Сначала он шёл молча. Но тишина, царившая в этой странной пустоши, начала давить на психику. И Гадриан принялся свистеть, с наслаждением... поначалу. Свистеть он любил и умел. Даже художественно высвистеть довольно сложную мелодию мог, но ему это делать не разрешали, мотивируя запрет древней мудростью про прямую зависимость финансового благосостояния от свиста. И вот настал долгожданный момент, когда свистеть можно было сколько угодно и что угодно. Но, отчего-то это парня не радовало. Оказывается, свистеть без слушателей, во-первых - скучно, во-вторых - неинтересно, в-третьих - тяжело. Губы стало сводить минут через пятнадцать. Но какая-то неведомая сила заставляла юношу высвистывать мелодию за мелодией. Проклиная своё детское пристрастие, Гадриан исступлённо вышагивал по полумёртвой земле, и свистел, свистел, свистел...
***
Отец продолжал нудно перечислять причины, по которым надлежало выкинуть свои переживания из головы и жить дальше. В его понятии - жить, означало снова выйти замуж со всеми вытекающими последствиями. Но Й'ола даже не думала выполнять его требования. Во-первых, замуж она могла выйти только за любимого мужчину. А такового в их мире не было, и быть не могло! Во-вторых, она просто не собиралась снова выходить замуж, как бы этого не хотели её родственники. В-третьих, хотя было достаточно и первых двух, она не верила в смерть мужа и сына. И пусть все вокруг ей твердят, что погребальный костёр принял две жертвы, она всё равно будет ждать! Чего? Знака. Знамения. Предвестия.
Весь клан был возмущён её непримиримой позицией. Упрямство молодой женщины порождало ответную волну такого же упрямства, и все родственники поголовно искали ей жениха, предлагали заманчивые и не очень варианты супружества, сватали, сводничали и чуть ли не сутенёрничали. Й'ола гневно отметала любые предложения, угрожая физической расправой особо ретивым. Но родственники не унимались. Кузины и кузены даже пари заключили, кто победит в этой непростой борьбе за нахождение приемлемого кандидата для разборчивой невесты. Ставки были весьма высоки, и семейство с энтузиазмом вылавливало потенциальных женихов. В конце концов, Й'ола просто перестала обращать на них внимание, замкнулась и резко ограничила круг общения. Тогда за её переубеждение с утроенной силой взялся родной отец.
Вот и сейчас Й'орнас педантично внушал дочери мысль о замужестве.
- Похоронила себя вместе с ними! Так нельзя! Жизнь продолжается, и ты должна...
- Не должна...
- ... ДОЛЖНА создать новую семью!
- Меня устраивает старая!
- У тебя её нет! - горячо воскликнул Й'орнас, злясь на упёртую дочь.
- Как это нет? А вы? - ехидно вопросила Й'ола, требовательно поглядев на мать.
Й'уминиана недовольно поджала губы. Способность дочери ставить в разговоре всё с ног на голову её всегда заставала врасплох и женщина не находила, что ответить. Похоже, отец тоже слегка озадачился, но по его просветлевшему лицу было понятно, что он уже знает, что ответить на выпад Й'олы. Но высказаться ему так и не дали.
Необычное ощущение пришло из ниоткуда. Подзабытая, но всё ещё узнаваемая волна далёкого, очень далёкого магического всплеска ощутилась не только кожей, но и на уровне клеток. Й'ола резко поднялась и сосредоточенно стала искать направление, откуда пришёл импульс. Определить ей этого не удалось, но всё равно, лёгкая улыбка озарила грустное лицо молодой женщины. Она кивнула своим мыслям и стремительно покинула помещение. Мать и отец лишь беспомощно переглянулись.
- И что это было? - задал риторический вопрос Й'орнас.
- То, чего мы всё время опасались... - тихо сказала женщина. - Хотела бы я ошибиться...
- Да...уж... Й'ума... Я и не припомню, когда ты в последний раз ошибалась... И как же сильна наша дочь, что мы всем кланом не можем пробить её нежелание подчиниться обстоятельствам!
- Значит, она не одна...
- Вот это-то и пугает!
***
Фанагор спал, или только делал вид, что крепко спит, тихо посапывая во сне. Впрочем, Плауту не было дела до старого заговорщика, осуждённого на пожизненное заключение за покушение на его отца Питроса ΙΙΙ. А вот правду он ему рассказал, или пытался себя выгородить, подставляя под удары чужие головы, в этом следовало разобраться. Двух заговорщиков он уже видел своими глазами. Это родной, единоутробный брат, незаконнорожденный сын матери Супи-Авгуды, Квинт Саарский, и младшая жена Фарсавия, уже проевшая ему плешь на голове своим жгучим желанием получить титул императрицы. Нет, неспроста, было у Плаута стойкое нежелание исполнять прихоть последней жёнушки. А она, змея подколодная, и старшего сына, Ассандра, в этот заговор втянула! Наследника! Докладывал же ему Сигизмунд, что Фарсавия трётся около Ассандра, а он всё надеялся, что это у них интрижка... И вот что на самом деле оказалось. Плохо, что старший сын поддался на льстивые речи и заманчивые посулы! Неужели поверил, что после смерти законного (первого за последние триста лет, занявшего престол честно) правителя, они его на трон посадят? Нет! Ему будет отведена роль козла отпущения, на которого повесят все обвинения или... сделают из него послушную марионетку.
Вот выберутся они отсюда, а они выберутся, и раздаст он тогда всем по заслугам! Все свои награды получат! И Квинт, и Фарсавия, и смотритель каземата, за взятку выпустивший старого колдуна на свободу, и выскочка - адъютант, продавший своего императора за обещанный чин, и младший хранитель покоев, подсунувший отравленную синими поганками бутылку киллейского вина. Все...
'Карать ты завсегда готов... - старый колдун реалистично изображал спящего, ничем не выдавая себя императору, а вот мысли и думы его считывал с поразительной лёгкостью. Да и не мудрено это было для опытного телепата в условиях межпространственного тоннеля. В этом месте все человеческие чувства оголялись до самой сути. Собственно, телепатические способности были не нужны, достаточно было быть хорошим физиономистом. Все размышления Плаута чётко проецировались на его лице. - Без расследования, без справедливого суда... Эх, а ведь неплохой ты, по сути, человек, ваше императорство, но... Власть душевных людей не любит. Она предпочитает беспринципных приспособленцев с манией величия. Вот и Питрос не удержал в руках капризную и своенравную спутницу, а Авгуда смогла с ней по-женски договориться. Питрос, Питрос...'
Плаут не выдержал бестолкового сидения и начал измерять шагами доступное крошечное пространство.
- Ты обещал посмотреть и сказать, кто мне помогает, - нисколько не заботясь о том, что Фанагор может его не услышать во сне, но довольно вежливо осведомился император, - посмотрел?
Колдун медленно открыл глаза и несколько секунд наблюдал за монотонно вышагивающим собратом по заточению. Плаут на него не смотрел, но и вопроса своего не повторял. Фанагор решил, что лучше всё-таки ответить.
