- То есть ты мог нарушить банкет без причины? Ты ничего не видел? – не сводил с него взгляда император.
Чжун Йе закрыл глаза, понимая, что выглядит слабым.
- Это интуиция, ваше величество. Без нее я не дожил бы до этих дней.
- А если бы ты ошибся?
- Риск того стоил. Наказание несравнимо с тем, что могло быть с вашим величеством, - голос Чжуна Йе было едва слышно, он не притворялся.
Он уснул раньше, чем император ответил.
Чжун Йе шел по длинному коридору, освещенному лампами. Он ускорился, чувствуя предвкушение. Император повысил его, как только он выздоровел. Он взглянул на новую одежду, темно-сапфировую, расшитую желтыми нитями.
Он замер перед красной раздвижной дверью, где были вырезаны семь драконов. Четверо стражей стояло по бокам от двери. Чжун Йе постучал и склонил голову. Двери раскрылись, из комнаты выглянула хихикающая девушка.
- Это господин Чжун, ваше величество, - позвала она.
Наложница кивнула в сторону комнаты, показывая, что он может войти. Ее одеяние открывало ее бледные плечи не просто так. Чжун Йе кланялся так низко, пока не стал видеть ее туфли, выглядывающие из-под одеяния. Глупая девочка флиртовала с ним под носом императора.
- Скорее! – голос императора был нетерпеливым.
Чжун Йе поспешил в покои императора. Там он обычно принимал наложниц. Конечно, он мог делать это где угодно. Он мог поймать их и в саду, и приласкать служанку за углом. Священным местом был лишь храм Солнца.
Он лежал голым на огромной кровати. По бокам ниспадали плотные шторы, приглушенный свет давали светильники в форме звезд. Две наложницы прижимались к императору, пытаясь обратить на себя внимание. Он был уже не в расцвете сил, но все же оставался сильным. Он вырвался из хватки женщин и улыбнулся, глаза его выдавали, что он пил.
- Поздравляю, Чжун Йе. Я повысил тебя и, надеюсь, не ошибся в этом.
Чжун Йе упал на колени, прижимаясь лбом к ковру.
- Это большая честь для меня, ваше величество.
- Так и должно быть. Напомни, мальчик, с чего ты начал? Я не видел тебя до этого.
Он не поднимал головы.
- Уборщик, ваше величество.
Император рассмеялся.
- Уборщик! Отлично! Может, когда-нибудь ты сможешь убирать за самим Сыном небес! – смешок и шлепок по ноге. – Поднимись, - сказал император.
Чжун Йе вскочил на ноги. Одна из наложниц поглаживала полное бедро. Он чувствовал запах цитрусовых и пота. Чжун Йе держал на лице маску, лишенную эмоций.
- Мне надоели эти наложницы. Найди мне новую девочку, - он откинулся на подушки, не думая о своей наготе. – Кого-то особенного.
Чжун Йе поклонился, не сводя глаз с лица императора.
- Но ты ведь евнух, - ухмыльнулся император. – Могу ли я доверять твоему вкусу?
Чжун Йе склонился ниже.
- Вы не пожалеете, ваше величество.
Чжун Йе спешил по коридорам на улицу, сердце колотилось в груди. Это его шанс, ему так быстро повезло. Он не мог ошибиться. Мысли путались, он думал обо всех наложницах, которых знал: о новых, старых, юных, некоторым вообще не было пятнадцати лет. Старшим было около двадцати, они были более уверенными в себе. Более женственными.
Он ворвался в покои одной из наложниц, Мей Гуи. Она сидела за трюмо, служанка была за ее спиной, расчесывала ее длинные волосы. Женщины обернулись, глядя на него огромными глазами.
Покои были маленькими, она была наложницей низкого ранга, вряд ли она вообще пересечется с императором. Но комната была богато украшена пурпуром и зеленью. Пахло ненавязчиво розами.
Мей Гуи встала.
- Господин Чжун, - ее голос было едва слышно. Все наложницы слышали о его повышении.
- Раздевайся.
Ее губы образовали круг.
- Императору нужна новая любовница этой ночью. Дай тебя увидеть!
Служанка быстро сняла одеяние госпожи, закинув ткань на тонкую руку. Чжун Йе успел взглянуть в ее глаза, а она отвела взгляд. Он взял себя в руки.
- Подними руки, - он нетерпеливо жестом попросил ее повернуться.
Мей Гуи закрывала руками грудь. После его приказа ее фарфоровое личико побледнело. Она вытянула руки и покружилась, это выглядело смешно. Ей было около восемнадцати. Глаза ее были светло-карими, узкими и чуть раскосыми. Лицо ее покраснело от стыда, покраснела и шея. Заманчиво.
- Когда в последний раз у тебя были месячные?
Ее рот снова раскрылся.
- Две недели назад, господин Чжун, - сказала служанка. – Она уже зрелая.
Служанка Мей Гуи была милой, с округлыми формами, глаза ее были большими, а лицо в форме сердечка. Прекрасная. И почему не ее выбрали наложницей?
- Твоя госпожа девственница?
Мей Гуи кивнула. Хоть это она знала.
- Она обучена? – он обращался к служанке?
- Да, господин.
Он сузил глаза и ничего не сказал.
- Мной, господин. Я была певицей до того, как прибыла во дворец.
Не удивительно. Использованная девушка никому не нужна, тем более, императору.
- Надеюсь, обучена хорошо. Если Мей Гуи заслужит почтение императора, вы обе повысите ранг.
Чжун Йе забрал одеяние у служанки и бросил его Мей Гуи.
- Как тебя зовут? – спросил он у служанки.
- Серебряный Феникс, господин, - она поклонилась, напоминая орхидею, покачивающуюся на ветру.
Глава третья:
Аи Линг шла за Чэнь Юном по тесному коридору в камбуз, который оказался больше, чем она представляла, с огромным прямоугольным столом и кривыми стульями вокруг него. Кок, сухопарый мужчина с морщинистым лицом, протянул ей горячий напиток из имбиря. Она глотнула, скривилась из-за горечи и старалась не смотреть на Чэнь Юна. Его злость и недовольство были понятны и без того.
- Я покажу тебе каюту, - сказал, наконец, Чэнь Юн, когда она допила.
Она шла за ним. Йен уходил, унося стопку книг. Он безмолвно кивнул им. Комната была освобождена от его вещей.
- Что ты здесь делаешь? – спросил Чэнь Юн, даже не закрыв дверь.
- Мне приснился Ли Рон, - выпалила она.
Он сел на небольшой стул.
- Что?
- Он пришел ко мне и попросил, чтобы я пошла за тобой.
- Зачем? – он держал себя в руках, но глаза его потемнели.
- Он сказал, что ты в опасности, - она знала, как странно звучат ее слова.
- Ты пришла из-за сна?
- Он был таким реальным. Я боялась за тебя! – она хотела пнуть его стул, помня, какой напуганной была, когда проснулась. Она дрожала все время, пока не смогла коснуться его духа этим утром.
Выражение его лица смягчилось.
- Он в порядке?
- Да.
Чэнь Юн отвел взгляд. Ей тоже еще было больно думать о его брате.
