— А ну, пропустите. — К выходу пробился обвешенный чародейским инструментом колдун.
Пошатываясь вышел вперед, сжимая одной рукой кружку, а другой пытаясь вычертить в воздухе колдовские знаки. За движением пальца оставался бледно-золотистый светящийся след, складывающийся в незамысловатый рисунок заклинания поиска. Посетители, затаив дыхание, следили за колдующим магом. Вот он, закончив рисунок, взмахнул ладонью и тот растаял. Шатаясь на подгибающихся ногах как березка на ветру, маг осушил кружку, утер губы рукавом, и вытянул перед собой руку. Возле ладони снова едва заметно полыхнул рисунок — поисковый импульс вернулся, — и колдун, внезапно переменившись в лице, выронил кружку, развернулся и побежал прочь, спотыкаясь и оскальзываясь.
Вид убегающего мага послужил лучшим поводом покинуть корчму еще до того, как в карманах кончатся деньги, а штатный вышибала поможет найти дверь, схватив за шкирку и кинув в нужном направлении. Заплатить за выпитое и съеденное никому не пришло в голову.
Темная фигура неслышно скользила по улицам ночного города, направляясь одним известным ей маршрутом, заставляя собак биться в истерике, а кошек забиваться в самые дальние углы. Даже птичьи стаи снимались с деревьев, с криком разлетаясь в стороны. Небыло человека, не чувствовавшего приближение зла. Люди испуганно замирали, когда охраняющие дома псы, вдруг замолкали, ощущая как могильный холод касается их сердец, и облегченно переводили дух, когда фигура удалялась. Отдельные смельчаки даже подкрадывались к окнам, чтобы посмотреть вслед из-за приоткрытых ставень. Долго брела она между домов, вызывая лишь страх в сердцах всех живых тварей, пока, наконец, не выбрала один, приглянувшийся по какой-то, известной лишь ей одной, прихоти.
Волдынь Лоза, перебиравший в погребе припасы, недовольно и вместе с тем тревожно, прислушался к заливающемуся лаем дворовому псу.
— Вот разлаялся, зараза. — проворчал он, прижимая к груди маленький бочонок с солеными огурцами. Как раз в этот момент вой сошел на испуганное повизгивание, сменившееся тишиной.
— Что это там? — Волдынь посмотрел наверх, хотя, конечно, ничего не мог увидеть сквозь доски.
Ответом ему был грохот выламываемой двери. Бочонок выскользнул из рук и, ударившись о землю, лопнул, залив все вокруг кисло пахнущим рассолом. Волдынь даже не заметил этого. Наверху что-то бухнуло, сквозь щели между досками посыпалась пыль. Затем послышались тихие неторопливые шаги.
— Спасайся, хозяин, — шепотом крикнул выглянувший из-за бочек домовичок.
Бесенок покрутил головой, махнул хвостом, и с шелестом сгинул, прихватив с собой взятый наугад с полки горшочек.
Опомнившись, Волдынь бросился к лестнице, прихватив по пути топор, которым он обычно разделывал туши. На втором этаже осталась молодая жена, и сейчас все мысли были только о ней. На одном дыхании мужчина взлетел наверх. Жена стояла посреди комнаты, безвольно опустив руки и запрокинув голову. Лба касалась хрупкая женская ладонь с изящными тонкими пальцами, заканчивающимися длинными, больше смахивающими на когти, ногтями, поблескивающими дорогим эльфийским лаком. Из-под ногтей тянулась тоненькая дорожка крови. Перед ей стояла высокая, кажущаяся очень красивой женщина в черном платье.
— А ну, отойди от нее! — крикнул Волдынь, замахиваясь топором. — Велина!
Женщина обернулась. Бледное лицо ее было больше похоже на маску, выражающую лишь холодное аристократическое презрение, а отсвечивающие алым глаза смотрели с превосходством самой смерти. Мужчина попятился, не в силах вынести этого взгляда. Спустя бесконечно долгое мгновение она отвернулась, направившись к другой двери. Жена Волдыня не сопротивляясь последовала за ней, словно загипнотизированная.
— Стой! — в слепой ярости заорал Волдынь, кидаясь следом.
Женщина в черном обернулась с такой скоростью, что, казалось, даже ее собственная тень не поспела за ней, сбив голову с плеч так же легко, как шляпку с гриба. Никак не отреагировав на смерть мужа и залитую кровью стену, молодая жена Велина равнодушно перешагнула через труп, прошла мимо, и исчезла в темноте со своей новой хозяйкой.
