Нет, дело вовсе не в том, что мне хотелось показать себя этакой деспотичной ведьмой, но в этом случае я была права, да и редко когда это бывало не так. В школе нас обучали не как аристократок — белоручек, а как настоящих боевых магов. Кто-нибудь видел когда-нибудь, чтобы настоящий маг, пусть и женского пола, летя на какую- либо тварь, вдруг бежал с поля боя вопя, что у неё сломался ноготь? Вот и я о том же. Нет, у меня были вполне красивые, ровные ноготки средней длины, выступающий на несколько миллиметров, но делалось это ради удобства — вдруг оружие под рукой не окажется, так хоть зацарапаю тварь до смерти!
