Ознакомительная версия.
Только однажды я, пожалуй, видел, чтобы Глеб по-настоящему переживал. Но это было в мало подходящей обстановке. Хотя, впрочем… может, это в нем так талант архитектора проявлялся. Да и не настолько уж я хорошо его знал, чтобы судить…
— Но все-таки, что произошло?
— Может быть, я тогда сам ошибся. Или неправильно понял.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Однажды он… то есть нет, началось с того, что мы с мальчишками сидели на свободном уроке возле школы и заспорили, кто смог бы пойти в развалины завода на пустыре по дороге в Божиярск, где, по слухам, недавно мальчика убили. Появился Глеб, прошел прогулочным шагом между мальчишек к лавке, уселся в позе фотомодели, послушал нас и заявляет:
— Все, о чем вы тут треплетесь, просто детский сад. Вы все недоумки. Страшнее, чем на помойку залезть, представить себе не можете. А как насчет пойти ночью в лес и посмотреть настоящее жертвоприношение?
Честно говоря, на такое неожиданное предложение трудно было отреагировать. Глеб удовлетворенно улыбнулся, выдержал загадочную паузу и продолжает:
— Я в лесу знаю место, где древние люди проводили особые обряды. То есть это я теперь знаю, что там было что-то… — он рассеянно помахал рукой, — типа церкви. Кое-что в книжках прочел — ну, вы не поймете… по этнографии… и говорил кое с кем — старика Потапова знаете?
— Это шамана из Дия, что ли? — спросил кто-то из мальчишек.
Глеб снисходительно отвечает:
— Можно его и так назвать… И вот он мне рассказал о таких специальных местах. Священных. Там людей посещает сверхъестественная сила. И случается всякое.
Глеб замолчал, как будто ему все равно, интересно другим или нет. Кто-то осторожно спросил:
— И что, ты эту силу встречал?
— Да, — незамедлительно ответил Глеб. — Я там случайно оказался. Заблудился в лесу, а возле корней одного поваленного дерева была яма, и я в нее провалился. Оказался в каком-то подземном коридоре и вышел по нему в ущелье, которое так просто не заметишь. Там пол гладкий, танцевать можно, ну а остальное не расскажешь — на себе испытать надо. Я только одно поясню, почему, как вы думаете, я до восьми лет не разговаривал, а потом вдруг заговорил? Вот так взял и заговорил?
Все молчали, а Глеб обвел мальчишек заговорщическим взглядом.
— Это потому, что та сила, которая была в этих скалах, меня вылечила. Как будто мне кто-то подсказал слова. Все сразу. И когда я вернулся, я уже был как другие. А то ни один врач не брался, родители даже не надеялись. Понятно?
— С ума сойти, — прошептал кто-то.
— Это еще не самое интересное, — снисходительно усмехнулся Глеб. — Это все когда было-то? Несколько лет назад. Я за прошедшее время не вроде вас, балду пинал, а кое-чем поинтересовался. Оказалось, что в древности здесь жили совсем другие люди, и вера у них была другая. В областном краеведческом музее про это есть, хотя там все эпохи перепутаны. Но некоторым ученым даже удалось найти разные предметы, с помощью которых проводили магические церемонии. Есть кое-какие предположения и о порядке действий. Короче, я знаю, что нужно делать, и могу повторить ритуал. Вызвать силу.
— С ума сойти! — повторил кто-то.
— А нас зачем зовешь? — уточнил кто-то более практичный.
— Зову, потому что услышал, что вы тут болтаете, и пожалел вас за вашу убогость, — снисходительно пояснил Глеб. — Ваша жизнь бессмысленна. Те, кто прикоснулся к высшей реальности, перестают страдать ерундой и начинают мыслить в мировом масштабе. Доступно объясняю?
— А что ты про жертвоприношение говорил? — спросил кто-то.
Глеб посмотрел на него с жалостью.
— Ты что, боишься, что тебя заставят пожертвовать своей драгоценной персоной? Не волнуйся, это жертвоприношение в камне. Дар для тебя. Когда увидишь, ты все поймешь.
Убежденность Глеба гипнотически подействовала на остальных. Хотя никто так и не понял, что именно он предлагал, у всех как-то незаметно изменилось настроение, и вопросы сами собой исчезли. Осталось только предчувствие, что нам предстоит испытать нечто особенное, то, что другим недоступно, и именно эта возможность и есть главное в жизни, то, ради чего можно пожертвовать всем остальным. Вообще рассказ Глеба произвел на мальчишек сильное впечатление. Подтверждались самые заманчивые предположения на его счет: всем хотелось видеть в нем человека необыкновенного, способного открыть нечто высшее… Следующие высказывания сводились к тому, что мы согласны.
…
— Что было дальше?
— Я… не уверен.
— Почему? Забыли?
— Иногда мне кажется, что это был только сон… по крайней мере, отчасти.
— Но вы пошли тогда в лес?
— Да… Поначалу ничего особенного не происходило. Глеб шел вперед, не оглядываясь, а остальные ребята болтали и дурачились. Но дорога становилась все труднее, а потом совсем исчезла. Мы то поднимались в гору, то снова спускались под откос, кругом чаща. Очень скоро я понял, что без Глеба мы не найдем пути обратно: я совершенно не представлял, где нахожусь. И тут Глеб вдруг как рванет через лес! И как-то так получилось, что все бросились за ним. Тут я вообще во времени потерялся. Бежал — не думал ни о чем. А потом слышу, он кричит: "Стоп!"
Для Глеба такие прогулки, похоже, были привычной нагрузкой, но остальные едва держались на ногах, хотя конечно постыдились жаловаться, и на насмешливый вопрос Глеба, не показалась ли кому дорога слишком долгой, все дружно замотали головами — произнести хоть слово не хватало сил. Хотя Глеб обещал, что к полуночи все вернутся в город, на самом деле к полуночи мы только пришли на место, но возражать теперь было бессмысленно. Ущелье, о котором говорил Глеб, оказалось не таким уж загадочным, разве что действительно труднодоступным. Мы пролезли туда через яму под корнями дерева и увидели относительно округлую, как неправильная чаша, долину с ровной площадкой посередине. Площадка эта, гладкая, словно полированная, правда напоминала танцпол. Только в центре на возвышении из нескольких ступенек находился большой кубический алтарь из темного камня. Глеб совершенно обыденно, как на кухне, велел нам наполнить из источника большой медный котел, набрать трав и разжечь костер. Чувствовалось, что пытаться выяснить его намерения бесполезно. Вскипятив отвар, он заставил всех по очереди отпить немного из большого изогнутого черпака. Некоторые сомневались, но Глеб холодно отрезал:
— Это чтобы вы не заснули тут от усталости. Нам еще назад идти.
Сам он, насколько я заметил, к своему вареву не притрагивался. Нас же напиток сделал какими-то заторможенными, вялыми. Хотя трудно решить, что сказалось сильнее — непривычная атмосфера этой опрометчивой ночной прогулки, гипнотическая настойчивость Глеба или наркотическое воздействие трав. Всех охватило какое-то оцепенение, а Глеб, казалось, совершенно перестал обращать внимание на остальных.
Ознакомительная версия.
