Затем клинок почему-то опустился вниз, Лютиен оглянулся и увидел, что приятель балансирует на спинке деревянной скамьи.
— Следуй за мной! — закричал Оливер, перепрыгивая на следующую спинку и взмахом рапиры вынуждая ближайшего циклопа отступить в сторону.
— За тобой?! — воскликнул Лютиен, но Оливер уже совершал следующий прыжок, не дождавшись окончания фразы. Хафлинг невероятным образом извернулся, продолжая сохранять равновесие на узкой спинке, перепрыгнул через меч следующего противника, и его рапира вонзилась прямо в глаз нападавшего.
Циклоп отбросил меч и рухнул на спину, прижимая обе руки к месту, где еще мгновение назад находился его единственный глаз.
— Тысяча извинений, но у меня нет времени прикончить тебя, — крикнул хафлинг и взмахнул рукой, призывая Лютиена последовать за ним.
Юноша собирался проделать именно это, но новая орда циклопов преградила ему путь, а позади он чувствовал горячее дыхание разъяренных преследователей. Лютиен принялся бешено отмахиваться мечом, в любую минуту ожидая смертоносного удара копья.
Шум, неожиданно наполнивший воздух вокруг него, напоминал гудение роя потревоженных пчел. Лютиен отчаянно вскрикнул и взмахнул мечом, почти вслепую прокладывая путь сквозь окружавший его кошмар.
И вдруг все стихло, так же неожиданно, как и началось. Все циклопы валялись либо мертвыми, либо умирающими, сраженные эльфийскими стрелами. У Лютиена не было времени оглянуться на трифорий, он проскользнул между рядами скамей и устремился за Оливером.
Продвигаясь вдоль северной стены, друзья с облегчением обнаружили, что трое повстанцев, ради спасения которых они рисковали жизнью, находились возле алтаря, карабкаясь на платформу, открывавшую путь из Собора, где их поджидали Кэтрин и другие воины ее отряда. Отважная воительница отчаянно отбивалась от орды циклопов, прикрывая путь к спасительной бреши.
Несколько одноглазых блокировали путь к апсиде. Один из них рухнул, пронзенный стрелой Сиобы.
Возле алтаря столпился большой отряд циклопов, и воины, прикрывавшие проход к бреши, вынуждены были отступить под натиском превосходящих сил противника.
— Нам отсюда не выйти, — заметил Оливер.
Лютиен взревел от ярости и бросился вслед за другом к основанию апсиды, затем одним прыжком преодолел несколько ступеней, ведущих к полукруглой площадке. Вблизи алтаря он неожиданно свернул влево, по направлению к северной стене.
— Закрывайте проход! — крикнул Лютиен, обращаясь к друзьям на платформе.
Оливер на мгновение застыл в ужасе, но затем постарался собраться с мыслями и понял замысел приятеля. Хафлинг торопливо просчитывал путь, который мог привести к спасению. Он подскочил к стене и рванул грубо сотканный гобелен, прикрывавший потайную деревянную дверь.
Новый ливень стрел из трифория задержал преследователей всего на мгновение, но за это время хафлинг успел нырнуть вслед за Лютиеном в узкий проход, ведущий к главной башне Собора. Именно по этой лестнице оба друга преследовали герцога Моркнея перед их роковой схваткой. Оливер захлопнул за собой дверь, но циклопы вскоре снесли ее с некрепких петель и устремились в погоню.
Первое, что заметил Лютиен, поднимаясь по темной лестнице, — это страшный холод, царивший внутри башни. Поднявшись ступенек на двадцать, он понял, почему циклопы не сняли тело герцога за те короткие промежутки времени, на которые им удавалось вновь овладеть Собором. Ступени, даже в обычное время крутые и ненадежные, сейчас были покрыты толстым слоем льда. Снег и вода, превратившаяся затем в лед, безусловно, попали внутрь башни через открытую площадку наверху.
Вокруг царил кромешный мрак, и Лютиену приходилось ощупью находить дорогу. Он старался передвигаться как можно быстрее, но приходилось постоянно останавливаться и опираться о ледяную стенку.
Затем он все-таки поскользнулся и рухнул на колени, больно ударившись о твердый камень. Лютиен заметил сбоку какое-то движение и схватился было за меч, но тут же узнал хафлинга, чей силуэт выделялся на фоне обледеневшей стены. Оливер передвигался почти ползком, используя кинжал в качестве ледоруба. Сначала он втыкал его в толстый слой льда на ступеньке, затем подтягивался и отталкивался изо всех сил, медленно, но верно продвигаясь вперед.
— Вот тебе и еще одна причина, по которой обе руки должны быть заняты оружием, — тоном превосходства заметил он.
Лютиен вцепился в плащ Оливера, пытаясь восстановить равновесие. Он слышал, как циклопы позади скользили, падали, но упорно продолжали преследование.
— Осторожней! — крикнул хафлинг, когда от ступеньки откололась глыба льда и покатилась вниз, чуть не прихватив с собой Лютиена. Юноша услышал шорох за ближайшим поворотом и понял, что преследователи приближаются.
— Кинь мне конец веревки, — попросил Лютиен, и верный друг немедленно размотал шелковый шнур, прикрепленный к поясу. Юноша поднялся на ступеньку, свободную ото льда, и подхватил конец шнура. Оливер со всей возможной скоростью пополз вверх по лестнице.
Лютиен не осмелился положить потерявшего сознание человека на пол, опасаясь, что тот соскользнет вниз, навстречу роковой кончине. Он развернулся на ступеньке, более или менее свободной ото льда, привязал себя к выступу и поднял меч.
Юноша не успел увидеть, как лицо ближайшего циклопа, выскочившего из-за поворота лестницы, исказилось от ужаса, но хорошо мог себе это представить. Одноглазый на полной скорости выскочил на ступеньку, находившуюся как раз под Лютиеном, только для того, чтобы обнаружить, что добыча больше не убегает.
«Ослепительный», как обычно, разил без промаха, и циклоп с воплем покатился вниз. Юноша содрогнулся, услышав исполненный смертной муки стон раненого.
Умирающий циклоп сбил следующего одноглазого, спешившего наверх, тот, в свою очередь, — еще одного. Вскоре преследователи сплелись в один вопящий клубок тел, катившийся вниз по винтовой лестнице.
Лютиен понадежнее перехватил потерявшего сознание раненого у себя на плечах, отвязал веревку и подождал, пока Оливер крепко обмотает ее вокруг дальнего выступа неровной стены. Затем юноша вновь принялся упорно карабкаться наверх. Друзьям понадобилось не менее получаса, чтобы преодолеть оставшиеся триста ступеней и выбраться на небольшую площадку у самой вершины башни. Здесь путь им преградила стена снега. Позади слышался топот вновь приближавшихся циклопов.
Оливер поспешно выхватил свой любимый кинжал. Его прочное лезвие вгрызалось в снежную баррикаду, круша и кромсая слежавшиеся пласты. Преграда казалась бесконечной, руки друзей онемели от усталости и холода, но, наконец, впереди все же забрезжил свет. Над Монфором поднималась бледная зимняя заря.
