– Я не знаю, где найти этого человека, – без запинки солгал Асмидир. – Он заходил ко мне в прошлом году. Это путник – может быть, пилигрим. Если увижу его снова, то сразу направлю к вам.
Барон с новой бранью хватил кулаком по столу.
– Хорошо, ступай.
Асмидир откланялся и спустился по винтовой лестнице в недра крепости. В большом чертоге шел пир. За тремя главными столами сидели около сорока рыцарей со своими дамами, слуги в красных ливреях разносили блюда и напитки, с галереи, занятой менестрелями, лилась тихая музыка, огонь плясал в очагах на обоих концах зала.
Асмидир, не будучи голоден, направился к выходу. Слова барона напомнили ему завоевание Лигии – побоища, насилие, увечья, пытки и разрушения. Богатую независимую страну поставили на колени, унизили и разорили, предали огню библиотеки, осквернили святыни. О да, Ранульф, история надолго запомнит твое проклятое имя!
Пословица гласит, что месть – блюдо, которое следует подавать холодным, но так ли это? Удовлетворит ли кого-нибудь гибель этого человека?
Закутавшись в плащ, Асмидир шагал через двор. Его окликнул юноша – высокий, кареглазый, с убранными в длинный хвост светлыми волосами. Под мышкой он нес несколько свернутых карт.
– Добрый день, Леофрик, – улыбнулся ему Асмидир. – Пир уже начался, ты опаздываешь.
– Знаю, – вздохнул молодой человек, – но барону нужны эти карты, и себе дороже выйдет заставлять его ждать.
– Карты, похоже, старинные, так?
– Так и есть. Они составлены лет двести назад в царствование горного короля Гандарина Первого. Хорошая, тонкая работа. Тогдашние картографы умели как-то определять высоту гор. Известно ли тебе, что Хай-Друин насчитывает девять тысяч семьсот восемьдесят два фута? Как ты думаешь, правда это, или так, с потолка взято?
Асмидир пожал плечами:
– Цифра, по-моему, слишком точная, чтобы быть вымышленной. Но я рад, что это занятие пришлось тебе по душе.
– Да. Мне, вопреки большинству, нравится вникать в мелочи, – усмехнулся Леофрик. – Мне любопытно знать, сколько у нас копий и в каком состоянии наши лошади. Вот, например, при осаде Пяти Городов сейчас занято четыреста двенадцать повозок. Скучная материя, но если выступить на войну без обозов, она будет проиграна, еще не начавшись.
Асмидир поговорил с юношей еще немного, попрощался и пошел на конюшенный двор. Конюху, оседлавшему его гнедого мерина, он дал серебряную монетку, которую тот упрятал в карман с поразительной быстротой.
– Благодарствую, сударь.
Асмидир выехал из ворот замка на широкие улицы города. Народ на рыночной площади глазел на него, дети выкрикивали дразнилки. Мимо маршировали солдаты, и он осадил коня. Это были наемники, и выглядели они усталыми, как будто проделали много миль. Леофрик занимается обозами, наемные войска что ни день подходят… Зверь вот-вот прыгнет.
Выехав из северных городских ворот, Асмидир пустил коня рысью и проехал так около мили. Гнедой, сильный и выносливый, бежал играючи, даже дыхание у него не стало чаще. Всадник придержал его, похлопал по шее, сказал тихо:
– Человеческие мечты замешаны на крови.
Фелл, присевший без сил у дороги, увидел двухколесную тележку, запряженную двумя громадными серыми волкодавами. Правивший ими старик легонько похлопал палкой собак.
– Стой, Шемол, стой, Кабрис. Добрый день тебе, лесовик!
– Ну и смешной же у тебя вид, Гвалч, – ухмыльнулся Фелл.
– В мои годы, парень, мне до этого нет никакого дела. Главное, что я еду куда хочу, не утруждая свои старые кости. А ты, погляжу я, весь серый, как зимнее небо. Не занемог ли?
– Ранен, и много крови из меня вылилось. Все будет в порядке, только отдохнуть надо.
– В Силфаллен идешь?
– Да.
– Так залезай, мои собачки и двух свезут. Им только полезно. Но прежде заедем ко мне и пропустим глоточек. Это снадобье враз тебя оживит, уж поверь. Обещаю, что судьбу тебе не стану предсказывать.
– Ты всегда предсказываешь, и каждый раз недоброе. Ладно, так и быть, сяду в твою таратайку. Молю только богов, чтобы меня кто-нибудь не увидел – такого позора я вовек не переживу.
Старик, посмеиваясь, подвинулся и освободил ему место. Фелл положил в тележку лук и колчан, а потом взгромоздился сам.
– Эй, собачки, домой!
Волкодавы рванули с места, и Фелл со смехом сказал:
– Я уж думал, меня сегодня ничто не сможет развеселить.
– Напрасно ты к ней пошел, парень.
– Ты обещал без ясновидения!
– Ба! Я ведь не будущее предсказываю, а говорю о прошедшем. И черного тоже выкинь из головы. Она ему не достанется. Она принадлежит нашей земле, Фелл – я бы сказал даже, что она сама частица этой земли. Сигурни, Ястребиная Владычица, надежда гор. – Старик покачал головой и усмехнулся чему-то, что понимал он один.
Тележка немилосердно подскакивала на каждом ухабе.
– Знаешь, Гвалч, экипаж у тебя не сильно удобный.
– Ты думаешь? Погоди, вот доберемся до родного холма – домой собачки всегда чешут во весь опор. Поседеешь, парень, клянусь ядрами Шемака!
Собаки взлетели на холм, передохнули немного на вершине и устремились по другому склону вниз, к хижине Гвалча. Тележка задребезжала, Фелл побелевшими пальцами держался за бортик. Упряжка мчалась прямо на вековой дуб.
– Дерево! – крикнул Фелл.
– Знаю! Прыгай давай!
– Прыгать? – Ответа Фелл не дождался – старик последовал собственному совету. В последний миг собаки свернули к дому, и Фелл вылетел из тележки вперед головой, едва не врезавшись в дуб.
– Что, здорово? – Гвалч, подбежав к Феллу, взял его за руку и помог встать.
Тот заглянул в веселые карие глаза старика.
– Ты сумасшедший, Гвалч. Всегда был таким.
– Без опасности жизнь скучна, парень. Сейчас мы с тобой выпьем и поговорим обо всем – о жизни, о любви, о мечтах и о славе. От моих рассказов твоя кровь загорится огнем.
Фелл нашел лук и колчан, подобрал рассыпавшиеся стрелы и пошел за стариком в дом. Жилище Гвалча состояло из одной-единственной комнаты. В углу постель, в северную стену вделан очаг, посередине грубо сколоченный стол и две лавки. На земляном полу шкуры – две оленьи, одна медвежья, по стенам оружие: два длинных лука, мечи, обоюдоострый палаш-клеймор. На колышке у огня начищенная до блеска кольчуга, на полке черный железный шлем, отделанный медью. Над очагом боевой топор.
– К войне готовишься, старина? – садясь за стол, спросил Фелл.
Гвалч с улыбкой взял кувшин, налил в глиняную чашу янтарный напиток.
– Я всегда готов, хотя в воины уже не гожусь. А жаль, потому что войны ждать недолго.
– С чего это вдруг? В горах все спокойно. Мы платим подати и не даем шалить на дорогах.
