Правда с пузырьками и их содержимым он управлялся так, что не приходилось сомневаться: кем бы путешественник ни был, — и в этом он тоже разбирался мастерски!
Мужчина нетерпеливо отбросил выбившуюся из ленточки белесую прядь, и Дамир обмер: на мгновение приоткрытая ушная раковина изысканным изгибом заострялась кверху!
Ну конечно! Эти тонкие правильные черты, удлиненный разрез глаз… Неудивительно, что он себя так держит и клинком машет, как дьявол! Эльф!
Эльф обернулся — и Дамир вздрогнул. Мужчина подошел к нему, повернул голову, всматриваясь в зрачки, проверил пульс и едва он отпустил руку мальчика, Дамир отдернул ее, словно обжегшись.
— Да, — заключил эльф, — В целом не плохо! Целитель из меня, к сожалению аховый, так что придется тебе обойтись обычным способом и поваляться в постели, — он опустил ладонь на бинты.
Дамир задохнулся, услышав подобный мягкий тон.
— Пожалел, да? — хотел выкрикнуть он, сбрасывая с себя потрясающе красивую кисть, но получился только хриплый шепот, — А я тебя просил?! Просил?! Пришил бы и дело с концом! Тебе-то что?!
Господин доктор со внезапной жалостью смотрел на отвернувшегося к стенке мальчишку. Он не мог видеть слезы в его глазах, — а может, их и не было, — но потому как дрожали крепко закушенные губы и колотился под пальцами пульс, мог судить о его состоянии.
И все же он сказал, спокойно и даже жестко, зная, что только так он сейчас и поймет:
— Я заметил, что ты очень торопишься в мир иной. В этом случае, встав на ноги, ты еще успеешь повеситься на собственном поясе. Только не советую впутывать в это других.
Впалые щеки, лишенные всяких признаков детской округлости или юношеской нежности, вспыхнули, как будто ему надавали пощечин. Дамир прожег мужчину бешенным недетским взглядом.
— Успокойся. И перестань дергаться, а то опять начнется кровотечение. А я, как уже сказал, не целитель.
Звучавший на удивление доброжелательно, глубокий наполненный силой голос, спокойный взгляд живых темных глаз — просто завораживали. Дамир без всяких выходок, непривычно робея, назвал свое имя.
— Меня можешь звать мастер Фейт, — ответно назвался врач, — Есть хочешь?
— Хочу! — в тоне парнишки снова появился вызов.
Эльф только усмехнулся уголком губ и встал. Когда он вернулся в сопровождении матроса, Дамир наконец сообразил, что непонятное ощущение — это не от слабости, а постель и правда качает, и они на корабле. Он попробовал сесть, но был незамедлительно остановлен твердой рукой:
— Не порти-ка мою работу. Успеешь еще пофорсить, гордец.
Пришлось терпеть, пока его кормили с ложечки, и Дамир совсем растерялся. За супчиком последовала чашка с каким-то подозрительным зельем.
— Это что? — настороженно принюхался Дамир, хотя у него уже слипались отяжелевшие веки.
— Лекарство, — в самой глубине глаз ему почудилась усмешка.
Дамир выпил все залпом, и был вознагражден одобрительной полуулыбкой.
— А вот теперь спи. Если что-то понадобится, я рядом, — не стесняйся.
Парнишка демонстративно фыркнул, хотя соображал уже совсем с трудом, и последовал умному совету.
На полученный результат доктор Фейт смотрел очень долго, хотя почти в нем не сомневался. Полноценный гороскоп он пока составить не мог, да Дамир скорее всего и сам не знает точной даты своего рождения, зато у него было чем компенсировать неточность — кровь.
По всему выходило, что парнишка не только темный, но потенциально может претендовать на Черный трон. Который, правда, в данный момент занят.
Но это значения не имеет: если претендент погибает, — Властелин просто подтверждает свою силу, если претендент оказывается сильнее — становится новым господином.
Дикий озлобленный юнец, которому нечего терять, кроме жизни, с темной Силой в крови — такое уже было… И в итоге, получив трон, несчастный всеми обиженный «страдалец» оказывается ничуть не лучше, чем прозаично жаждущий власти подонок. Такова жизнь.
Доктор Фейт невесело усмехнулся.
Башня должна искать себе нового хозяина, раз нынешний не исполняет своего предназначения. Добралась ли она уже до этого мальчика… Достаточно ли в нем уже ненависти, что бы она могла его почуять, а он — услышать ее зов?
Еще не должно быть поздно прервать цепь, постараться что бы и Башня и судьба обломали об него зубы… Не убивать же его, в самом деле! И кому, как не ему за это взяться.
Однако, не станет ли он сам, со своими благими намерениями, тем камешком, который сорвет лавину… Рискованный опыт. И позволит ли Дамир его на себе поставить?
Мальчишка не хамил, послушно выполняя все предписания, но почти все время молчал, прожигая своего благодетеля непримиримым взглядом болезненно-ярких синих глаз: они у него лишь казались черными из-за густой щетки ресниц, которым позавидовала бы любая девушка. Он никогда не жаловался и ни о чем не просил, при чем не из-за особой гордости, а просто по-видимому не видя в том смысла. С худого лица только во сне сползало застывшее злое выражение.
Неохотно вернувшись в каюту, Фейт увидел, что Дамир беспокойно мечется во сне, еле слышно постанывая. Даже не дав себе труда подумать над тем, что делает, он коснулся кончиками прохладных пальцев висков мальчика, передавая ему ощущение покоя и безопасности, но вместо того, что бы расслабится и уснуть глубже, Дамир с криком вскинулся, отбрасывая от себя чужие руки.
Надо же, — почувствовал! И сопротивляется даже такому малому воздействию.
— Тебе что-то снилось, — ровно сказал Фейт, — Что?
— Ничего! — огрызнулся Дамир.
— Это может быть важно. Ты никогда не видишь странных снов?
— Нет, — отрезал мальчишка, настороженно сверкая на сидящего рядом врача глазами.
— Хорошо, — ответил тот чему-то своему, и спросил задумчиво, — Родные у тебя есть?
— Нет. Вам за меня никто не заплатит!
— Я и не собирался брать за тебя плату.
— Ну да, как же, я слышал, как вы с героем про опыты говорили, — у парнишки вышла даже не усмешка, а оскал, — Наверное, здоровый нужен, да?
«Так вот в чем дело».
— Не бойся, я тебе ничего дурного не сделаю.
Дамира аж передернуло от невинной фразы, как передергивало от прикосновений, которых он не терпел совершенно, немедленно сжимаясь.
— Зачем тогда? Самый жалостливый что ли, нашелся!
— Да нет. Интересно, может из тебя что-то путное выйти, — в тон ему отозвался господин Фейт.
— Это врядли, — со злорадством парировал мальчишка, — Я проклятый.
Кажется, ему удалось удивить своего спасителя.
— Что за чушь? Нет на тебе никаких проклятий.
