Когда погода испортилась, Вир поставил над местом спонтанного пикника водяной зонтик, о который и разбивались порывы ветра.
Тонкие стенки дрожали, то и дело по ним пробегала радужная рябь, рождая мелодию хрустального перезвона, который тут же стихал, чтобы снова появиться. Колыбельная ветра была на удивление жизнеутверждающей.
А потом было далекое темно-серое небо, и Лиса, дремлющая на плече эльфа. Одежда была раскидана по всему пледу, но никого из них это не смущало. Вир смотрел в это самое небо своего нового мира и думал о том, что его новая жизнь началась очень необычно.
Странные белые пушистые узоры, спускающиеся с неба, прервали мысли парня, заставили эльфа смотреть на них, пытаясь понять, что это такое. Он даже приоткрыл купол, чтобы пропустить это странное чудо. Белые замерзшие кусочки упали на лицо, голое плечо и растаяли. Еще одна пушинка упала на нос эльфа, отчего тот задорно чихнул… и разбудил Лису.
— Будь здоров, — пожелала она автоматически, сев на пледе, а затем запрокинула голову вверх.
— Снег пошел… — удивленно сказала девушка.
— Снег? — спросил Вир, задумчиво изучая тонкое горло и хрупкие ключицы. И алый хищный отпечаток, оставленный им самим на нежной коже чуть пониже плеча.
— Ага… Это не то, чтобы редкость, но в это время снега еще не бывает…
— Это хорошо? — уточнил эльф.
— Это означает, что скоро придут холода, — Лиса улыбнулась. — Первые холода. А вообще первый снег хороший знак.
Вернувшись обратно в теплые объятия Вира, девушка блаженно зажмурилась.
— Снег говорит о том, что все, что было, закрасится белой краской, прикроет прошлое тонкой пеленой настоящего, тонким покровом, на котором ты сможешь написать то, что захочешь сам. Только знаешь, снег еще символ холода. Поэтому не позволяй своему сердцу леденеть. Обещаешь? — подняла голову Лиса.
Вир улыбнулся, наклонился и подчиняясь сам не зная чему, чмокнул девушку в кончик острого носика.
— Хорошо. Я буду следить за своим сердцем. Или оно за мной.
Лиса улыбнулась. Потом потянулась к губам эльфа, и мир растаял, исчез за пеленой чувств и эмоций.
… А первый снег все падал и падал. Неторопливо опускался вниз, затеивал игру в догонялки с ветром. Капельками воды скользил по тонкому радужному куполу, и осыпался вокруг пеленой белых пушинок.
Снег прикрывал землю, засыпал ее, скрывая уродливые шрамы, оставшиеся с осени, залечивал раны, обнимая своим пушистым одеялом.
Делал запасы воды, которые потом, перед весной, насытят землю, напоят ее водой, оживят природу, дав силу ей на новое перерождение.
Снег тихо падал, нежными прикосновениями касался деревьев, их ветвей, стучался в окна домов, зовя жителей на улицу погулять. Снег просто стирал все темные цвета, закрывая их своей чистой белизной.
Кто-то ловил снег на ладони, кто-то губами, кому-то снег падал на ресницы, скрывая собой потеки слез. Кому-то снег щекотал нос, кого-то дергал за уши, напоминая о необходимости головных уборов.
А около одной из серых коробок высотных домов, перед окнами седьмого этажа, кто-то вывел на снегу три простых слова:
«Я тебя люблю»…