Спустя четверть часа улицы наводнили стражники на лошадях и отряды копейщиков из ополчения. То тут, то там видели спешащих куда-то магов и знахарей, но не смотря на все их усилия никаких следов отыскать не удалось.
— …Вот, стал быть, так оно и случается. Кажную ночь ходит она и из людей кровь высасывает, упырица, — говорил корчмарь, протирая кружки полотенцем, рассказывая новости последних недель. — Люди уж боятся даже днем по улицам ходить, не говоря уже о ночи. Кто мог, давно уже разъехались по сродственникам, остальные, как я, кому податься некуда, остались.
— Не боитесь?… Все ж лучше бездомным, но живым, чем дома, но покойным.
Тихий неторопливый голос собеседника внушал уверенность и корчмарь признавался:
— Боюсь, конечно. Ну, да авось пронесет. Посетителей-то нынче почти нет, — продолжил он о другом, — вы первый за три дня, — повторил он, поглядывая на склонившегося над кружкой мага. — Сначала эти наемники толпами ходили, и люди, и тролли, как градоправительские указы о награде за Упыриху на главной площади повесили. А опосля как ихнюю шайку из двадцати человек та Упыриха по частям на деревьях развесила, так что их всех в одном ящике хоронить пришлось, то и тех не стало. И стража, которая город патрулирует, тоже ничего с Упырихой поделать не может. Говорят, у них даже приказание такое есть, в бой не вступать, а токо скрытно проследить, куда она днем прячется. Так-то она на всех подряд не кидается, только если первыми нападут, а выбирает, кружит по улицам… А вы, что, тоже за наградой приехали? — поинтересовался корчмарь. — Так мой вам совет: берите вещи и уезжайте куда подальше, покудова голова цела.
Из подсобных помещений выглянул конопатый паренек, молча взглянул на них, ожидая приказаний.
— Сколько берете за постой?
— Пару серебрушек в сутки. — быстро ответил корчмарь, опасаясь потерять клиента. А ведь совсем недавно он брал не меньше полугривны, то есть в шесть раз больше.
Золотая монета легла на стол.
— Вот вам за неделю. — По цене этого хватило бы на две. — Пусть мальчишка отнесет мою сумку комнату. А я пока пойду, погуляю. Давно я не был в этих краях…
— А зовут-то вас как, господин маг? — Спохватился корчмарь.
Маг, уже стоя в дверях, повернулся в вполоборота.
— Сварек. Сварек Вольгин.
* * *
Ареку вспомнилось, как он получил этот заказ. Весьма заманчивое предложение с финансовой точки зрения. Произошло это в не слишком приличной корчме с громким названием Золотой Дракон, что в захолустном городке Медведищи, расположенном совсем близко от троллих гор. Маг сидел у стойки, неспешно потягивая квас, единственный напиток не вызывающий особого отвращения. Пиво тут продавали донельзя как противное, гнусный вкус которого, корчмарь, не так уж и безуспешно, компенсировал крепостью, добавляя сомнительного качества первач. Этот же первач можно было заказать и отдельно, а так же гномью водку "Черная Река", настоянную на каких-то подземных грибах, отчего жидкость становилась дымчато-угольной, в довершение тускло светясь в темноте. Пили это пойло только гномы, находя в данном продукте какое-то свое, не понятное другим расам, удовольствие. Подавали и некоторые другие напитки, судя по бутылкам самопального розлива — то есть, намешанные в одном ведре и отличавшиеся друг от друга только криво подписанными, зачастую совсем безграмотно, бумажками. Для неискушенной крестьянской публики вполне годилось. А самым приличным была боярышниковая наливка на тройном самогоне, стоившая соответственно, и которую, судя по недовольно кривящейся морде сидящего рядом снежного тролля, корчмарь уже успел испортить в погоне за дополнительной монетой. Крепких напитков Арек не пил, предоставленный на полках выбор не стал бы пробовать даже за деньги, а поэтому взял не вызывающий особых опасений за свое здоровье квас. И стоило это удовольствие целых три монеты. Была еще бесплатно подаваемая колодезная вода (по виду еще не слишком протухшая) из боченка, которую корчмарь черпал грязным ковшиком. На водной глади грустно плавали скорбные трупики мух. Судя по их медвежьим размерам — обожрались и утопились с горя.
