— Теперь, — сказал Фарон, порывшись в складках элегантного пивафви и доставая серебряную фляжку, — я некоторое время не желаю иметь дела с демоном Сартосом. Надеюсь, бедному чудищу не будет без меня слишком одиноко.
Он отвинтил крышку, сделал глоток и передал емкость Рилду.
Рилд надеялся, что во фляжке не вино или какой-нибудь экзотический ликер. Фарон вечно навязывал ему подобные возлияния, разглагольствуя об особенностях букета напитка, несмотря на то, что Рилд всякий раз демонстрировал, насколько его нёбо не приспособлено к столь тонкому анализу.
Рилд отхлебнул и с удовольствием обнаружил, что — видимо, для разнообразия — во фляжке было простое бренди. Оно с немалыми трудностями доставлялось из унылого, сурового и негостеприимного мира, лежащего наверху под солнечным светом, сравнимым разве что с пыточным. Бренди обожгло ему рот и костром разгорелось в желудке.
Мастер вернул фляжку Фарону и сказал:
— Допустим, Громф приказал бы тебе оставить это существо в покое.
— Именно это он и сделал. И, чтобы занять мое время, задал мне другую работу. Если я преуспею, Архимаг простит мне мои прегрешения. Если же нет… ну, будем надеяться на лучшее. Скажем, на отсечение головы или удушение гарротой, хотя я не настолько оторван от действительности, чтобы не ожидать чего-нибудь более изобретательного.
— Какую работу?
— Некоторые мужчины сбежали из своих семей, и не в торговую братию в Бреган Д'эрт, а в неизвестном направлении. Мне предложено их найти.
Фарон сделал еще один глоток и опять протянул фляжку.
— Что они украли? — спросил Рилд, отмахиваясь от выпивки.
Фарон улыбнулся и сказал:
— Хорошее предположение, но ты ошибаешься. Насколько мне известно, никто из них не унес с собой ничего ценного. Понимаешь, это не просто несколько парней из какого-то одного Дома. Их целая группа из благородных или состоятельных Домов.
— Пусть так, ну и что? Чем так озаботился Архимаг Мензоберранзана?
— Не знаю. Он предложил несколько туманных версий в объяснение, но есть кое-что, о чем он и не упомянул.
— И это вряд ли облегчит тебе работу.
— Вот именно. Старый самодур не позволил себе унизиться до сообщения о том, что он не единственный, кто интересуется местопребыванием беглецов. Жрицы обеспокоены не меньше, но это совсем не означает, что они желают объединить свои усилия с силами Громфа. Сама Верховная Мать Бэнр приказала ему перестать заниматься этим делом.
— Мать Бэнр? — задумчиво сказал Рилд. — Мне все меньше и меньше это нравится.
— И не говори. Триль Бэнр правит всем Мензоберранзаном, а я готов пренебречь ее недвусмысленно высказанной волей… Во всяком случае, Архимаг говорит, что сам он заниматься этим расследованием больше не может. Кажется, дамы следят за ним, но, на мое счастье, меня это не настолько тяготит, да и загружен я не слишком.
— Это не означает, что ты должен заниматься поисками пропавших мужчин. Если они удрали из города, то теперь могут быть где угодно, в любом месте Подземья.
— Пожалуйста, — с усмешкой перебил Фарон, — ты не обязан меня утешать. На самом деле я собираюсь начать поиски с востока, в Истмире и Браэрине. Есть сведения, что некоторых из удравших в последний раз видели в этих трущобах, может, они и до сих пор там болтаются. Даже если у них есть намерение покинуть Мензоберранзан, возможно, они все еще заняты приготовлениями к путешествию.
— А если они уже снялись с места, — подсказал Рилд, — ты сумеешь, по крайней мере, найти свидетелей, которые могли бы сообщить, каким туннелем они ушли. Это разумный план, но я подумал бы о другом: глупо рисковать, не имея понятия о правилах игры. Тем более, что ты и сам мог бы покинуть Мензоберранзан. Ведь ты, с твоими знаниями и заклинаниями, один из немногих, кто способен предпринять такую вылазку в одиночку.
— Мог бы попытаться, — согласился Фарон, — но, полагаю, Громфу не составит труда выследить меня. Но даже если он не станет этого делать, все равно я потеряю свой дом и статус, которого добивался всю свою жизнь. Отказался бы ты от звания мастера Мили-Магтира только для того, чтобы избежать трудной и опасной ситуации?
— Нет.
— Тогда ты понимаешь всю затруднительность моего положения. А еще ты гадаешь, зачем я тебя позвал.
— Да.
— Еще бы! Что бы ни происходило в действительности, мои шансы выжить возрастут, если найдется товарищ, который прикроет мою спину.
Рилд помрачнел:
— Ты имеешь в виду товарища, способного пренебречь ясно выраженной волей Верховной Матери Бэнр и заодно рискнувшего поссориться с Архимагом Мензоберранзана?
— Именно. И по счастливому стечению обстоятельств ты как раз тот дроу, которому просто необходимо вырваться из рутины. Сам знаешь, что тебе все надоело до смерти. Даже мне больно день за днем наблюдать твою хандру.
Какое-то мгновение Рилд раздумывал над этими словами, потом сказал:
— Ладно. Может быть, мы и разузнаем что-нибудь, что потом обернется нам на пользу.
— Благодарю тебя, друг мой, я твой должник. — Фарон отхлебнул из фляжки и опять протянул ее Рилду: — Допивай спокойно, там остался-то один глоток. Оказывается, всего за несколько минут мы выпили целую пинту, хотя почти невозможно поверить, что два таких благородных и благовоспитанных парня, как мы с тобой…
Что-то хрустнуло и зашипело у них над головами. Рилд поднял взгляд, выругался и, вскочив на ноги, выхватил из ножен кинжал, поздравляя себя с тем, что, покидая Мили-Магтир, захватил оружие.
Фарон поднялся более непринужденно.
— Надо же, — произнес он, — это интересно.
Поигрывая змееголовой плетью, мягко шелестя тонким платьем, Квентл Бэнр, наставница Арак-Тинилита, почти встревоженная, беспокойно шагала взад и вперед, поглядывая на юных девушек, столпившихся в центре освещенной свечами и отделанной мраморными панелями комнаты. Квентл хорошо умела возбудить страх в сердцах тех, кто ей не нравился, и эти послушницы не были исключением. Некоторые из них тряслись, другие готовы были удариться в слезы и даже самые сердитые, строптивые и вздорные не отваживались посмотреть ей в глаза.
Продлевая удовольствие от этого зрелища, Квентл хранила молчание, разглядывая юных дроу, пока не пришла к выводу, что ее молчание и в самом деле уже выходит за рамки приличий. Тогда она щелкнула плеткой, отчего некоторые из особо напуганных учениц, вскрикнув, подпрыгнули.
На плетке с адамантитовой рукоятью извивались длинные змеи, пять гадюк.
— Всю жизнь ваши матери предупреждали вас, — произнесла Квентл, — что послушница, переступившая порог Брешской крепости, остается здесь на десять лет без права выходить в город. В тот день, когда вы поступили в Академию, я сказала вам то же самое.
