Зато теперь
– Беги, идиот – прохрипел я, с трудом пытаясь сдержаться. Еще немного, и меня прорвет. Из меня выплеснется не знаю, что именно, но точно ничего хорошего.
Конечно, Джемулан не понял, что я имею в виду. Его холеная рожа только перекосилась в гримасе недовольства, и он резко повернул пальцы, усиливая нажим. Теперь меня колотило с двух сторон: снаружи – чертов энгахский парализатор, изнутри – пытающееся вырваться бешенство.
И тут мне на голову легла сухая морщинистая ладонь.
– Молись, тварь, – холодно приказал великий инквизитор. – Читай «Отче наш», пока не велю перестать.
Я принялся повторять зазубренные слова, чувствуя, как понемногу напряжение отступает. Торквемада уже был свидетелем этих моих приступов и без колебаний заявил, что это ищет выхода моя демоническая натура – ей-де не нравится, что я обратился к Богу.
Не уверен, что он прав, но монотонный речитатив меня действительно успокаивает. Уж не знаю, в самой ли молитве дело или просто действует эффект «расслабляющей музыки».
Торквемаде я об этих своих мыслях, понятное дело, не говорю.
Уже через несколько секунд я почувствовал, что снова могу себя контролировать. Разум стал спокойным и холодным, бешеная ярость схлынула.
– А теперь разберемся с тобой, тварь, – перевел взгляд на Джемулана Торквемада. – Кто ты есть и что тебе нужно от моего послушника? Я не вижу на тебе креста.
Джемулан так посмотрел на Торквемаду, словно искренне удивлялся – что это такое сюда приползло и каким образом оно научилось говорить. Лицо сида сморщилось, как будто он сожрал целиком здоровенный лимон.
– Какого еще креста? – наконец процедил он.
– Хороший будет костер, – удовлетворенно кивнул Торквемада. – Принесите дров!
Крестьяне моментально забегали как муравьи. Дрова великому инквизитору принесли поразительно быстро – с готовностью и даже с предвкушением. Что поделаешь – телевизоров в здешних краях еще не придумали, да и футбол пока толком не прижился. Развлечений мало. И если уж Томмазо Торквемада устраивает бесплатное шоу с огненными спецэффектами чего б не поглазеть?
Тем более что сжигают какого-то чужака, на которого всем плевать.
Джемулан взирал на эти приготовления с невыразимым презрением. Он ничуть не обеспокоился, только оттопырил нижнюю губу и скрестил руки на груди. Поскольку этот тип – агент-оперативник, он наверняка может постоять за себя. Уж не знаю, магией или каким-нибудь оружием да и неважно. У святых отцов-инквизиторов оружия нет – только Божье слово и всеобъемлющая доброта.
В любом случае конфликт мне тут нафиг не нужен.
– Фра Томмазо, можно вас на минуточку? – вежливо попросил я.
Я отвел Торквемаду в сторонку и как сумел объяснил, что это меня настигла прежняя работа одна из моих прежних работ. А поскольку энгахские гильдии – это не Йог-Сотхотх, всем будет лучше, если я просто пойду и договорюсь по-хорошему.
Не знаю, сколько Торквемада понял из моих объяснений. Они были довольно сбивчивыми и бессвязными. Однако немного подумав, великий инквизитор сурово кивнул:
– Хорошо, тварь, отпускаю тебя. Ступай и искупи свои прегрешения перед этими людьми.
Похоже, Торквемада все понял навыворот. Но тем лучше.
– А я отправлюсь с тобой и прослежу, чтобы ты сделал все как подобает, – неожиданно закончил Торквемада.
Вот эти его слова привели меня в ужас. Я представил великого инквизитора в каком-нибудь мире, населенном кем-либо, кроме католиков – да хотя бы на нашей Земле, – и буквально почуял запах горелого мяса. Торквемада не тот человек, что способен проявлять терпимость. Если ты стоишь перед ним, то должен быть либо крещен, либо сожжен – третьего не дано.
Мне стоило немалых трудов уговорить Торквемаду отказаться от этих планов. Поначалу он уперся как баран, не желая ничего слушать. Но понемногу до старика дошло, что в этом вояже он и в самом деле будет пятым колесом.
– Ступай же тогда с богом, тварь, – проворчал он. – Орден святого Доминика будет ждать твоего возвращения. Благословляю тебя именем Христовым.
– Это мне пригодится, – согласился я. – До свидания, Феликс Эдмундович. Даст бог, еще свидимся.
– Пошли, полудурок, – брезгливо взял меня за руку Джемулан. – До Эйкра два прыжка.
Я приготовился услышать знакомые ллиассы и алаассы, но Джемулан лишь напрягся и что-то неразборчиво замычал. Рабан с легкой завистью сообщил, что самые опытные и талантливые энгахи умеют проговаривать Слово про себя, не открывая рта. Покойному Волдресу подобное и не снилось – это у них считается высшим пилотажем.
Закончил Джемулан тоже быстрее, чем обычно Рабан. Я не успел даже махнуть рукой дедушке Торквемаде, а изображение вокруг уже раздвоилось, пространства наложились друг на друга и мы перенеслись в другой мир. Блин, а поросенка-то я так и не скушал. Обидно. То есть это карась был. Карась.
Промежуточный мир между Землей-1691 и Эйкром я видел лишь мельком. Ничего интересного – угрюмый осенний пейзаж, опушка леса, на горизонте виднеется неподвижная громада, похожая на полуразрушенного робота-трансформера. В небе два солнца, оранжевые облака, да летают какие-то твари, смахивающие на крылатых утукку. Больше я ничего не рассмотрел – Джемулан уже перевел дыхание и с удивительной скоростью промычал Слово заново.
Теперь мы оказались на Эйкре. Я уже бывал в этом мире, когда добывал вавилонских рыбок для мистера Креола, но в тот раз я посещал лишь архипелаг Кромаку а это явно не он. Там я нигде не видел высотных зданий, похожих на ярко-синие обелиски. А здесь они вздымаются повсюду – уходят в небеса на сотни метров, если не на целые километры. Кажется, город немаленький.
Мы оказались на многолюдной платформе, напоминающей железнодорожный перрон. Вместо рельсов – длиннющие ряды совершенно одинаковых круглых возвышений, огражденных перилами и осветительными фонарями. На одном из таких мы и очутились не на фонаре, конечно, а на возвышении.
Рабан, который уже бывал здесь вместе с Волдресом, объяснил, что это главный в городе прыжковый вокзал. Именно здесь всегда приземляются энгахи и межмировой транспорт.
– А что, в другое место приземлиться нельзя? – спросил я.
– Можно, но за это штрафуют, – сказал Джемулан, решивший, что я говорю с ним.
– Почему?
– Потому что запрещено. Пошли.
Мы спустились на платформу, и нас мгновенно затянуло людским потоком. Впрочем, людей здесь было в лучшем случае четверть – вокруг кишели сотни самых разных созданий. На меня в кои-то веки никто не обращал внимания, так что я спокойно откинул капюшон рясы.
Похоже, большую часть толпы составляли «перемещенцы». То и дело на том или другом возвышении объявлялся энгах или кто-нибудь наподобие. Многих встречали – уж не знаю, как тут узнают, что любимый брат или дедушка приземлится именно на этом возвышении, а не на другом, но ко многим пришельцам тут же устремлялись приветственно машущие люди эльфы черти девятиногие бегемоты в глазах уже рябит от такого многообразия.
